Читать интересную книгу Мужики и бабы - Борис Можаев

- Подари мне рыжую кобылу, - сказала Верка, жарко играя глазами. - Купи у Ивана...

- Зачем она тебе?

- В гости ездить. Семен возить будет.

- Будь по-твоему. - Он опустил ее на пол и сказал Жадову: - Матрос, я покупаю рыжую кобылу и оставляю ее здесь... Для девчат.

- Чего? - Жадов выпучил зеленые жабьи глаза, встал из-за стола, подошел к Жуку, поймал его за отворот коричневой куртки и осадил, придвинул к себе. - Лучше меня хочешь быть? Не выйдет! Это я дарю девчатам рыжую кобылу. Кнут, слышишь? Беречь ее как зеницу ока. Во как... Гуляй, ребята, пока Жадов живой...

7

Зиновий Тимофеевич Кадыков решил собрать на совет весь актив артели и обговорить: что делать дальше, куда идти?

Собрались в той же конторке при магазине; на скамью вдоль стены сели все три зачинателя артели: Прокоп Алдонин, старчески сухой, но прямой и рослый мужик с аккуратно подстриженными треугольничком седеющими усами, Андрей Колокольцев, по прозвищу Ельтого, круглолицый здоровяк с младенческим румянцем во все щеки, да Иван Бородин, по-уличному Ванятка, несмотря на возраст бойкий еще и черноусый.

Руководство артели расположилось вокруг стола: Кадыков в центре, по торцам Успенский и Клим Барабошка - он был и кассиром, и экспедитором, и за продавца оставался.

Кадыков поднялся.

- Дело вот какое: надо подбить бабки, посчитать - сколько и кому задолжали, какие прибыли и тому подобное. Заодно посоветоваться - наметить новое руководство, а старое переизбрать.

- Как то есть переизбрать?

- Какое еще новое руководство?

- Новый блин всегда жжется.

Загомонили на скамье.

- На этот счет прениев не требуется, - строго сказал Кадыков.

- Да ты чего это надумал, Зиновий Тимофеевич? - обалдело глядел на него Прокоп. - Чем мы тебе не угодили? Что ты, в самом деле, нас прогнать хочешь или сам уходишь?

- Обожди малость. Узнаешь все по порядку, кто кому угодить хочет, а кому надоело в угодничество играть! Давай, дорогой Дмитрий Иванович, выкладывай все наши счета.

Успенский раскрыл серую картонную папку и сказал, глядя поверху:

- А чего тут докладывать? Вы и сами все наперечет знаете. На июнь месяц изготовлено сто пятьдесят тысяч кирпича, да сто тысяч сырца лежит в сараях, ждет обжига. Две печи хрущевки обожгли. Высаживать надо... Это по кирпичному заводу... Теперь каменщики. Капкин дом вывели под стропила, Кости Бердина дом сдали, Семену Луговому заложили фундамент - кирпич свезен на площадку. По кредитам задолженность погасили. Проценты за торговлю внесли. Магазин в полном порядке, можете проверить. Деньги на счету есть. Пусть бригадиры закрывают наряды. Рассчитаемся и с каменщиками и с кирпичниками.

- Дак чего у вас приспичило? - спросил опять Прокоп, беспокойно ерзая на скамейке. - Июнь еще почти весь впереди.

- На носу Троица, Духов день... Праздники, - нехотя отозвался Кадыков. - А после Троицы навоз будем вывозить. Тогда не до кирпича и кладки.

- Дмитрий Иванович-то не возит навоз! - крикнул Прокоп раздраженно. Он и посчитает все не торопясь... В аккурат расплатится.

- Дмитрий Иваныч от нас уходит, - раздельно, точно по слогам, отчеканил Кадыков.

- Куда уходит?

- Чего ж ты молчишь?

- За этим и собрал вас, чтобы сказать. Дмитрий Иванович сдает дела.

- Кому?

- Ня знаю, - по-пантюхински, упирая на "я", отрезал сердито Кадыков и нахохлился, словно кто-то его обидел.

Бородин и Ельтого выжидательно и удивленно глядели на старших, но те молчали. Прокоп метал прокурорские взоры то на Кадыкова, то на Успенского; но Кадыков, резко вскинув подбородок, рассматривал тесовый потолок, а Успенский, низко опустив голову, что-то чертил в папке.

- Э-э, как она, как ее... Притчина ухода? - спросил наконец Барабошка.

