Гейл часто просыпалась на рассвете, ощущая внутри пустоту и гнетущую тоску. В такие дни она вставала и до изнеможения гоняла себя на тренажерах — до тех пор, пока тоска не проходила или по крайней мере не притуплялась.
В то утро она проснулась не просто очень поздно, но и с восхитительным чувством умиротворения, хотя очень удивилась, поняв, что лежит в своей розовой гостевой спальне. Наверное, Марио перенес ее сюда после того, как она наконец уснула.
Но сам он с ней не остался. Должно быть, вернулся к себе, в свою постель.
Гейл быстро оценила возможность просыпаться в одиночестве после ночи любви. Можно свернуться калачиком под пуховым одеялом и вспомнить все, что было ночью, не испытывая ни стыда, ни смущения, ни неловкости — что непременно случилось бы, если бы она, проснувшись, ощутила рядом обнаженное тело Марио.
Не думать об обнаженном теле Марио! — приказала она себе.
Но было поздно. Она уже думала о нем, она вспоминала… Как он выглядел, каким был на ощупь. Как ей постоянно хотелось трогать его, прикасаться к нему, целовать его, умолять, чтобы он снова вошел в нее, еще и еще, и еще!
И все же сегодня утром у нее ничего и нигде не болит. Очевидно, она всякий раз была готова принять его.
Припомнив все до мельчайших подробностей, она решила: хороший секс — лучшее снотворное на свете и заодно лучший антидепрессант. Главное — возбудиться по-настоящему, а дальше все происходит само собой, абсолютно без участия рассудка. И аппетит приходит во время еды. Чем больше занимаешься этим, тем больше хочется.
К счастью, Марио не принадлежал к числу тех мужчин, которые успокаиваются после одного раза. К середине ночи он по-прежнему хотел ее так же, как она хотела его. Впрочем, человек, способный заплатить целое состояние, лишь бы залучить женщину к себе в постель, наверняка не страдает от полового бессилия.
Даже мысль о деньгах не испортила настроение Гейл. Наоборот, все происходящее, как ни странно, начало казаться ей необычайно забавным и интересным приключением. И удовольствие, и вдобавок деньги! Должно быть, она сошла с ума, если еще не прыгает от радости.
Конечно, она не может, не имеет права быть счастливой. Гейл не испытывала никаких иллюзий.
Но сейчас все совсем не так плохо. Она может сделать много добра с помощью его денег. Единственная проблема, которая может возникнуть, — это пятница. Гейл подозревала, что к концу недели она успеет привязаться к Марио. Однако она с нетерпением ждала сегодняшней ночи. Захочет ли он снова играть в наложницу и хозяина? Хорошо бы! Игра — неплохое прикрытие для ее чувств, которые могут легко вырваться наружу, если она проявит неосторожность. Она до сих пор не могла поверить, что по доброй воле совершала все безумства прошедшей ночи.
Очевидно, когда дело доходит до любви, Марио любит повелевать.
Гейл пробрала дрожь при воспоминании о том, что он делал с ней вчера. Столько самых разнообразных поз… И, оказывается, для любви прекрасно подходит не только постель!
Ужин в гостиной стал для нее очень познавательным. Кто бы мог подумать, что еда — превосходный возбудитель? А обеденный стол легко превращается в ложе наслаждений! Или, может, в камеру эротических пыток? Его стеклянная поверхность приятно холодила ее разгоряченную кожу.
Но стол стал лишь одной из многочисленных интерлюдий. Марио проявил столько изобретательности, что Гейл вынуждена была признаться самой себе: никогда еще она не получала такого удовольствия. Хотя иногда ей кое о чем приходилось его просить.
И ему нравилось выполнять ее просьбы — еще как нравилось! Да и она теперь ни в чем не могла ему отказать, по крайней мере в постели. Ведь не мазохистка же она. Гейл не могла не улыбнуться. Странно — больше всех на свете ее заводит именно этот мужчина. И к чему притворяться? Она стала гибким воском в его руках.
Марио нисколько не преувеличивал, утверждая, что он первоклассный любовник. Скорее, скромничал. Он прекрасно понимал, что делает. Жаль, что в пятницу придется с ним расстаться.
Хотя теперь, по здравом размышлении, Гейл решила: а почему, собственно, они должны расставаться по истечении срока их договора? Если он не против — а у нее есть все основания полагать, что не против, — она по-прежнему будет встречаться с ним. Марио говорил, что каждую пятницу прилетает в Монреаль, чтобы сыграть с друзьями в покер и сходить на скачки. Пока он в городе, они могут встречаться в его номере в субботу вечером, после скачек. Они могут наслаждаться друг другом в свое удовольствие, не предавая огласке свою связь.
Конечно, ей придется быть очень осторожной, чтобы ушлые папарацци не выследили их. Меньше всего на свете ей хочется, чтобы газетчики назвали ее последним увлечением принца Марио, подружкой, которую он купил на аукционе!
Гейл вздрогнула, представив, что сказала или подумала бы про их связь ее мать. Она уже допросила ее по телефону, прочитав в газете статью о том, что некий высокопоставленный европейский аристократ заплатил миллионы за ужин в ее обществе. Мама волновалась, как бы Гейл не попалась на удочку одержимого обожателя. Ее волнение понятно, учитывая все обстоятельства…
К счастью, маму успокоили заверения в том, что Марио — просто необычайно богатый аристократ, которому нужен предлог, чтобы пожертвовать миллионы на благотворительность. Гейл призналась: да, она собирается поужинать с ним, но между ними ничего нет и никогда не будет.
Мама очень расстроится, если узнает, что ее обожаемая дочь ей солгала и встречается с этим человеком. Нет, нельзя с ним встречаться. Риск слишком велик. Она и так причинила родителям немало горя и боли. Бессовестно снова мучить их. В пятницу с Марио придется расстаться. Но до тех пор… до тех пор нужно насладиться им на сто процентов. А потом — будь что будет!
Звонок телефона на прикроватной тумбочке положил конец всем дальнейшим размышлениям и планам. Гейл перекатилась набок и несколько секунд нерешительно смотрела на розовый телефонный аппарат. Дома она наговорила на автоответчик сообщение о том, что ее нет в городе и всю неделю с ней нельзя будет связаться. Инстинкт подсказывал ей: что бы ни произошло с ней за эту неделю, лучше ей оставаться вне пределов досягаемости. Так как никто не знает, что она здесь, звонок может быть только внутренний. Может, это Марио?
Гейл даже рассердилась на себя за ту радость, которая овладела при этой мысли всем ее существом. Меньше всего ей хотелось влюбиться в него как школьнице. Она призывала себя опомниться. Ведь он — тот самый человек, который заплатил четыре миллиона долларов США, чтобы поужинать с ней, и пятьдесят миллионов за то, чтобы спать с ней. Удовольствие, которое она получила в постели, — еще не повод сходить по нему с ума.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});