Читать интересную книгу Идол прошедшего времени - Ирина Арбенина

Владислав Сергеевич с некоторым ужасом взял в руки камень, покрытый подозрительными бурыми пятнами.

— Именно этим орудием преступления, кажется, и ударили вас по голове.

— Орудие преступления? — Владислав Сергеевич растерянно смотрел на своего спутника. — Обычным камнем треснули?

— А вы на что надеялись? Что вас треснули рукояткой «парабеллума», отделанной перламутром? Тут не Чикаго… Просто этот камень, очевидно, первым попался преступнику под руку.

— Вот как? Я рад, что ему не попался под руку железный ломик, — поблагодарил журналист, потирая ушибленный затылок.

— Кстати, это говорит о том, что покушение на убийство было спонтанным, — заметил Дамиан; — Импровизация, так сказать.

— Импровизация?

— Пожалуй… Возможно, нападавший не планировал — во всяком случае, в тот момент — это покушение на вас. Увидел — и ударил. Возможно, безо всякого подтекста, если это просто хулиганы из деревни.

— Импровизация? Не планировал?

— Впрочем, ничего пока не знаю, — сдержанно заметил сыщик.

Поднятый с земли камень Филонов убрал в пакет.

— Знаете что, Кленский… А давайте-ка мы с вами еще разок сейчас заглянем на место раскопок, — вдруг предложил Дамиан.

— На раскоп?

— Да.

— Хотите еще взглянуть на наш раскоп?

— Если, конечно, там нет сейчас вашего грозного Корридова…

— Думаю, что нет. Для работы поздновато.

— Вот и отлично.

— Да уж не боитесь ли вы Корридова?

— А что, если боюсь?

— Не стоит. Арсений Павлович вообще-то очень хороший человек.

— Правда?

— Очень хороший!

— Право, не знаю, что и ответить… Обычно преступники, с которыми меня сталкивала жизнь, производили впечатление именно хороших «человеков». Один из них, самый хороший человек, чуть не отправил меня на тот свет. А другой, тоже хороший… Впрочем, не будем о печальном…

Филонов замолчал.

Когда они подошли к раскопу, там было пусто.

— Хочу вас расспросить поподробнее, Кленский… — Филонов окинул взглядом раскоп. — Что вы уже «накопали»? Есть ценные вещи?

— Пожалуй…

— Так есть или нет?

— Ценных находок идет немало.

— Например?

— Ножны костяные, ножи, амулеты, украшения…

— А самая-самая?

— Форму недавно нашли для медной отливки.

— Форму для отливки — чего?

— Идола!

— Идола? Что же до сих пор молчали!

— Не успел рассказать… Конечно, такая форма — это редчайшая вещь.

— Догадываюсь… Значит, «отец русской археологии» Аполлинарий Салтыков нашел здесь под Мширой когда-то идолов… А вы сейчас — форму для их отливки?

— Получается так.

— А как эта форма выглядит?

— Ну, на взгляд неосведомленного человека — довольно невзрачно.

— Вот как?

— Это для археологов она, конечно, ценная и редчайшая, а для «просто человека» — так… обломки глины!

— Значит, «просто человек» вряд ли бы мог из-за нее позариться на ваш раскоп?

— Так те, что на «Хаммере» приезжали, хоть и «черные археологи», но все-таки археологи.

— То есть разбираются? Это вы хотите сказать?

— Должны, во всяком случае.

— «Свои» ведь тоже разбираются!

— Разумеется.

— Так не хотите предположить и другое?

— Что именно?

— Ваш раскоп перерыли отнюдь не «черные археологи»…

— То есть?

— Это была имитация.

— Имитация?

— Да. Скажем, кто-то поработал под «черных археологов».

— Зачем?

— Как, по-вашему, можно украсть находку? Ведь, наверное, это трудно?

— Да уж, у Корридова каждый черепок на счету…

— Ну и?..

— Что?

— Теперь в этом хаосе, — Филонов кивнул на загубленный раскоп, — поди разбери, что исчезло!

— Вы думаете, это тоже кто-то из своих? — ужаснулся Владислав Сергеевич.

Филонов промолчал.

— Ну, покушение на убийство — ладно… Подозревайте! — воскликнул Владислав Сергеевич. — Однако изуродовать раскоп — это уже ни в какие ворота не лезет! Ведь мы археологи!

— Ну, вы-то журналист…

— Это что — банальный обывательский намек на журналистскую продажность? — возмутился Кленский.

Но все-таки покраснел.

Намек Филонова попал в цель.

