ладони на мои щеки, и я невольно поморщился — это тоже оказалось больно.
— Малыш, — она заглянула мне в глаза, — расслабься.
Наклонившись, она поцеловала меня. Веки стали безумно тяжелыми, и я устало закрыл глаза, ощущая, как неспешно отступает боль, а все сознание словно обволакивает густая вуаль. Укачивая, меня понесло, как на волнах, куда-то совсем далеко, куда-то совсем в никуда. Как он там говорил? Поцеловала и отправила умирать? Но после такого поцелуя умирать уже было не больно и не страшно.
— Как же я это ненавижу… — сквозь дымку произнесла где-то совсем близко Би.
Вспомнив, что я еще здесь, я с трудом распахнул глаза — как раз чтобы увидеть, как она забралась на меня сверху с таким видом, будто собиралась делать искусственное дыхание — только не губами, а другим органом. Оставалось загадкой, когда она успела снять с себя брюки, когда стянула мои с меня и главное — когда успел подняться член. Я не чувствовал ни возбуждения, ни желания, а в следующую секунду, когда она оседлала меня, я не чувствовал уже вообще ничего: ни тяжести ее тела, ни прикосновений — эта булавка вытягивала из меня все.
— Тебе и видеть ничего не надо, — мягким тоном сказала Би. — Это не для тебя.
На глаза словно упала ширма, и мир мгновенно утонул в темноте. Хотя мои веки были все еще широко открыты, я уже не видел ничего из творящегося на мне. Зато перед глазами, чтобы занять мозг, побежали картинки — нарезки из лучших сексуальных воспоминаний, которые были в моей жизни. Саша, Майя, Алгон, Мила, Яна, Леся, даже девчонки из литклуба, причем сразу впятером… Все, с кем мне хоть раз было хорошо, стремительно проносились передо мной, как отрывки из эротических фильмов, в самых разных позах, дразня, отдаваясь, постанывая, кончая и просто улыбаясь мне — отвлекая от мысли, что прямо в этот самый момент меня трахает Би.
Я даже не мог сказать, что это такое переспать с суккубом — я абсолютно ничего не ощущал: ни одной части своего тела, ни даже единой клетки. Любое прикосновение, движение и толчок безраздельно уходили через эту булавку. Она напоминала антенну, ловящую и передающую волны, а я был лишь приложением к ней, проводом, по которому проходили сигналы, но при этом сам не получал ничего.
Если Сэл хотел просто ее поиметь, то способ был дьявольски изобретательным. Если же с ней он рассчитывал на что-то большее, то этот бессмертный демон — тот еще дурак.
Оргазм я не почувствовал, скорее понял, что он произошел — в какой-то момент картинки замелькали еще быстрее, пульсируя и подрагивая, готовые вот-вот рассыпаться на части. А потом на миг наступила глухая всепоглощающая чернота.
— Прости, малыш, — раздался голос Би в этой темноте, — это все равно не тебе.
Невидимая ширма, стоявшая между глазами и мозгом, внезапно спала, и я увидел, как Би, сидящая на мне, со смаком размахнулась. Свистя, ее ладонь пронеслась по воздуху и звонко залепила мне пощечину. Голова аж дернулась в сторону, чудом не отлетев, давая предположить, с какой силой она ударила. Однако боли я не почувствовал — боль, как и все ощущения, тоже ушла не мне.
Мой взгляд, немного затуманенный после всего этого мрака, зацепился за часы. В нижней чаше, куда должен был стекать песок, бушевал настоящий ураган, а уровень песка в верхней против всех законов физики поднимался — время текло назад. Когда последние поблескивающие песчинки убежали вверх, часы растворились в воздухе, а мое сердце продолжило биться — немного гулко, немного быстро, но в целом уверенно и благодарно.
Би встала с меня, и все ощущения разом вернулись, разве что кроме боли. Ее больше не было — ни от пинков, ни от игр с моими суставами — ничего не горело, не резало и даже не ныло. Мое тело сейчас казалось полностью обновленным, исцеленным ее близостью и прикосновениями. Секс с моей демоницей тянул на эликсир бессмертия. Хотя о том, что он только что был, уже ничего не напоминало. Все следы магическим образом исчезли, и мы оба снова были одеты.
— Кто вообще придумал, что бессмертных нельзя убить! — возмущалась стоящая рядом Би. — Дурацкое правило!
Наклонившись, она аккуратно вытащила из моей рубашки булавку, чья головка из черной стала серебристой — видимо, показывая, что эта дьявольская штука выполнила свою работу.
— Что это за хрень? — спросил я и, потянувшись, медленно сел.
Говорить и двигаться больше не было больно. Однако тело еще не до конца пришло в себя и немного жало, как севшие после стирки брюки или неразношенные ботинки. Нужно было время, чтобы заново к себе привыкнуть.
— Игрушка, — хмуро ответила Би, — от хозяина ада. Придумал, чтобы проще было убеждать других.
От неожиданности я выпал. На моей памяти она в первый раз говорила про… своего шефа? Интересно, а ее шеф считается и моим?
— И зачем ты надевала такую вещь на меня? — осторожно уточнил я.
— Явно не для того, чтобы тебя убить. Все, не забивай голову! — немного резко бросила Би. — Скоро сам все поймешь.
Булавка в ее руке исчезла в недовольно заплясавших язычках пламени, а сама она с легкой досадой перевела взгляд на кольцо Сэла, все еще лежащее рядом со мной.
— Почему не надел? Ты ведь мог.
— Я как и ты, — отозвался я, разминая затекшие мышцы, — не лишаю свободы воли.
После секундной паузы она усмехнулась, наконец перестав сердиться.
— Знала, что в тебе не ошиблась… — Би села рядом. — Можешь забрать себе, — она кивнула на кольцо, — это теперь твое.
Я покосился на круглый камень в серебряной оправе, казавшийся чернее, чем вся чернота вокруг. Магия, которая в нем хранилась, не слишком меня прельщала.
— Не хочу брать ничего от него, — сказал я.
— За сегодняшнее он должен нам очень много! — Би подхватила кольцо и сунула мне в ладонь. — И это только начало его компенсаций! Возьми, однажды пригодится.
Не став спорить, я затолкал кольцо в карман, точно зная, что не буду использовать эту штуковину ни на одной девчонке. Следом Би бережно подняла медальон, видимо, выпавший из моей ладони, когда я ничего не чувствовал. Я привычно опустил голову, и она знакомо надела его мне на шею — это уже тянуло на обряд. Старинная пластина приветливо шлепнула по груди, как бы намекая, какой плохой идеей было снимать медальон. А ведь про него сегодня столько наговорили: Лилит сказала, что он просто игрушка, а Сэл — что второго такого во всем мире