- Да невозможно верить в такую глупость. Ты бы хотела меня убить - давно бы уже убила. Да у меня следовательская логика умирает на полдороге в страшных муках! - она сглотнула и произнесла внезапно севшим голосом: - Я знаю, ты ведь умеешь убивать. И что после сотой смерти ни одна не впечатляет, да?
Просто посидеть бы и подождать, что она ответит, но на мягкий бежевый ковёр падают капли крови, а Сабрина смотрит прямо перед собой, замерев в каком-то своём промежутке времени.
- Нет, - отозвалась, наконец, Сабрина. - Я ошиблась. Это я всю жизнь ошибалась. А Вселенский разум любит смеяться над теми, кто в него не верит, так, Маша?
- Так говорю я, а ты всё время отвечаешь что-то про смерть. Ты же не веришь во Вселенский разум.
- Не верила. Теперь я, кажется, верю... - она качнулась вперёд и уронила голову. Распущенные чёрные волосы скрыли от Маши её лицо.
Она вспомнила, как любила прикасаться к её волосам, а Сабрина благосклонно позволяла ей это прикосновение, а потом качала головой, и это означало - ну хватит уже. "Ну хватит, я устала от того, что ты съедаешь всё печенье из вазочки и сидишь целый день за компьютером, потом бродишь по ночам, а теперь доела печенье, оторвалась от Интернета и пришла, чтобы схватиться за меня. Оставь, я давно уже сплю и не верю в твой Вселенский разум. В него верят только те, кто не верит в себя".
- Кто же кроме него мог так... пошутить? - чуть хрипло рассмеялась Сабрина. - Вся моя жизнь, всё то, что я умею - для того, чтобы убить императрицу. И теперь выходит, я не могу её убить?
- Обманем Ордена, - тихо предложила Маша. - Всё будет хорошо.
- Ты не понимаешь! - Сабрина обернулась к ней, и её волосы описали полукружье в воздухе, едва задев лицо Маши, пощекотав по губам. - Отбросить то, к чему я шла всю жизнь? Оставить? Проще умереть.
- Я просто не всё рассказала тебе. Понимаешь, у меня совсем нет магии, - Маша уставилась в пол, упёрлась руками в колени, а ноги уже кололо мелкими иголочками. Только не шевельнуться, только бы не сбиться, иначе Сабрина не поймёт. - Это странно, да, я знаю. Я сейчас сижу перед тобой, и ты можешь меня убить, очень просто. Ты знаешь, что я даже сопротивляться не буду. Но почему-то ты меня не убиваешь.
- Я не знаю, что мне дороже, - отбросив с лица чёрные пряди, Сабрина обернулась к ней. На лице наёмной убийцы вели свои дорожки слёзы.
- Это замечательно... - Маша с трудом сглотнула. - Хорошо, что ты задумалась. Обидно было бы, если нет. Ты обещала не бросать меня.
- Я клялась убить императрицу.
- И что ты хочешь от меня услышать?
Сабрина молчала, отвернувшись к стене, и Маша не видела её лица.
- Уже ничего.
В воцарившейся тишине Маша чувствовала, что начинает дрожать: страх возникал в горле, не давал сглотнуть, не давал сделать голос не таким напряжённым.
- Я не понимаю тебя! - она сорвалась на крик, взмахнула руками. Жаль, что Сабрина не видела этого беспомощного жеста, она бы оценила. Она сидела на полу, скрестив ноги, и смотрела в стену.
- Не понимай. Видишь, какая я плохая. Уходи.
- Сабрина! Почему ты на меня не смотришь?
Она не обернулась.
- Уходи.
- Сабрина! - закричала Маша в отчаянии.
- Уходи.
Сабрина обернулась к ней, и Маша увидела, как по её лицу бегут чёрные от туши слёзы. Маша дёрнулась к ней, упала на колени.
- Ты чего, а? Ты плачешь?
Сабрина резко мотнула головой.
- Спрашиваешь. Ты, выходит, ничего не поняла.
Сабрина опустила голову, и волна чёрных волос скрыла от Маши её лицо.
Она забыла, снилось ей это или слышалось на самом деле. Сначала закипел чайник, и, совершенно не чувствуя вкуса корицы и яблок, Маша глотала кипяток. За окном лепил снег, и город с высоты пятнадцатого этажа казался белым полем, который исполосовывали чёрные вены дорог. Пару раз мимо двери кабинета кто-то прошёл, послышался голос Антонио, он спрашивал, не видел ли кто её, Машу.
Маша порадовалась, что заперла дверь. Даже тактичного Антонио с его вечно закатанными до локтя рукавами свитера видеть не хотелось. Сейчас она приведёт в порядок трясущиеся руки и пойдёт к Галактусу. Лучше никого не встретить по дороге. Ещё лучше - проигнорировать Ровану. Будто стенку.
Предел мечтаний - из кабинета Галактуса выйти сразу в мир магов. Возможно же такое. Но сначала придётся говорить. Доказывать, убеждать. Не заплакать. Или наоборот - заплакать.
Пальцы не согревались о горячую кружку. На мгновение Маша попыталась представить, что всё хорошо, что ночь и мир магов. Что Зорг, она и Луксор - и все в безопасности. И не нужно больше бояться за их жизни, не нужно бросаться на остриё ножа, на дуло пистолета, чтобы защитить.
Интересно, если представлять это всё время, Вселенский разум услышит её?
По коридору простучали каблуки, они затихли невдалеке, потом прорезался голос Рованы:
- К нему нельзя. Богдан Сергеевич оповещён о срочной встрече с императором. Что-то важное. Нет, не знаю, - она вздохнула и заговорщицки добавила, - он даже меня оттуда выставил.
Маша напряглась. Действительно важно и срочно - это пугало, но то, что император скоро будет здесь, заставило её с облегчением выдохнуть. Неужели из-за неё, неужели правда из-за неё? Он же обещал вернуться...
Идиллистическая картинка, что сложилась в Машином воображении за секунду, ей понравилась: Орден разоблачён и кается, суеверия о Руане отправлены в архив за ненадобностью, Центр празднует победу над "Белым ветром", всем хорошо, все улыбаются и пожимают друг другу руки, а недобитые террористы лезут в брошенные тоннели подземки, бессильно потрясая оттуда кулаками. Маша схватилась за телефон и уже набрала было номер Луксора, как тут передумала и опустила мобильный на стол.
Замечательная вышла картина, только сейчас Галактус должен был позвонить ей и строгим голосом, за которым изо всех сил прячется улыбка, приказать срочно ехать в Центр, бежать к нему. Он не звонил, не просил об этом Ровану, безбожно называя её Ренатой.
И в Центре стояла странная, обморочная тишина. Рована не торопилась обратно в свой кабинет.
Маша нашла на рукаве белой водолазки торчащую ниточку и дёрнула за неё, собираясь оторвать. Но ниточка не отрывалась, а тащила за собой хвост, стягивала оторочку рукава в жгут. Маша откусила нитку и подошла к двери, осторожно приоткрыла её.
Возле дверей своей приёмной стоял Галактус, он что-то говорил, быстро, отрывисто. За его словами совсем-совсем не пряталась улыбка. Напротив него - двое новых боевиков, оба в форме. Маша даже не знала их имён. Секунда, и они ушли к той самой специальной зале, в которой ставили портал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});