— Конечно, я могу в газетной строчке назвать «Идеал» хорошим порошком и идеалом, даже если он ни черта не стирает… Но продать археологическую ценность — то, что должно украшать музей?! И никто другой, уверяю вас…

— Вполне вероятно и такое, — заметил Дамиан.

— Нет! Не может быть!

— Ну что ж, ваше негодование можно понять.

— Не могу поверить! К тому же… Мотив?

— Мотив?

— Да!

— Да вы сами только что его озвучили, этот мотив… Сами произнесли это слово.

— Какое?

— Скажите… Если бы кто-то нашел не форму для литья, а самого идола, то мог бы стать богатым человеком?

— Именно идола?

— Именно.

— Н-н-ет… Пожалуй, нет…

— Нет?! Вы сами же говорите: идол есть редчайшая вещь и, стало быть, огромная ценность?

— Медный истукан, конечно, стоит денег. Верно… — Кленский покачал головой. — Но не сумасшедших!

— Просто кто-то мог бы подзаработать?

— Это точно… Но повторяю: для археолога тяжесть такого греха, такого кощунства несоизмерима с возможным гонораром. Не та сумма…

— То есть вы даже в курсе, каков порядок сумм?

— Я лишь предполагаю, — смутился Кленский.

— Что ж, придется мне позаботиться о более точной информации, — бесстрастно заметил Дамиан.

Кленский пожал плечами:

— Позаботьтесь. Ваше право! Конечно, я кое-что слышал… Но… Трудно сказать вот так сразу, с ходу…

— Почему же трудно? Мне кажется, что вы хорошо разбираетесь в теме, Кленский!

— Если честно, крайне поверхностно! Я дилетант.

— Я думаю, вы осведомлены более, чем хотите это показать.

— Да нет, ну что вы! Я ведь так… Просто интересуюсь всем понемногу. Расцвечиваю жизнь, чтобы не закиснуть совсем от скуки. Знаете, Дамиан… Если бы вы попросили определить меня одним словом, что такое жизнь, я бы сказал…

— Да?

— Скука!

— Однако вы мастер — «определять одним словом»… А Корридов?

— Что — Корридов?

— Вы могли бы определить, что он за человек, — одним словом?

— Слишком сложен — чтобы одним.

— Постарайтесь… Причем скажите сразу — особенно не задумываясь.

— Зачем вам?

— Обычно это подытоживает основные впечатления о человека. Даже подсознательные.

— Корридов? — Владислав Сергеевич на несколько секунд все-таки задумался. — Художник!

— Вот как?

— Да. По сути, ему никто и не нужен. Арсений остался один на один с наукой и «тьмой веков». Сквозь эту толщу времени он, в отличие от нас, что-то видит. Он не ценит деньги так высоко, как все мы. Не они главный его интерес.

— А большие деньги? Тоже не интересны?

— Нет, — решительно возразил Кленский.

— Но они ему все-таки нужны? Ведь ему нужны деньги на раскопки, верно?

— Еще бы! Вот, например, радиоактивный анализ угля, чтобы точно датировать время… Подумайте: майонезная баночка с угольком обходится в сто баксов! А Корридов платит свои.

— Охота пуще неволи?

— Опять вы намекаете? Да нет… Невероятно! Мертвое тело, загубленный раскоп, покушение… Причем вы не забыли — на меня покушение! И все это сделал кто-то из своих?

— Да не волнуйтесь вы так. Все это только предположения. Я пока не настаиваю ни на одной из своих версий.

Глава 4

Бестактное предположение — «продал бы пару-тройку находок!» — высказанное Филоновым и нечаянно — так некстати! — услышанное Арсением Павловичем, кажется, с самого первого дня испортило отношения сыщика и археолога.

Но работать в экспедиции Корридова и находиться одновременно в противостоянии с ним же было крайне затруднительно. Более того, практически невозможно.

И на следующий день после обеда, когда все разошлись отдыхать, Филонов подсел к археологу.

Корридов одиноко сидел под тентом за обеденным столом.

Перед ним лежали, как карты в пасьянсе, несколько десятков глиняных черепков. Как обычно, Корридов был занят склеиванием очередного горшка.

— Извините меня, Арсений Павлович, — предупредительно произнес Дамиан.

Корридов даже не поднял головы.

— Извините. Я высказал оскорбительное предположение, но оно не касалось лично вас.

— Мило… Кого же оно касалось? — наконец подал голос археолог.

— Вот вы перебираете, рассматриваете каждый черепок… — Филонов взял со стола обломок керамики. — Так и я! Я должен рассмотреть любую версию, даже самую невероятную… Глупо, если вы за это будете дуться на меня. Это просто работа. Ничего личного.

— Ну и работа у вас…