— Сегодня я обгоню лошадей, которые скачут галопом. Сухмет повернулся к нему.
— Чего ты хочешь?
Лотар задумчиво посмотрел на замок.
— Что делают, когда пауки в кувшине становятся чересчур спокойными?
— Встряхивают кувшин.
— И посильнее, верно? Именно это я и собираюсь проделать.
Сухмет поднялся на колени, отполз назад. Как только стало ясно, что из замка его не заметят, он встал во весь рост.
— Там не одна дюжина отчаянных и настороженных людей. А тебе, до твоего нормального состояния, нужно еще отдыхать неделю, если не больше. Мне кажется, господин мой, это излишний риск.
Лотар отвернулся от замка и пошел к их костру.
— Что тебя беспокоит?
— Атольф… А вернее, посох Гурама. Пойми, господин, с этим инструментом он способен уничтожить нас даже здесь. А если он застанет тебя в замке, тогда…
— Он не уничтожил нас ни на перевале, ни здесь, потому что не знает, как это делается. Кстати, если бы у тебя был этот посох, ты бы смог взять замок штурмом?
— Штурмовать его не потребовалось бы. Я бы просто попросил их сдаться, и уверяю тебя, если у их предводителя осталась хоть капля разума, они вели бы себя смирно, как овечки.
— Вот я и принесу тебе посох. Это расшевелит их. А заодно решит все дело разом.
— Но…
— Тебе не хочется владеть посохом Гурама? — Больше изображать строгость Лотару не хотелось, он улыбнулся. — Тогда зачем мы здесь, Сухмет?
Весь вечер Лотар проспал, чтобы быть ночью посвежее. Когда он проснулся, небо было уже усыпано крупными, величиной с дукат, звездами. Они давали столько света, что Лотару даже не пришлось изменять глаза.
Сухмет сидел у тлеющих багровыми волнами углей, слушая, как шумит кипящая в котелке вода. Заметив, что Лотар проснулся, он стал заваривать чай, в котором, как определил по запаху Лотар, было намешано несколько десятков трав. После такого чая даже необученный новичок становился очень опасным бойцом.
— Но-но, не перестарайся. Все-таки я иду драться не с Чунду, а всего лишь с дюжиной-другой пьяных негодяев.
— И с человеком, способным пусть в малой степени, но использовать посох великого Гурама. Я думаю, ему хватит и малой части этой силы.
— Ты мрачен, Сухмет.
— Мне почему-то не хочется тебя отпускать. Я бы подождал, и клянусь тебе, мой господин, все разрешится и без опасных выходок.
— Знаю, знаю. — Лотар махнул рукой, вскочил и побежал к ручью, чтобы умыться.
Он сразу почувствовал, что состояние готовности и силы, найденное им в последней тренировке, не ушло от него. Тело было послушным и очень эластичным. Если и пытаться сделать что-то, то именно сейчас.
Умываясь ледяной водой, которая едва заметно парила на воздухе, Лотар вдруг почувствовал, что ему на губы попалась чистая и хрустящая льдинка. Он рассмеялся в голос. Почему-то он счел это хорошим предзнаменованием. Вытершись полотенцем, он вернулся к Сухмету и сел пить чай.
Еще и дно кружки не показалось, а он стал думать об оружии. А когда встал, уже знал, как он будет экипирован.
Черная куртка и штаны, способные принимать почти любые очертания, на случай, если он вздумает очень уж экзотически трансмутировать. Широкий матерчатый пояс, на котором он разместил свой обычный кинжал и три тонких метательных ножа. Хотел было взять еще два, но решил, что и этого хватит. На руки и ноги надел лазательные когти на широких кожаных ремнях. Они позволяли карабкаться по деревянным или выщербленным каменным стенам и почти не мешали держать оружие.
Раньше они не нравились Лотару, он считал их слишком немудреным человеческим приспособлением. Он предпочитал быстро выращивать собственные мощные и длинные когти, но в последнее время стал замечать, что мутации существенно снижают реакцию, потому что отнимают слишком много энергии, и стал пользоваться такими штуками, чтобы не растрачиваться по пустякам. Сухмет как-то сказал, что в нем подает голос человеческая порода, но сам Лотар полагал, что это называется опытом.
Потом он очень сдержанно, без особых хитростей изменил цвет кожи на лице на очень темный. Боевые маски он никогда не носил, это было попросту не нужно, ему хватало его мутаций, после которых следовало всего лишь не улыбаться и не зевать, чтобы случайно не блеснули зубы. То же он проделал и с руками. После этого медленно, торжественно надел перевязь меча, убедился, что Гвинед легко выходит из ножен, и почувствовал, что готов.
Почему-то ему очень захотелось взять еще и флягу, но он решил, что это блажь, раз он собирается вернуться через пару часов. Если бы он знал, как пожалеет об этом, и очень скоро!
Сухмет проводил его до начала моста и постоял с ним рядом.
— Он держит свой купол все ночи подряд. Сколько же у него энергии? — спросил Лотар.
— Пусть это напоминает тебе, господин мой, с чем тебе сейчас придется иметь дело.
Потом старик коснулся его локтя и отошел в сторону. Настала пора действовать.
Теперь Лотар стоял в ночи, словно был порожден ею и этими горами, или лесом, или всем, что есть в мире, даже этим неумолчным шумом, который поднимался из ущелья, куда падала вода. Он был бесшумен и смертоносен, как прикосновение бога Смерти, возможно даже, был частичкой этого бога. И еще он был полон несгибаемого и яростного желания победить, желания столь сильного, что остановить его не могло ничто, чем располагали люди, находящиеся в замке. Всей силы посоха Гурама или магического силового купола сейчас было мало, чтобы справиться с ним.
Лотар усмехнулся своей самонадеянности и всмотрелся в замок. В господской башне светили окна коридоров, где факелы горели всегда. Но это не значило, что караульные со своей башни не следили за тем, что происходило вокруг. Сейчас они почти наверняка просматривали все пространство вокруг замка бессонными, тщательно приученными к темноте глазами и видели даже неосторожного зайца на другом берегу озера.
Зайца — да, а вот приказали ли им следить за драконами, подумал Лотар и рассмеялся. Он уже давно решил, что будет делать.
Сначала он расстегнул рукава куртки и засучил их до самого плеча. Потом медленно, стараясь не очень нагружать руки болью, стал создавать себе крылья. Еще в самых первых своих экспериментах Лотар понял, что по-настоящему хорошо умеет обращать свое тело в то, что было свойственно дракону. Но можно было вырастить и нечто новое, хотя это и получалось не так быстро, и работало не очень надежно.
Например, когда Гханаши отрастил ему крылья, это были нормальные драконьи крылья, кожистые, тугие перепонки на широких, раскладываемых, как веер, легких трубчатых костях со множеством суставов. Но выращивать такую сложную конструкцию было хлопотно, и Лотар еще в пустыне попытался сделать себе крылья, подобные птичьим. Но как он ни старался, они выходили либо очень уж длинными и неразворотливыми, либо вообще не могли поднять его тело в воздух.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});