Читать интересную книгу Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого) - Евгений Белогорский

— Это невозможно, господин Малик. График утвержден заранее и не в моей власти, его менять — упрямился Миядзава.

— Очень жаль, что вы не цените дружеского к вам расположения нашей страны и не желаете пойти на малозначащую нам уступку. Вам важнее соблюдение графика обмена. Хорошо давайте обсуждать обмен авианосца «Хосё». Сколько тонн топлива, и какое количество зенитных установок вы хотите получить за этот корабль.

Малик говорил короткими отрывистыми фразами и его колючий взгляд не сулил собеседнику ничего хорошего.

— Почему только топливо и зенитки, господин Малик, а куда делись самолеты? Ведь они также есть в вашем списке, — запротестовал японец и взмахнул бумажным листком, — вот!

— Я прекрасно помню содержание этого документа, господин Миядзава. Да, в нем числятся истребители, однако соглашаясь передать вам, их моя страна подвергается большому риску. Ведь одно дело поставлять воющей стороне топливо и трофеи, и совсем другое дело собственное вооружение. Появление наших самолетов не останется незамеченным американцами и это вызовет серьезные нарекания со стороны президента Трумэна. Наша страна готова рисковать, но только когда и ей идут навстречу и никак иначе. Итак, сколько тонн топлива вы хотите за авианосец?

Вскормленный на идеи самурайского превосходства над северными варварами, господин Миядзава разрывался между двумя страстными желаниями. С одной стороны ему страшно хотелось ответить ударом на удар, а с другой, он очень боялся, что своим поведением он сорвет так нужные для императора и страны переговоры.

Давно русский медведь не разговаривал с потомками богини Аматерасу в подобном тоне. Ровно сорок лет, они диктовали свои условия противнику и вот, пришла пора самим испробовать горькую чашу унижения и позора.

С огромным трудом, Миядзава проглотил жгучий ком ненависти, застрявший в горле и, изобразив на лице улыбку, заговорил.

— Раз вы так остро ставите вопрос, то японская сторона готова сделать свой шаг навстречу и очень надеется, что советская сторона по достоинству его оценит. Давайте поговорим о линкоре «Негато».

Начались яростные торги. Оба переговорщика постоянно советовались со своими консультантами, до этого момента смиренно сидевших в стороне и тихо молчавших.

За два корабля японцы запросили 70 самолетов, что вызвало бурную реакцию у Малика.

— Вы хотите, получить целую авиационную дивизию, за два основательно потрепанных корабля? — гневно вопрошал посланник Сталина, но японцы упорно не сбивали цену, отчаянно расхваливали свой товар. На помощь Малику пришли военные специалисты, которые помогли сбить цену до пятидесяти двух машин. Остальное, японцы согласились добрать топливом.

Обе переговорщика остались довольны сделкой, но возникла маленькая загвоздка в расчетах, которая поставила под угрозу достигнутые договоренности. Советская сторона была готова перегнать двадцать два самолета сразу, остальное же только после передачи кораблей. Японцы пытались протестовать, угрожать срывом сделки, но Малик был неумолим.

В качестве разумного компромисса, он был готов поставить топливо вперед и в полном объеме, благо подобный шаг был согласован с Москвой. А вот относительно самолетов, расчет мог быть завершен только после того, как пройдя Цусимский пролив, оба корабля возьмут курс норд-ост 23 градуса. В этом вопросе советский посол стоял насмерть, и японцам пришлось согласиться. Теперь не они диктовали условия и, отдав корабли за аванс, должны были дожидаться окончательного расчета.

Глава XII. Все ближе, ближе мы к победе

Любой генерал не чужд возможности погреться в лучах славы, поэтому прессу иногда допускают в высокие штабы, где позволяют задать героям войны пару другую вопросов. Генерал Макартур не был исключением и, разрываясь между наступлениями в Китае и на Кюсю, он дал согласие принять у себя в штабе журналистов.

В момент триумфа и торжества для представителей газет и журналов накрывают столы, наливают шампанское и предлагают бутерброды с икрой, а если её нет креветок и лобстеров. Ведь сытый журналист гораздо полнее и красочнее сможет передать важность исторического момента, на который его пригласили, чем голодный и злой ловец жареных фактов.

