Читать интересную книгу История военного искусства - Ганс Дельбрюк

Но ведь сотня не могла же существовать до этого времени без определенного названия. Поэтому возможно, что сотни в течение долгого времени не имели собственных названий, но обозначались по имени соответствующего вождя, и что, наконец, одно из этих имен закрепилось за данной сотней. Также и Прокопий (Bell. Vand., 1, 2) полагает, что германские племена назывались по именам их предводителей. Но это совершенно не противоречит нашей точке зрения. Для Бруннера же это объяснение неприемлемо, так как он считает древнюю первоначальную сотню лишь простым личным союзом, объединявшимся по мере необходимости. Если бы это было правильно, то разделение страны на сотни должно было бы, без сомнения, быть установленной сверху строго систематической организацией, относящейся к какой-то более поздней эпохе, следовательно, как то мы можем предположить, этот порядок был введен франками. Поэтому сотня древнего времени и сотня алеманно-франкской эпохи не имеют никакого отношения одна к другой.

 Это, конечно, прежде всего не только является весьма неправдоподобным, но также оставляет необъясненным тождество названий сотни и ее главного селения. И если мы даже допустим, что франки впервые создали сотни в Алеманнии и назвали их по именам тех хунни, которых они назначили, то каким же образом произошло, что главное селение во вновь организованных округах получило то же самое название, что и округ?

 Совершенно другое дело, когда округ первоначально включал лишь одно (населенное алеманнами) селение или, другими словами, когда сотня вместе со своим вождем селилась лишь в одном месте. Такой факт одновременно объясняет как тождество названий сотни и селения, так и происхождение этих названий из имен вождей. Далее отсюда вытекает и то, что, так как устанавливается тождество деревни и рода, то, следовательно, были тождественны также сотня и род.

 Во втором издании (стр. 161) Бруннер несколько изменил свою точку зрения. Он теперь допускает, что "алеманнские сотни, пожалуй, могут восходить к более древнему времени, чем завоевание франков". Они появились благодаря "укоренению" (Radicierung) первоначального личного союза. То обстоятельство, что сотенный округ и находившееся в нем селение носили одинаковое название, по его мнению, не позволяет еще сделать какого-либо вывода, так как в родовой общине нередко повторяются одни и те же названия. Следовательно, это явление есть простая случайность. Но ведь трудно поверить в такой постоянно повторяющийся случай.

 Некоторые из швабских округов первоначально назывались "барами", как, например, "Перихтилинпара", "Адальхартеспара". Бауманн в своей работе "Окружные графства в вюртембергской Швабии и исследования по истории Швабии" (Baumann, "Gaugrafschaften im Wwtemb. Schwaben und Forschungen zur schwabischen Geschichte", S. 430) пытается сопоставить это слово со словом "Вагга" - решетка, т.е. место заседания суда. К этому присоединяется также и Бруннер ("Deutsche Rechtsgeschichte", Bd. 2, 145). Герман Фишер в "Швабском словаре" (Herman Fischer, "Schwдbisches Wцrterbuch") устанавливает связь этого слова с нынешним произношением "рвга" с "в" и сопоставляет его со словами "baren, Gebaerde" (делать вид, внешний вид), выводя отсюда значение "административный округ" или "судебный округ". По этому вопросу мой коллега М. Редигер написал мне следующее:

 "Если корневое "в" в слове "рвга" было первоначально долгим, то это могло бы быть тем же словом, что средневерхненемецкое "bara, bare" или нововерхненемецкое "Bahre", a, следовательно, может быть связано со словом "beran" (нести, выносить). "Вага" обозначает нечто несущее, выносящее, приносящее, в наших словосочетаниях - "приносящая земля", "участок, приносящий доход". В этом слове первоначально не содержится понятий "административный или судебный округ".

 Если обозначение "para" указывает на то, что в эпоху переселения основой швабского округа был не судебный округ, а некое хозяйственное единство, то это является новым аргументом в пользу моей теории. Мы имеем здесь перед собой сотню, еще не распавшуюся на более мелкие деревни и находящуюся под властью своего вождя, по имени которого она называется и под предводительством которого она вся целиком захватывает область; этим она отграничивалась от соседних сотен, находящихся под властью своих князей.

АРИСТОКРАТИЯ ВОЖДЕЙ

 Вполне естественно, что мы не имеем свидетельств источников, которые прямо указывали бы на рост и возвышение аристократических семей, но отдельные факты и события не оставляют никакого сомнения относительно этого процесса.

 В источниках мы нигде не находим технически точных терминов, которые отделяли бы сословие чиновников или сословие военных командиров от аристократии. Всюду употребляются общие описательные выражения, как, например: "первые", "мудрейшие", "благороднейшие", "знатнейшие" среди народа, т.е. такой способ выражения, который прекрасно передает переходность стадии, слияние должности и сословия.

