- Как три дня назад? - изумился я. - Мое письмо было послано вам месяц назад!
- Совершенно верно, - усмехнулся Наххас-паша, - но вы послали его через Лондон... Ну, а ведь вы знаете Нашат-пашу...
Наххас-паша не договорил, но по его жестам и выражению лица было ясно, что.он хочет сказать. Затем Наххас-паша хлопнул в ладоши, и из соседней комнаты выбежал его секретарь. Он что-то сказал тому на своем языке, и минуту спустя на столе появилась папка с какими-то документами.
- Вот взгляните, - обратился ко мне Наххас-паша.
Это были шифровки, которыми Лондон и Каир обменивались на протяжении последнего месяца. Все они были на французском языке, так что я мог свободно читать. Я с недоумением взглянул на своего собеседника и спросил:
- Разве ваша шифрованная переписка ведется на французском языке?
- Да, по-французски, - ответил Наххас-паша, - наш собственный язык для этих целей мало приспособлен.
Вот как!.. Я невольно вспомнил, что французский язык был заменен русским во внутренней переписке российского министерства иностранных дел только при Александре III.
Шифровки, показанные мне Наххас-пашой, разрешили загадку, над которой я тщетно ломал голову в Москве. Оказалось, что Нашат-паша, желая насолить своему премьеру, разыграл следующий трюк: А. А. Соболев переслал мое ответное письмо Нашат-паше 27 июля, т. е. сразу же после его получения из Москвы. На следующий день, 28 июля, Нашат-паша отправил в Каир телеграмму с сообщением о получении письма, но вместо того, чтобы передать по телеграфу точный текст письма, он ограничился очень кратким изложением его содержания, присовокупив в конце: "Текст письма следует". Не имея подлинника письма, Наххас-паша считал неудобным ставить вопрос на окончательное решение правительства. А между тем письмо из Лондона "следовало" крайне медленно и попало в руки Наххас-паши только 26 августа, т. е. почти через месяц после его отправки из Москвы.
- Выходит, таким образом, - заметил я, - что Нашат-паша послал вам мое письмо на волах.
- Вот именно, на волах! - расхохотался Наххас-паша.
Затем он продолжал:
- Но как только я получил текст вашего письма, я немедленно, в тот же день, 23 августа, ответил вам. Вот мой ответ.
И Наххас-паша протянул мне листок бумаги, который я быстро пробежал. В своем ответе египетский премьер с радостью констатировал "полное согласие между нашими двумя правительствами по вопросу об установлении нормальных дипломатических отношений между Египтом и СССР" и в конце письма заявлял, что "установление дипломатических отношений между нашими двумя странами... с этого момента должно считаться состоявшимся".
- Это копия моего письма, - пояснил Наххас-паша. - Оригинал отправлен три дня назад в Лондон воздушной почтой... Я не знал, что буду иметь удовольствие так скоро видеть вас в Египте... Иначе я задержал бы оригинал до вашего приезда... Прошу вас взять эту копию с собой.
Я выразил удовольствие по поводу счастливого окончания наших переговоров и спросил:
- С какого же числа мы будем считать дипломатические отношения между нашими странами установленными?
Наххас-паша на мгновение задумался и затем с живостью воскликнул:
- Будем считать их установленными с сегодняшнего дня - с 26 августа 1943 г.! Сегодня мы закончили с вами переговоры... К тому же сегодня у нас большой праздник, который чтут все мусульмане, - Рамадан...
Наххас-паша подбежал к открытому окну и, обращаясь ко мне, продолжал:
- Вот взгляните... Весь город расцвечен флагами... Все ходят по улицам веселые и довольные... Хорошая дата для начала отношений между нашими странами!
- Ну, что ж, - ответил я, - пусть 26 августа 1943 г. станет датой установления дипломатических отношений между СССР и Египтом. Надеюсь, наши потомки будут вспоминать эту дату с удовлетворением.
- Да, да, - воскликнул Наххас-паша. - Я не сомневаюсь в этом!
- Теперь, - заметил я, - у нас остается последняя, уже совсем маленькая задача: согласовать текст коммюнике для печати, которое оповестит народы наших стран о происшедшем событии.
Наххас-паша в знак согласия кивнул головой. Затем мы принялись за работу, и через десять минут перед нами на столе лежал текст коммюнике. Наххас-паша тут же отдал его для переписки машинисткам. Было установлено, что коммюнике будет опубликовано одновременно в Москве и Каире 7 сентября 1943г.
Когда все было сделано, Наххас-паша вдруг воскликнул:
- А не следует ли нам отметить это счастливое событие?
- Прекрасная мысль! - откликнулся я.
Наххас-паша снова хлопнул в ладоши, и опять на сцене появился секретарь. Премьер обменялся с ним какими-то не понятными для меня словами. Спустя несколько минут приемная стала наполняться ближайшими сотрудниками Наххас-паши. Потом два официанта принесли на подносе бокалы и... бутылки с содовой водой!
- Извините меня, - кивнул Наххас-паша на бутылки, - я страдаю язвой желудка, и врачи категорически запретили мне употребление алкоголя...
Я вежливо пошутил:
- При хорошем деле содовая вода может быть не хуже Ina", санского.
Наххас-паша обрадовался и воскликнул:
- Вот именно!
Официанты разлили содовую воду по бокалам. Наххас-паша поднял тост:
- За счастливое будущее советско-египетских отношений!
Я поддержал его тост. Мы чокнулись и выпили бокалы до дна.
Хотя в бокалах не было ни капли алкоголя, Наххас-паша внезапно оживился, точно он выпил кавказский рог вина, вскочил с места, схватил меня за руку и воскликнул:
-Пойдемте, я покажу вам, как я тут живу!
Премьер повел меня по занимаемым им апартаментам, то и дело приговаривая:
- Вот здесь мой кабинет... Вот здесь моя гостиная... Вот здесь моя столовая...
Наххас-паша проводил меня до самой лестницы, крепко пожал мои руки и на прощанье пожелал всякого счастья и успеха...
Обедали мы с Харламовым в каком-то большом египетском ресторане. После обеда отправились на осмотр александрийской гавани. В наше распоряжение был предоставлен специальный катер. Английские и египетские моряки, сопровождавшие нас, давали необходимые пояснения. В течение двух часов мы знакомились с этим знаменитым портом, служившим морскими воротами в Египет на протяжении пяти тысяч лет - от фараона Джоссера до наших дней - и увидали здесь немало интересного, особенно для H. M. Харламова.
Во время осмотра порта мне вдруг пришла в голову тревожная мысль. Наххас-паша говорил, что три дня назад отправил оригинал своего ответа на мое письмо от 26 июля Нашат-паше в Лондон. Мне он передал лишь неподписанную копию его. А что, если Нашат-паша под разными предлогами начнет саботировать немедленную передачу мне оригинала письма? Я смогу пробыть в Лондоне всего несколько дней, и в течение этих немногих дней я должен довести вопрос об установлении советско-египетских отношений до конца! Коммюнике, согласованное между мной и Наххас-пашой, должно обязательно появиться 7 сентября! Нельзя допускать тут никаких несчастных случайностей! Что же делать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});