Увы, в отличие от исполненной доверия к жизни Серафимы Найберн, безответственная и неблагодарная буржуазка не хотела рожать ребёнка от людей, преподавших ей полезный урок скромности и хороших манер. Она даже пыталась поставить вопрос об аборте, но её дитя спасли законы штата, которые запрещали узаконенное детоубийство. В положенное время она родила сына.
Когда мальчик, росший в белой протестантской семье, узнал свою историю, он, как нормальный американец, возненавидел мать и всем сердцем полюбил своего неизвестного отца. В знак солидарности с ним он сменил имя — глупая мамаша назвала его Джоном Смитом — на гордое арабское Гейдар Джихад, и примкнул к бунтарям и ниспровергателям авторитетов. Одно время он даже входил в секретную коммунистическую организацию, возглавляемую матерью Лермонтова. Потом, однако, он отверг коммунизм как недостаточно радикальное учение, перешёл от красных к зелёным и стал членом элитной террористической группы экологов-неоисламистов, шахидов Биосферы, ставивших своей задачей проявление любви и ответственности по отношению к лабораторным животным.
Группа имела агентов и сочувствующих везде, в том числе и в высших эшелонах власти. Поговаривали, что некоторые политики решают с её помощью административные и карьерные проблемы, но это не волновало пламенных борцов за освобождение живых существ.
Одной из целей группы стала тайная лаборатория в Лос-Ужосе, где, по сведениям, полученным от одного конгрессмена, велись бесчеловечные опыты над кроликами, крысами, тараканами и даже клопами.
В ходе теракта, однако, выяснилось, что опыты проводились исключительно над людьми. Группа отошла на исходные позиции, не совершив ничего противозаконного.
Единственной потерей стал молодой Джихад: его схватила охрана комплекса, когда он пытался освободить единственное страдающее животное — йоркширского терьера, принадлежавшего начальнику комплекса. Мерзавец кормил несчастного пёсика некачественной собачьей едой с повышенным содержанием белков и холестирина. Спасаемый, к сожалению, неверно интерпретировал намерения молодого эколога и громко залаял, когда тот попытался оттащить его от миски с вредными кормами — чем и привлёк внимание охранников.
Пылкий юноша заплатил за свою доброту страшную цену.
Пленённого Гейдара поместили в самый страшный блок Лос-Ужоса — десятый, он же блок X, точнее, HA-X. Там выращивали солдат для Horror-Army — ударных вооружённых сил ядерного Апокалипсиса. Мукой и генотерапией из несчастных лепили чудовищ, способных пережить ядерный удар, радиацию, страшный голод, лютый мороз ядерной зимы, ужасающую боль и кризис идентичности. Для этого солдат HA подвергали жестоким и необычным экспериментам, описания которых напоминали самые страшные страницы романов Ростроповича.
Вначале юношу использовали как бесплатную рабочую силу, в том числе — как ассистента при опытах. Он принимал участие в ужасающих эксперимента над людьми. Джихад видел, что делают в Ужос-HA-X и меньше всего на свете хотел оказаться на операционном столе в качестве подопытного материала. Поэтому он очень старался. За пару лет он приобрёл немалые познания и стал отличным хирургом. Он даже стал рассчитывать на карьеру… но то были тщетные надежды.
Пришёл и его черёд. Однажды его вызвали на очередную операцию, к пустому столу. На котором — после непродолжительной борьбы — ему пришлось занять место подопытного.
Операция была ужасна даже по меркам Лос-Ужоса. Сначала его облучили радионуклидными микроамперными волнами, а потом вскрыли без наркоза и пересадили в кишки слои размороженных нейронов.
То была сверхсекретная методика искусственного развития второго нервного центра, находящегося в брюшной полости. Когда-то её изобрел нацистский преступник, врач-садист Менгеле. Здесь, в Лос-Ужосе, её довели до совершенства.
В результате операции в тканях желудка и кишечника формировался полноценный чревный мозг. Он мог использовать органы чувств хозяина, видеть его глазами, слышать его ушами, и даже разговаривать, используя вибрации толстой кишки под воздействием газов. Но главное — чревомозг обладал особыми биологическими свойствами. Его клетки, подобно раковым, были устойчивы к радиации, и даже нуждались в ней. Это свойство брюшного ума хозяева Лос-Ужоса намеревались использовать в целях создания идеальных воинов Хаоса, которым предстояло пережить ядерный Апокалипсис, вступить в безумный мир неограниченного насилия и выжить в нём.
Гейдару Джихаду выпала особая, страшная честь. Как показали анализы, его ткани были совместимы с клетками, которые хранились в сосуде Дьюара ещё со времён второй мировой войны. Никто не знал, чьи это клетки. На эту тему избегали говорить даже самые преступные медики Ужос-HA-X-а, способные изрезать на кусочки самого дьявола. Но и у них тряслись руки, когда они пересаживали это в живое тело.
После пересадки чревомозга Джихад целый год находился в коме. Жизнь его едва теплилась. Все функции организма отказали. Он провёл год, подключённый к лучшей на то время аппаратуре жизнеобеспечения, и весь этот год его разум пребывал в аду. В частности, он полностью разочаровался во всех светлых идеалах юности и преисполнился мрачного, безответственного цинизма.
Он пришёл в себя он от звука в животе. Голоса чревомозга, прижившегося в теле.
То был низкий, тяжёлый бас, говоривший с неприятным акцентом. Но в нём была какая-то сила, противиться которой было невозможно. Гейдар и не пытался — тем более, что страшный насельник посулил ему самое дорогое: свободу.
И он исполнил своё обещание. Он нашёл способ уничтожить Лос-Ужос и освободить воинов Хаоса. Отвратительный способ, но он сработал.
Так начался путь, который привёл его сюда, к бомбе.
ГЛАВА 34
Детектив Уисли, окружённая радужным сидянием, шла сквозь стены.
Это оказалось нетрудно. Войти в стену можно, преисполнившись безграничного доверия к этому прекрасному миру, а выйти — приняв полную ответственность за свои действия. Аккуратно чередовать эти чувства у неё получалось не всегда, поэтому она иногда застревала между перекрытиями. Там было душно и пахло шлаком и пенопластовой пеной.
Удивительно, но её никто не замечал. Люди смотрели на неё, растерянно моргали и отводили взгляд — как будто видели что-то слишком хорошее, чтобы это было правдой. Только маленькая девочка на трогательных детских костыльках помахала ей ручкой с четырьмя пальчиками. Тень улыбки пробежала по напряжённому лицу Люси, и она послала девочке огромный воздушный поцелуй.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});