ее перевели в психиатрическую клинику. Рита сразу же помчалась туда, но ей сказали, что пока увидеться с больной она не может. Рита передала фрукты и записку, спрашивая Дэрин, что ей нужно принести. Она ответила, что нужен шампунь и другие гигиенические принадлежности. Рита съездила в магазин, все купила и передала ей. Она ездила каждый день, привозила передачки и подбадривала бывшую сноху через записки. Иметь телефон в клинике запрещали.
Когда разрешили свидание, Рита пошла к Дэрин вместе с Виллом. Прежде чем пропустить в комнату для свиданий, их тщательно осмотрели, можно сказать, обыскали. С собой нельзя было взять даже телефон. В комнате находилось много людей. Сидели группами возле одного больного. Слышались и смех, и плач. Они нашли свободный стол, сели и стали ждать, когда приведут Дэрин. Она вбежала впереди медсестры и кинулась на шею Виллу, он обнял ее, а она стала беспорядочно целовать его в лицо, шею и волосы. «Я так по тебе скучаю! Я люблю тебя!» – повторяла она снова и снова. Вилл был явно смущен ее проявлениями любви. Он отстранил ее и сказал:
– Дэрин, Рита пришла со мной навестить тебя.
Только тогда она заметила свою бывшую свекровь.
– Привет, Рита. Спасибо, что пришла.
И снова переключила свое внимание на Вилла.
– Мы будем с тобой хорошо жить. Ты же не будешь больше так делать?
– Все будет хорошо, – успокаивал он жену.
Рита поняла, что она здесь лишняя. Она обняла Дэрин, пожелала ей скорейшего выздоровления и сказала, что подождет Вилла внизу.
Дэрин продержали в клинике две недели. Против Вилла полиция выдвинула обвинение в доведении до самоубийства. Он получил предписание не подходить к жене ближе, чем 750 метров. Родственники испугались, что его посадят в тюрьму, и старшая сестра Вилла приехала забрать его. Он уехал обратно в Висконсин. Теперь Рита одна навещала Дэрин. На последнем свидании к ним вышел врач.
– Дэрин чувствует себя лучше, я выпишу ее домой послезавтра. Но надо, чтоб за ней дома был уход. Кто сможет ей помочь?
– Я смогу, я пока не работаю.
– А кем вы ей приходитесь?
– Это моя мама, – ответила Дэрин.
Она первый раз назвала Риту мамой. Обычно называла ее по имени.
Доктор пригласил Риту к себе в кабинет и объяснил, что лекарство теперь не может храниться у Дэрин дома, чтоб она не повторила попытку суицида. Алкоголь должен быть исключен, пока она принимает таблетки. В течение месяца она будет находиться дома. Ключи от машины лучше у нее забрать хотя бы недели на две. В ее поведении есть странности, но это пройдет со временем. Ей нужно общение, пусть чаще видится с дочерью, но пока будет лучше, если девочка поживет с бабушкой.
После выписки Дэрин из больницы Рита приезжала к ней утром и веером, привозила ей по одной таблетке лекарства, ждала, пока она примет его, потом смотрела, что из продуктов надо купить, за одним проверяя, нет ли в доме спиртного. Часто вечером они приезжали вместе с Майей, но Дэрин не проявляла интереса к дочке. Теперь она постоянно говорила Рите, что ее уволят с работы, потому что она побывала в психушке. Рита как могла успокаивала ее, но сама боялась того же. Что тогда будет? Дэрин никогда не имела сбережений, а надо будет платить моргич и биллы. Рита видела, что сноха тосковала по Виллу, часто говорила о нем, только теперь вспоминала все плохие моменты их жизни, видимо, чтоб доказать самой себе, что разрыв с ним ей был необходим.
В конце октября ночью, когда Рита уже спала, позвонила Аня, бывшая жена Данила. Она сказала:
– Знаешь, почему я тебе звоню? Отец повесился! Все ждут от меня слез и воплей по безвременно ушедшему из жизни папаше, а мне его совсем не жалко! Его сестра меня обвиняет меня в смерти отца. Я была последней, кто видел его живым. Он пришел к нам и стал просить, чтоб я ему разрешила встретиться с Полинкой. Я его обматерила и выгнала. Еще чего не хватало! Он родную дочь не пожалел изуродовал, теперь ему внучку подавай! Вот тетка и говорит, что он от расстройства повесился.
Рита была ошеломлена сообщением бывшей снохи. Жалости к Виктору у нее тоже не было. Она хорошо помнила рассказы Лены, как он выгонял ее с маленькими детьми на мороз зимой в одних ночных рубашках, как он обжог Дашу кипящим маслом, как он резал ее ножом, она помнила его манию величия и пренебрежение ко всем окружающим его людям. Это он довел жену до рака и издевался над ней во время болезни. Нет, не было у нее жалости к нему.
– Не расстраивайся, не обращай внимания на разговоры и не вини себя. Это был его единственный выход. Он столько всего натворил, что стал никому не нужен.
– Да я понимаю, – уже тише сказала Аня. Он из тюряги к сестре пришел. Дашка с мужем его через суд из квартиры выписали пока отец сидел. У тети Вали своя семья. Ее муж стал пить вместе с отцом, ей это надоело, и она сказала, чтоб отец квартиру искал. На работу его не брали после отсидка, на ее шее сидел. А я виновата осталась!
– Поля знает?
– Нет, не говорим пока. Завтра похороны, она в школе будет. Поминки у тети Вали дома будут, мы с Дашкой не пойдем. Я пыталась что-нибудь хорошее вспомнить о нем из своего детства – ничего не вспомнила, только пьянки, драки и побеги от него. Самая большая радость – если он в загул уходил и дома несколько дней не появлялся. Он мать, сволочь, угробил. Не могу в себе жалости найти.
– Ну и не пытайся. Отпусти его с Богом. Он получит свое.
– Надеюсь, что получит. Извини, вылила на тебя свои проблемы. Ты у меня теперь одна осталась.
– Молодец, что позвонила. Тебе сейчас надо выговориться. Держись, жизнь продолжается.
После разговора с Аней Рита долго не могла уснуть, думая о неожиданных поворотах жизни.
Марина по-прежнему не отставала от Данила. Она почти переселилась к нему. После работы приезжала и проводила все вечера с ним, отрывая от ремонта дома. Часто приезжала до работы и привозила что-нибудь вкусненькое на завтрак. Готовила она хорошо, кормила разнообразно. Данил был доволен. Он все меньше вспоминал про Вику, хотя все еще звонил ей и разговаривал с детьми.
Данила пригласили работать в компанию «21 век», которая ждала его год. Зарплата была гораздо выше, и офис находился