 Нижеследующие цитаты я отчасти сам собрал, отчасти заимствовал у Дана (Dahn, "^nige", II, S. 101; III, S. 28, S. 50; V. S. 10, S. 29). "Знатнейшие и вожди вестготов" ("primates et duces Visigothorum", Jord. c. 26). "Знатнейшие" ("primates", c. 48, c. 54). "Благороднейшие" ("optimates". Ammian, 31, 3; 31, 6). "Благородные" (su ysyovSrsg) - Малх, (стр. 257). "Твоя знатность рода, вызывающая к себе уважение", как пишет король Теодохад к одному из своих графов (Cass. Var., 10, 29). "Предводители родов, выделяющиеся своим достоинством и своим происхождением" (Эвнапий, р. 52). "Знатнейшие" (Прокопий, I, 2; I, 3). "Старшие" (II, 22). "Лучшие" (II, 28; III, 1). "Знатные" (I, 13); "если и были среди готов безукоризненные" (I, 13), (первые) (I, 7; I, 12). Витигес избирается королем, хотя и "не принадлежал к знатному дому" (Прокопий, I, 11).

 Число равноправных вождей готов, избираемых в ту эпоху, когда налицо нет короля, как справедливо подчеркивает Дан (V, 21), довольно велико: это - Мутари, Гайна, Саул, Сарус, Фравитта Эриульф, Аларих.

 Сарус, который постоянно обнаруживал свое несколько фрондерское недовольство балтами, согласно Олимпиодора, располагал лишь 200-300 людьми (Олимпиодор, стр. 449, цит. по Дану, V, 29).

 Эти вожди не могут быть одними лишь древними вождями, принцепсами (principes), в том смысле, как это слово применял Тацит.

 И в то же самое время они не могут принадлежать к аристократии, явившейся в результате одной лишь придворной службы.

 Наконец, они не могут быть и вождями на время лишь формируемых военных единиц. Тот союз, во главе которого они стояли, обязательно должен был быть очень прочным, органическим союзом.

 Таким образом, остается лишь допустить, что они (поскольку не были командирами в силу королевского назначения) были старейшинами родов. Там, где их войска были многочисленнее, чем был, как то мы можем предположить, самый многочисленный род, там, очевидно, многие роды подчинились одному вождю таким же образом, как и весь народ поставил над собою князей или герцогов. Так Сарус сам по себе лишь хунно рода, состоявшего из 200 или 300 мужей, но в течение некоторого времени признавался вождем значительно более крупной оппозиции. Однако, основой такого более крупного положения всегда являлось положение вождя в каком-либо роде, 200-300 человек Саруса ни в коем случае нельзя истолковать как простую лишь свиту; для свиты это было бы слишком много. Свиту в 200 человек мог бы иметь такой король, как Хнодомар, но не простой вождь.

ТИУФАД

 Перед нами стоит вопрос: является ли тиуфад командиром тысячи или десятка? Гримм изменил сохранившийся и дошедший до нашего времени термин "tiufadus" в "thiufadus" (thiu - сокращенное thusundi), так как трудно допустить, чтобы здесь шла речь о командире над десятью людьми. Ср. Дифенбах, "Словарь готского языка" (Diefenbach, "Wцrterbuch der gothischen Sprache", II, 685). Последнее обстоятельство, как мы это уже видели, во всяком случае неправильно. Однако, этот вопрос еще не совсем ясен.

 В военных законах вестготских королей Вамбы и Эрвига, которых нам еще придется коснуться несколько дальше (они приведены ниже, в ч. 4-й, в гл. 4-й), центенарий, или декан, уже исчезает, в то время как тиуфад еще существует, но в качестве человека, который принадлежит к "худшим людям" и подлежит наказанию плетьми. Если тиуфад действительно был предводителем тысячи воинов, то он очень низко упал, так как человек, командовавший тысячею людей, всегда является высокопоставленным лицом, и если на практике цифра 1 000 далеко не достигалась, то все же такая сильная деградация может показаться весьма удивительной. Но более древние вестготские законы (приведены ниже, в ч. 4-й, гл. 1-й) не позволяют, как нам кажется, допустить иное объяснение; наконец этот факт, - особенно в связи с исчезновением центенария (десятника), - лишь подтвердил бы нашу точку зрения. Многочисленное деление эпохи переселений 10-100-1 000, во главе которого еще к тому же стоял граф или герцог, после поселения становилось все более и более излишним. Сотня в прежнем смысле этого слова исчезала. Тысяча (с самого начала фактически значительно меньшая этого числа) становилась все меньше и меньше благодаря тем многократным делениям, которым она подвергалась при поселениях, происходивших на отдельных этапах. В течение некоторого времени обозначения "сотня" и "тысяча" могли встречаться и идти наряду одно с другим, означая приблизительно то же самое. Насколько далеко может отходить такая номенклатура от своего первоначального смысла, видно из того, что слово "division" в наполеоновской армии также обозначало (согласно с теперешним словоупотреблением) и большую войсковую часть, состоявшую из нескольких полков, и небольшую тактическую единицу - роту. Этот двойной смысл привел даже к роковому недоразумению при большом наступлении корпуса Эрлон при Бель-Альянс. Вестготский тиуфад, постепенно соскальзывая вниз, стал приблизительно тем же самым, чем во франкском государстве стал тунгин, который превратился в деревенского старосту. Поэтому нельзя считать невозможным, что тиуфадиа (тысяча) (Вестготский закон, IX, 2, 5), которая Даном, вследствие несколько искусственного толкования, удаляется из текста (Dahn, "Konige", VI, 209, Anmerk. 8), появилась в этом тексте, так как она фактически уже была тождественна с сотней (centena), хотя закон в других местах еще удерживает традиционно сохраняющийся схематизм включения и начальствования.