Читать интересную книгу Гном. Трилогия - Александр Шуваев

  В завершении первого этапа операции на окружение запертым на узкой полоске восточного побережья и прижатым к морю оказался 1-й армейский корпус южнокорейской армии.

  Перед наступлением и на протяжении всего наступления через реку Ялуцзан широким потоком лились свежие части, техника, и титанические количества продовольствия, боеприпасов и горючего, так что, против обыкновения, китайское командование даже не подумало делать обычную передышку в наступлении для пополнения запасов и с самого начала планировало операции на большую глубину. Когда до главнокомандующего силами южного альянса дошла вся необъятная ширь и бездонная глубина задницы, в которую он угодил, - а она явно, по всем параметрам, неизмеримо превосходила Гранд Каньон, - генерал Макартур устроил истерику и в крайне категоричной форме потребовал: "Сделать, наконец, что-нибудь с этими f... мостами".

  Надо сказать, до этого этапа СССР играл по отношению к восточным союзникам примерно ту же роль, что США в Антигитлеровской Коалиции по крайней мере года до сорок второго: арсенал и бездонный источник материальных, финансовых и информационных ресурсов. Теперь совершенно явно потребовалось более прямое вмешательство, хотя и, по-прежнему, неофициальное и негласное. С сохранением приличий и инкогнито.

  Товарищ Крылов со всем старанием, в полную меру таланта и немалого навыка изучил театр военных действий и принял непосредственное участи в подготовке пилотов для девяти десятков реактивных машин, призванных обеспечить ПВО важнейших объектов Северной Кореи и северо-восточных районов Китая. Исходная подготовка добровольцев оказалась, в общем, приемлемой, и сходу отправить восвояси пришлось всего четырех: им всем немедленно отыскалась замена. Эти люди с честью выполнили свой интернациональный долг, устроив над мостами и переправами через Ялуцзян форменную бойню. Их командир, решив, что хуже не будет, опробовал оригинальную идею ПВО особо важных объектов, так называемый "ордер" или "двойной барраж". Теперь "тэшки", что облетали зону ответственности, непрерывно сменяя друг друга, получили оружие: управляемые ракеты в количестве четырех штук, довольно громоздкие, длиной четыре с половиной метра. Буквально через год им на смену пришли ГББУ с ФОР, возможность запуска их с тяжелых бомбардировщиков существовало с самого начала, исходно считаясь и вообще основным, - но извивы военно-бюрократической мысли непостижимы, и в тот момент на "тэшки" поставили именно это старье, со штатным оператором и радиусом действия в восемь километров. Чего у этих изделий не отнять, так это мощности головной части: пятьдесят килограммов КТГА плюс пятнадцать килограммов стержневых поражающих элементов, так что для любого самолета с гарантией хватало даже одного попадания. Дистанционного подрыва по штату, впрочем, тоже. В тех случаях, когда бомбардировщики двигались в традиционном плотном строю, при одном подрыве, как правило, доставалось сразу нескольким машинам. В той или иной мере.

  Обнаружив приближение бомбардировщиков врага, с "тэшки" вызывали дежурное звено истребителей и, при необходимости, поднимали по тревоги эскадрилью или даже полк. Сама тяжелая машина тем временем тоже выдвигалась в угрожаемую сторону. Практика показала, что прием является довольно рискованным: одну из тяжелых машин сбил "тандерджет", видимо, управляемый признанным асом, другая оказалась повреждена, но эффект новой тактики оказался в прямом смысле слова убийственным. В двух случаях на родной аэродром не вернулась ни одна из участвующих в налете "сверхкрепостей", в других - потери достигали от сорока до шестидесяти процентов. Пока не было найдено реального средства преодоления грозного рубежа ПВО над Ялуцзян, попытки выполнить приказ Макартура являлись форменным самоубийством. Результаты оказались столь ничтожны, а потери - так страшны, что авиационное командование нажаловалось на командующего, через его голову, непосредственно в Вашингтон, и ему приказали ждать прибытия истребительных частей на новой технике. Что? Нет, и атомное оружие тоже пока нельзя.

  Когда "сейбры", наконец, прибыли, оказалось, что уже слишком поздно и никому они, по большому счету, не нужны.

  Кстати сказать, вторым шедевром стратегической мысли Макартура было обращение к Чан Кай-ши с категорическим требованием нанести решительный удар по НОАК ("хорошенько пнуть по яйцам этих f... комми..."), дабы отвлечь часть их сил от фронтов в Корее. В китайской традиции такая практика называется, кажется: "Понукать мертвого буйвола" - или что-то вроде. Не экспансивному и нетерпеливому американцу побуждать к деятельности наследника двух с половиной тысяч лет традиций китайской бюрократии, если тот действовать не хочет, а попавшего в беду союзника больше не боится.

