– Либби…
Голос Джастина был серьезен. Я подняла глаза, но муж молчал, внимательно меня изучая. Такой суровости в его взгляде я не видела давно, хотя помнила отлично.
– Мы в непростой ситуации. Да, я знаю, что причинил тебе боль. Если бы время можно было повернуть назад… – Он замолчал, расправил плечи и уверенно продолжил: – Либби, я хочу, чтобы ты знала: я не дам вас с Эшлин в обиду. Ничто и никто не причинит вреда моей семье. В этом можешь на меня положиться.
Я поверила ему. Потому что Джастин был настоящим мужчиной. Современный пещерный человек, как я его частенько называла. Он был готов умереть за дочь, но никак не мог запомнить ее любимые блюда. И ради меня пошел бы на дракона, только верность у него сохранить не получилось. Вот к такому мужчине я привязалась по иронии судьбы.
Джастин вытянул руку, такую родную и любимую, и я доверчиво вложила пальцы в его большую мозолистую ладонь.
– Позаботься об Эшлин. Я больше ни о чем не прошу.
Джастин сжал мои пальцы и подался ко мне. Потемневшие глаза горели решимостью. Я запрокинула голову, он наклонился…
И вдруг громко лязгнула стальная дверь. Мы оба вздрогнули и обернулись.
За смотровым окошком зловеще ухмылялся голубоглазый псих. Вне всякого сомнения, он наблюдал за нами какое-то время, и то, что он увидел, ему понравилось.
Я непроизвольно отпрянула и взяла дочь за руку, чтобы хоть как-то ее защитить.
– Подъем! – рявкнул Мик из-за двери. – Вам тут не санаторий. Вставайте, и за работу.
Глава 14
Звонить федералам Уайетт не стал. Если что, они знали, где его найти. А он пока вместе со своими помощниками взялся за дело.
Карты. Он любил карты. Можно было, конечно, и на компьютере посмотреть – в наши-то дни, – но куда приятнее развернуть крупномасштабную карту гористого Нью-Гэмпшира с голубыми кляксами озер и бесконечными извилинами проселочных дорог.
Нью-Гэмпшир – интересный штат. Вытянутый, с широким основанием и зауженным верхом, он идеально вписывался в изгибы соседнего Вермонта, своего перевернутого близнеца. Если мерить по прямой, он невелик. От южной границы с Массачусетсом до северной с Канадой его можно пересечь за три с половиной, максимум четыре часа. А вот горизонтальные маршруты – совсем другая история. Середину штата забаррикадировали хребты Белых гор, и трассы в западном и восточном направлении идут зигзагом, поднимаются и ныряют вниз, практически полностью подчиняясь горному ритму. У местных самое распространенное дорожное присловье: «Нет, так туда не добраться…»
Учитывая эти особенности, Уайетт решил, что подозреваемые поехали дальше на север. В Нью-Гэмпшире мало кто ездил из стороны в сторону. Водители старались избегать лишней мороки и выбирали вертикальные направления.
Ради интереса он отправил Джину на разведку от закусочной до северной границы. Во-первых, велел обращать особое внимание на пересечения с мелкими дорогами и пустующие кемпинги, годные для стоянки. Во-вторых, осматривать все захолустные заправки и магазины, где шайка похитителей могла бы безбоязненно заправиться и закупить продукты. Кроме того, следовало начать опрос людей: вдруг кто видел семью, подходящую под описание, а если нет – пусть будут начеку.
Джина также должна была проверить основные съезды с трассы и крупные городки, где можно привлечь местную полицию, но Уайетту не верилось, что подозреваемые куда-то сворачивали. Целую семью скрыть нелегко. Зачем вообще появляться в населенных пунктах, когда на севере штата есть укрытия получше?
Нужно отдать должное похитителям: они правильно сделали, что поехали прямиком в северные леса, подумал Уайетт. Он склонился над картой, глядя на шестнадцатую магистраль у восточной границы штата, и тут в дверь вошли федералы.
Он догадался, не оглядываясь. Прежде всего в глаза бросились черные женские туфли на низком каблуке и коричневые мужские полуботинки, начищенные до блеска. Такую обувь в нью-гэмпширской глухомани носили только юристы, а они в управление шерифа по субботам не захаживали.
Первой заговорила женщина.
– Уайетт, – окликнула она, и он сразу мысленно вздохнул.
Черт, только не этот голос.
Уайетт выпрямился, убрав палец с карты, и посмотрел в лицо врага.
Николь Адамс, или просто Ники, как он шептал ей, когда она просыпалась в его постели. Впрочем, прошло то время, когда он называл ее по имени. Теперь придется терпеть ее испепеляющий взгляд.
– Специальный агент Адамс, – выдал он самый безопасный ответ.
Она улыбнулась, но голубые глаза остались непроницаемы.
На ней были темный пиджак, узкая юбка такого же цвета и серебристая шелковая блузка с высоким воротником. Как и всем высоким блондинкам, ей очень шел образ снежной королевы. В руках у нее была черная, увесистая на вид кожаная сумка для ноутбука. Ее Николь со звучным стуком поставила на пол.
– Сержант Уайетт Фостер, специальный агент Эдвард Хокс, – представила она ему своего напарника.
Уайетт слегка склонил голову и пожал протянутую руку.
У агента Хокса тоже была с собой тяжелая сумка. Очевидно, в скором времени уезжать они не собирались.
– Насколько мы понимаем, вы нашли куртку Джастина Денби, – продолжила Николь.
– Для вас мы ее даже упаковали.
– Вы знали, что мы приедем?
– Была такая мысль.
– Но звонить и докладывать не стали.
– А не о чем докладывать. Новостей пока нет. Почти нет. – Уайетт хлопнул по карте. – Стог сена большой, а иголка маленькая.
Федералов его ответ вроде бы удовлетворил. Они подошли к столу и нависли над разложенной картой.
– Введи нас в курс дела, – скомандовала Николь. – Что вы тут высматриваете?
Уайетт опять про себя вздохнул. А ведь знал, что не стоит связываться с коллегой по цеху. Только тогда в Конкорде, давая показания в суде, он приметил в зале эту блондинку, и здравомыслие ему изменило. Не то чтобы его привлек смех Николь Адамс – он вообще ни разу не слышал, как она смеялась, – однако Уайетт вбил себе в голову, что им нужно встретиться. Так они оказались в баре, а потом в гостиничном номере.
На пару месяцев у них завязался неопределенный роман, когда они были то вместе, то врозь. А в один прекрасный день Уайетт понял, что врозь ему нравилось больше. Он ничего не имел против Николь. Просто она была федеральным агентом до мозга костей: амбициозная, городская и очень дисциплинированная. А Уайетт, как он объяснил ей в день расставания, был начисто лишен таких прекрасных качеств.
Теперь он думал, что стоило подождать еще недельку, и, возможно, она сама бы его бросила. Тогда бы сегодняшняя встреча показалась забавной, и не было бы этого леденящего чувства внутри.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});