А народ радовался и ликовал, да пересуды шли из конца в конец, выплескивались на улицы и передавались от одного рассказчика другому, кружась по улицам подобно летнему ветерку.
– Я, любезный, нашему благоверному императору Петру Федоровичу с первого дня как присягнул, так и верен поныне. И давно знал, что именно он Царьград от неверных освободит!
– А весть-то, Кузьма, орлы богдыхановские на своих крыльях за два дня принесли. Сих птиц князь Амурский царю батюшке доставил.
– Навроде голубей почтовых?
– Да тьфу на голубя! Ему от Константинополя до нас две недели лететь! А орлы такие – крылья саженные размахнули, и ать-два. И вот уже в Петергофе на балконе сидят, а царица-матушка от лапки депешу отвязывает.
– Ой, Матрена, стара я стала. Но с радостью такой аж помолодела. Теперь в собор Святой Софии паломницей отправлюсь, замолю грехи свои. Сыночков-то я не от Фомы своего прижила…
– Да какие птицы, почтенные. У меня шурин на почте работает, так он сказывал, что депеши по проводам идут, електричеством толкаемые…
– А по сопатке?! Где это видано, чтобы письмо бумажное в железку тонкую поместить?! Не слушайте дурня, православные!
– А послы-то, послы иноземные каковы?!
Действительно, на лицах большинства послов улыбки словно приклеили, особенно когда Екатерина Алексеевна еще в Зимнем дворце о взятии Константинополя им торжественно сказала. Да английского посла особо от других поблагодарила за призыв взять православных христиан под защиту и первому памятную золотую медаль вручила.
Прусский и австрийский послы криво улыбнулись, быстро переглянувшись, а вот лорду стало совсем дурно от этого известия, даже хваленая британская выдержка не помогла…
Дарданеллы
– Ваш сундучок очень хороший, адмирал. Крепкий, воду не пропускает. И бумаги в нем зело любопытные… Зело…
Нельсон еле удержался на ногах, покачиваясь от постыдной слабости. Все его оправдания ничего не стоили, раз в руки царя попал приказ из Лондона. Это, конечно, избавит его от казни, но только здесь. Зато в Адмиралтействе сочтут по-иному, без пощады.
– Но вы были обязаны выполнять этот безумный приказ, адмирал. Вы знаете, что я хочу вам предложить?
– Не имею чести знать, ваше императорское величество.
– Сочтем все случившееся недоразумением – такое злосчастье на море происходит сплошь и рядом. Но бумаги я оставлю себе, дабы лорды Адмиралтейства не сыграли с вами жестокую шутку. Вам я отдам два захваченных нами турецких корабля, на которых вы сможете дойти до Англии. Они будут дней через пять, ну, десять, самое большее. Своих дать не могу – российский флот завтра выйдет на поиск неприятеля. У нас вдвое больше вымпелов, чем у французов. Мы изгоним их с восточной части Средиземного моря.
Петр говорил, с удовольствием заметив, как вытянулось лицо адмирала. «Все ты прекрасно понял, друг Горацио. Пока у вас здесь нет кораблей, мы имеем удачную возможность тихо и мирно отвоевать у турок греческий Кипр и высадить десант в Ла-Валетту. Мальтийские рыцари занимают весьма важное для нас положение. Это программа-минимум. А вот максимум заключается в возможности подгрести всю христианскую Палестину, если султан с французами в альянс войдет. Там единоверцев сейчас большинство, не то что в мое время. Момент удачный, такой упускать просто грех. Вот только вряд ли – и слава богу! Скорее, придется туркам помогать».
Петр приветливо улыбнулся Нельсону, но сказал ему совсем другое, сворачивая беседу:
– Вам разбили шатер, господин вице-адмирал, так что отдыхайте. – И жестом подозвал к себе Наполеона Бонапарта, что маячил весь разговор на отдалении. Еще один честолюбец – боится, как бы его без стоящей награды оставили. – Я вами доволен, бригадир. Это ваш Тулон, и такую победу стоит и отметить достойно!
– Тулон? Я не совсем вас понимаю, государь.
– Не берите в голову, – отмахнулся Петр – не объяснять же корсиканцу, что в т о й истории освобождение Тулона, захваченного англичанами, принесло вскоре ему заветный генеральский чин. Но пусть это произойдет сейчас, немного попозже.
– За победу над турецким флотом жалую вам, бригадир, чин генерал-майора русской армии.
– Рад стараться, ваше императорское величество! – чисто по уставу ответил корсиканец на производство.
– К моему искреннему сожалению, не могу отметить вашу вторую победу, ведь мы с англичанами не воюем…
От таких слов императора лицо Бонапарта скуксилось, словно он выпил стакан прокисшего молока. А Петр усмехнулся и закончил, видя, как от его слов расцветают розы на лице молодого генерала.
– Но за умелое занятие сих батарей, за отличное обустройство награждаю вас, Павел Александрович, орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами. – И тут же завязал крест на шее у Бонапарта, который горделиво выпятил щуплую грудь.
«Георгия ему давать пока рановато. За белый крестик он сейчас ужом изовьется, лишь бы его заполучить. А вот Хорошкин этот орден честно заслужил, жаль, что погиб. Зато торпеды оказались стоящим оружием – а такое дорогого стоит. И корсиканец этот отличился… Но рановато еще такие кресты получать. Хотя спору нет – честно служит! Потому нет лучшей кандидатуры командующего византийской армией. За пару лет корсиканец с греков всю дурь выбьет и научит воевать!»
Петровская Гавань
– Он даже не капитан, этот Джеймс Онли, а шкипер. Так решили…
– Чтоб подозрение от себя отвести, – алеутский комендант майор Тумаков перебил начальника аляскинской губернской тайной экспедиции коллежского асессора Емельянова.
– Порфирий Алексеевич, – укоризненно произнес Шелихов, и кряжистый офицер, как гимназист в классе, осекся, извиняюще подняв руки.
И что тут поделаешь – невзлюбили друг друга вояка и сыскарь, пришлось губернатору постоянно прерывать их склоки. Затаенная эта вражда Григория Ивановича не беспокоила, отнюдь. Наоборот, пусть рычат, как голодные собаки, зато государственным делам токмо на пользу такая грызня пойдет.
– Задание дал Джордж Уинслоу, королевского флота лейтенант, – словно ничего не случилось, тихим голосом продолжил Емельянов. Остроносое личико, как у голодного галчонка, неожиданно приняло хищное выражение. Ноздри затрепетали, а глаза гневно сощурились. – Всего отправлено в наши воды два корабля…
– А где второй? – Шелихов уже сам не утерпел, представив последствия того, что может натворить где-то рыщущий пират.
– На островах Курильской гряды, как меж ними условлено было. Там и сейчас этот лейтенант Уинслоу, что тоже под шкипера маскируется. А Онли тоже должен, но уже на Алеутской гряде, выбрать для тайной стоянки остров, дабы нам ущерб больший принести. Главное – перехватить в море добытое золото и по возможности ограбить все «промысловые зимовья», забрав там шкуры морского зверя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});