  Глядя на нынешнюю работу своей авиации, Пэн Дэ-хуай не мог не убедиться в правоте Чжан Су-чжао: его до жестокости суровые методы боевой учебы принесли свои плоды, и авиация стала просто-напросто другой, приобрела иное качество. Пресловутая авиация Южного Альянса при всем своем старании не могла вернуть своего господства в воздухе, более того, присутствие Первой Революционной Воздушной армии, казалось, день ото дня становилось все более заметным. Они разгоняли бомбардировщики и штурмовики врага, непрерывными ударами заставили уйти от берега вражеские артиллерийские корабли, сделали морские десанты слишком тяжелым и опасным делом, бомбили колонны противника на марше и передний край его обороны. Если коротко, - выполняли весь спектр боевой работы авиации в современной войне. Именно это, наряду с куда лучшим снабжением, позволило "добровольцам" действовать не только ночью, но и днем, так что и марши, и переброска подкрепления шла теперь неизмеримо быстрее, поэтому теперь противник постоянно запаздывал, реагируя на стремительные изменения обстановки. В то же время слишком хвалить товарища Чжана, оказывается, не следует: его успехи вдруг оказались не вполне правильными с точки зрения революционной идеологии, и отдающими ревизионизмом. Он вполне заслуживает поощрения, но настала пора товарища поправить. Разумеется, со всей возможной осторожностью. Явных ошибок нет, но он не является рядовым военным, и должен понимать тонкости классовой борьбы на современном этапе.

  Прошло пять дней с момента начала наступления, но лучше не становилось, становилось хуже. Без особого сопротивления забрав назад Пхеньян, северяне поспешно перегруппировывали войска для повторного броска за 38-ю параллель, руководство Южного Альянса так же поспешно укрепляло позиции вдоль нее, но тут возникала одна проблема: позиции эти оказалось некому оборонять. После ряда новых попыток деблокировать окруженные группировки, командир 3-й пехотной дивизии США заявил, что после нового штурма то, что останется от его дивизии, "можно будет завернуть в носовой платок и засунуть в карман". В развитии событий возникла пауза - не пауза, а так, - заминка, совсем короткая, казалось бы, незаметная, но, однако, ее заметили буквально все. В этот промежуток времени советское руководство предложило свои услуги в качестве посредника, на что Макартур ответил немедленным отказом. Известно, что в посредники идут либо те, кто заведомо безопасен для обеих сторон, какая-нибудь Швеция или Швейцария, либо уж тот, кто считает себя самым крутым, и третьего варианта не дано. На это его решимости хватило.

  Однако, так или иначе, наступила пора срочно принимать принципиальное решение, а генерал Макартур медлил, поскольку решение было только одно, - немедленная эвакуация войск морем, пока не поздно, - и оно его категорически не устраивало, потому что мало напоминало блестящую и неоспоримую победу*.

  До сих пор остается тайной, что именно смогло преодолеть его странную нерешительность, но приказ на эвакуацию все-таки был отдан. Наступил момент, которого так ждали, к которому так готовились и в который до конца не верили в штабах КНА, НОАК и Особого Дальневосточного Военного округа.

  *На то, чтобы превратить в неоспоримое достижение очевидно разгромный Дюнкерк, потребовалось лет тридцать неустанных усилий пропаганды.

  По какой-то причине американское командование приняло решение эвакуировать окруженных, по возможности, сразу, точнее, - в кратчайшие сроки. С точки зрения психологии подобное решение даже слишком понятно, но не исключено, что оно стало ошибкой. Может быть, - ошибкой, поскольку наверняка в таких сложных обстоятельствах ничего сказать нельзя. Возможно, разбей они эту стратегическую операцию на несколько этапов, сделай их последовательность произвольной, такого определенного, однозначного ответа на все вопросы сразу могло бы и не выйти.

  Надо сказать, обе стороны старались ничего не оставить на волю случая и старательно подтаскивали к предполагаемому месту событий все, что могли. Над "котлами", в которых оказались заперты окруженцы, шли почти непрерывные воздушные бои, и ни одна из сторон пока не могла взять верха, но это равновесие, разумеется, никак не могло устраивать попавшую в невыгодное положение сторону. Чтобы резко, одним рывком нарушить его, американское командование гнало к восточному побережью Кореи все оставшиеся у него после Инчхона авианосцы. Там они потеряли два: "Вэлли Фордж" и "Филлипиэн Си", сравнительно новые, не попавшие под программу послевоенной модернизации, и потому находившиеся в составе неофициальной "первой линии". Кроме них в этом сражении Южный Альянс потерял два британских авианосца, тяжелый и легкий. Теперь сюда подтягивалось действительно все. То, что могло успеть и то, что успеть не могло даже теоретически. По прикидкам, к двум имеющимся под рукой авианосцам в осмысленные сроки могло успеть шесть, и ни одного британского среди них уже не было.