нога, поврежденная в щиколотке, отказывалась ему служить. В остальное время она болталась на ремне у его бедра.
Присутствие маленького мексиканца в лагере индейцев объяснялось очень просто. Племя юта находилось в это время в мирных отношениях с белыми. Мексиканские трапперы и торговцы без опасения появлялись в индейских поселках. Деревянная Нога дружил с вождем. Охотясь в этих краях, он набрел на становище ютов и теперь гостил у Уа-ка-ра.
Глава LXXIII
МЕКСИКАНСКИЙ ТРАППЕР
— Охотница уже вернулась? — улыбаясь, спросил вождь, когда девушка приблизилась к нему. — Какая ей попалась странная дичь! Кто этот молодой воин с белым кругом на груди? Он ведь бледнолицый, а у наших белых братьев не в обычае так украшаться.
— Он не сам раскрасился, — ответила девушка, — это сделано руками его врагов. Белый круг служил им мишенью, в которую было направлено немало пуль, а красные полосы — это кровь, вытекшая из его ран. Когда Уа-ка-ра узнает, кто пролил ее, он поспешит отомстить.
— Если белая охотница пожелает, Уа-ка-ра отомстит, даже если эту кровь пролили люди его племени. Говори же, Мэ-ра-ни! Это сделал кто-нибудь из ютов?
— Нет, их враги.
— У ютов много врагов на севере и на юге, на востоке и на западе. Откуда этот чужеземец и кто пролил его кровь?
— Он с востока, от арапахо.
— Ах! — вздрогнув, воскликнул вождь, и его лицо омрачилось гневом. — Где же бледнолицый встретился с арапахо?
— В долине Уэрфано.
— Это хорошо. Белая охотница принесла весть, которая обрадует воинов юта. Кто видел арапахо в долине Уэрфано?
— Этот человек был у них в плену и спасся совсем недавно, — указала на меня охотница, — он может проводить Уа-ка-ра к их лагерю, где вождь ютов найдет своего смертельного врага — Кровавую Руку.
При этом имени гневное лицо Уа-ка-ра еще более потемнело, и в нем не осталось и следа мягкости. На смену ей появилась свирепая решимость, и глаза засверкали дикой радостью. Очевидно, упоминание о Кровавой Руке напомнило какую-то давнюю обиду. Вождь обратился ко мне с целым рядом вопросов. Благодаря частым встречам с трапперами он научился говорить по-английски и на этом языке объяснялся с охотницей. Индеец, по-видимому, решил напасть на арапахо и расспрашивал меня об их численности, месте их стоянки и других подробностях. Он, казалось, был удовлетворен моими ответами и сейчас же после окончания разговора объявил о своем намерении немедленно отправиться в долину Уэрфано. Я очень обрадовался этому, надеясь, что таким образом удастся вырвать моих товарищей из рук арапахо.
— Мэ-ра-ни, — сказал вождь, — отведи чужестранца в свой вигвам и накорми его. А ты, хромой, — обратился он к мексиканцу, — ты искусный лекарь — подлечи его раны. Пока мы готовимся к походу, он может отдохнуть. Эй! Дай сигнал к сбору, созови воинов на пляску войны.
Последние слова были обращены к стоявшему рядом индейцу, который поспешил исполнить приказание. Послышался звук трубы, казавшийся очень странным в лагере краснокожих. Однако индейцы уже многому научились у белых. Не успело эхо сигнала замереть в скалах, как пятьсот воинов уже схватили оружие, подвели коней к вигвамам и выстроились, готовые к походу. Полк драгун регулярной армии не смог бы с большей быстротой собраться по сигналу тревоги.
Мною завладел траппер.
— Сеньор, — сказал он по-испански, осмотрев мои раны, — для вас сейчас самое лучшее лекарство — это хороший завтрак, а пока ваша соотечественница его приготовит, пойдемте со мной, чтобы немного отмыться. Эта разрисовка вам совсем не идет, и, кроме того, если краска проникнет в раны, их труднее будет залечить. Пойдемте!
Охотница тем временем скрылась в шатре, стоявшем поблизости, чуть позади вигвама вождя. Я же последовал за мексиканцем, который, прихрамывая, направился к ручью. Купанье в холодной воде и коньяк из тыквенной фляжки траппера быстро восстановили мои силы, а уродливая раскраска исчезла под действием толченого корня пальмиллы, заменяющего мыло. Нарезанный на куски и приложенный к ранам кактус орегано должен был способствовать их быстрому заживлению. Не ограничившись всем этим, мой мексиканский врач снабдил меня красивым навахским одеялом, которое я с облегчением накинул на плечи.
— Карамба! — воскликнул он, протягивая его мне. — Возьмите, сеньор! Рассчитаемся, когда выручите свои вещи у арапахо. Смотрите, завтрак уже готов: сеньорита зовет вас. Берегитесь! Ее глаза ранят опаснее, чем пули. Вот увидите!
Я подавил желание расспросить его подробнее. Он назвал охотницу моей соотечественницей и, очевидно, знал ее историю. Но, помня обещание девушки, я не стал ничего спрашивать, надеясь вскоре услышать все из ее собственных уст.
Глава LXXIV
В ВИГВАМЕ ПРЕКРАСНОЙ ОХОТНИЦЫ
— Я вижу, незнакомец, — сказала охотница, когда я подошел к ее шатру, — что мексиканец изменил вам вид. Теперь уж вас нельзя испугаться. Входите! Вот поджаренный маис и немного козлятины. Как жаль, что я не захватила мяса дикого барана! Оно необычайно вкусно, но второпях я забыла о нем. Хлеба дать вам не могу — здесь его нет.
— Я привык к еще более скромной пище, — сказал я и принялся есть без дальнейших церемоний.
Наступило молчание. Раз или два моя хозяйка выходила и снова возвращалась, чтобы взглянуть, не нужно ли мне еще чего-нибудь.
Военные приготовления, видимо, весьма интересовали ее. Мне показалось, что она наблюдает за ними с волнением и нетерпением. О ком или о чем она беспокоилась? Об Уа-ка-ра? Какое отношение имела она к вождю? Если охотница была его пленницей, ей не разрешили бы отлучаться так далеко от места стоянки. Может быть, она его жена? Но отдельный вигвам, а также то, как он с ней обходился, исключали такое предположение. Кто же она?
Я жаждал услышать историю загадочной девушки, но случай еще не представился.
— Боюсь, что они опоздают, — сказал она, вернувшись. — Красный столб только что вбит, и танец войны продлится целый час. Совершенно ненужный обряд,