Во все прочие моменты, акулам пера скромно предлагают чай, кофе или стакан колы на выбор, стейки, сэндвичи и бутерброды с икряной закуской, давая ясно понять, что идет война. И вместе с этим чуть приоткрыв дверь, позволяют заглянуть в святую святых любой армии штаб, где принимаются все главные решения.

В штабе генерала Макартура никто естественно не собирался позволить лихим щелкоперам слишком далеко заглянуть, но позволить прикоснуться и почувствовать свою сопричастность к большому делу легко согласились. Американский народ должен знать своего героя, для собственного успокоения.

По замыслу устроителей этой встречи, лучший момент для единения, командующего с прессой, было окончание завтрака. Демонстративно отставив от себя поднос с остатками омлета и недопитым стаканом апельсинового сока, генерал Макартур принял жаждущих сенсаций журналистов.

В мятой походной форме, сидя на стуле и закинув ногу на ногу, он совершенно не походил на тех чистеньких деятелей из Вест-Пойнта, которые нудным противным голосом объясняли всему остальному миру, что такое хорошо и что такое плохо. В этот момент, в виде Макартура не было ничего героического и необычного. Перед журналистами сидел усталый, плохо выспавшийся человек, который днем и ночью усердно тянет лямку по спасению Америки.

Добирая очки популярности, он сдержанно улыбнулся и деловито произнес: — О кей парни, у вас десять минут, чтобы успеть выпотрошить меня, прежде чем начну это делать с японцами.

Шутка Макартура пришлась по душе пишущей братии, они дружно застрочили в блокноты, а затем один самый бойкий и проворный задал свой вопрос.

— Скажите, сэр, как обстоят дела на Кюсю? Когда вы принудите их капитулировать? — говоря о капитуляции, журналист подразумевал окончание войны на Тихом океане, но командующий предпочел не касаться этой темы.

— По примеру господ политиков бы много сказать вам кучу правильных и красивых слов, из которых вы ничего бы не поняли, но я военный человек и скажу просто и прямо. Дела на Кюсю обстоят не так хорошо, как нам того хотелось бы, но гораздо хуже чем того хотели бы японцы. Совместными усилиями армии, флота и корпуса морской пехоты, мы уже задали жара этим чертям и зададим ещё, можете в этом не сомневаться — бодро заверил приглашенных генерал, но не все разделили его оптимизм.

— Пока под контролем наших войск только одна треть острова. Если дела будут идти в том же темпе, то вряд ли мы управимся к январю — подал голос представитель когорты скептиков, которые обязательно имеются в любом журналистском пуле.

— Если вы хотите точно знать, когда Кюсю падет, обратитесь к астрологам и гадалкам, они вам в этом помогут. Что касается меня, то я не делаю никаких прогнозов, так как заниматься ими на войне, дело неблагодарное. Единственное, что я могу гарантировать точно, так это то, что мы приложим все усилия, чтобы это случилось как можно быстрее — такой общий ответ не вполне устроил скептика, но продолжить диалог он не успел.

— Как вы оцениваете своего противника, сэр? — задал вопрос, заранее подготовленный журналист.

— Как умного, опытного и хитрого врага, фанатично преданного своему императору и которого мы обязательно принудим сложить оружие — гордо отчеканил генерал, и журналисты вновь уткнулись в блокноты, кроме скептика.

— Именно фанатичностью японцев объясняются наш невысокий темп продвижения на острове, а также наши потери в живой силе и технике — подал он голос, воспользовавшись наступившей тишиной. Поднявшие головы журналисты подумали, что после подобной бестактности генерал обидеться и выкинет их вон из своего кабинета, но этого не произошло.

— Невысокий темп наших войск объясняется не только фанатизмом японских солдат. Любая армия мира всегда медленно продвигается вперед, когда к её приходу успели хорошо подготовиться. Японцы мастера рыть норы и тайные бункера и за четыре года войны, которую вы освещаете, могли было понять это. С самого первого дня высадки десанта на Кюсю, мы были готовы к такому виду войны, где нет больших сражений, а есть только медленное продвижение вперед. От рубежа к рубежу, с тщательной зачисткой всей территории, чтобы в самый опасный момент, противник не появился у тебя за спиной и не ударил штыком. Также не надо забывать, что японцы сражаются на своей земле и здесь, против нас воюют не только солдаты, но и мирное население. Надеюсь, я полностью ответил на ваш вопрос и мы не будем к нему возвращаться — генерал властно окинул взглядом сидящих перед ним людей, призывая экономить отпущенное им время.