- Указания свыше не обсуждаются, - ответил уклончиво Кадыков.

Успенский слегка покраснел и, глядя вкось на Барабошку, пояснил:

- Я в ближайшее время поступаю учителем в Степановскую школу.

После этих слов Прокоп, все время державший голову поверху, как гусак, сразу осел, подавая вперед мосластые плечи.

- Вопросы имеются? - спросил Кадыков.

- Кого подготовили взамен? - спросил глухо Прокоп.

- Вот рекомендую Клима Борзунова, если он, конечно, согласится, Кадыков мотнул головой, взглянул на Барабошку.

- Э-э, как она, как ее... Работенка не под силу. Не по голове то есть... Запутаю, мужики, все дебеты и кредиты... Сам черт не разберет, а сатана шею сломит. Право слов, мужики, - залотошил Барабошка.

Прокоп скривил щеку и вздохнул, потом с надеждой поглядел на Кадыкова:

- Может быть, ты возыметь и бумажные дела? А, Зиновий Тимофеевич?

- Нет, мужики... Я тоже ведь ухожу, - отрезал Кадыков.

- Как? - Прокоп подался к столу и часто заморгал.

- Я не обучен с кредитами обращаться... Я человек служилый... То в армии, то в милиции. Пожары тушил, за преступниками бегал. Вот и пойду опять, пожалуй, туда же.

- А как же мы? Закрывай лавочку, да? - спросил Иван Бородин, обращаясь к своим приятелям Прокопу и Андрею.

- Ельтого, попросим в РИКе, может, пришлют кого с образованием, сказал Колокольцев.

- По почте выпишут, что ли? - усмехнулся Прокоп.

- Найти все можно, - сказал Кадыков. - Было бы желание. Боюсь, что в РИКе вам не помогут, а скорее наоборот.

- Как то есть наоборот? - спросил Прокоп, все более удивляясь.

- А так. Не нравится ваша артель Возвышаеву. Вот кабы все обобществить - землю, инвентарь, скот... тогда другой оборот.

- Так была же в Выселках коммуна?

- Возвышаев повторить хочет, - сказал Кадыков.

- Нет, на это я не согласный, - решительно отрезал Прокоп и хлопнул себя по коленке.

- Ты погоди, Прокоп, погоди! - Ванятка положил свою ладонь на сжатый кулак Прокопа. - Раскатать избу куда как просто. Сложи ее попробуй заново! Ты забыл, как мы артель создавали? Сараи строили, печи?! Жилы из себя тянули. Последние гроши закладывали... Думали - оправдает, обернемся... разбогатеем... И теперь вот, когда дело пошло на лад, сами разбегаемся. Куда? Пошто?!

- Окстись, Христос с тобой. Кто, я разваливаю артель? Ты их вон спроси, - указал Прокоп на застолицу. - Куда они бегут? И пошто?!

- Мы на службе, - ответил Кадыков. - Нас отзовут, других поставят. Это вам решать - быть артели или не быть. Обобществляйте землю, инвентарь, и разговор кончен.

- Не для того я двенадцать лет хрип гнул, чтобы свалить все свои манатки в общую кучу, - крикнул Прокоп.

- Да кто тебя заставляет делать кучу-малу? - подался к нему опять Ванятка. - Ведь бьем же вместе кирпич, дома вон строим. И ничего. Разбираемся, кто лучше кладет, тот и получает больше. Так и с землей приладимся, и с инвентарем.

- Приладимся! Один придет с сохой, другой - с блохой, - усмехнулся Прокоп. - Скажи уж проще: отдай, мол, нам свою молотилку, а сам ходи с цепами.

В отличие от худого и мосластого Прокопа, Ванятка был широк и плотен, с большой лысой головой, словно полированной на точильном станке. Взрывается он, как порох; цыганистые глаза его округлились, ноздри задрожали, голова пятнами покрылась:

- Скаред лыковый! Ты дождешься... У тебя ее все равно отберут.

- Кто это отберет? Да я башку ему отвинчу, как гайку. И брошу под забор.

- Мотри, разбросался...

- Эй вы, забубенные! Поменьше размахивайте кулаками! - крикнул Кадыков и постучал ладонью об стол.

- Да я к нему по-человечески, - ринулся к столу Ванятка. - О себе думай и других не забывай. Сколько семей кормит наша артель? А развалим ее из-за каких-то сеялок да молотилок. Уж ежели на то пошло, - обернулся опять к Прокопу, - оплатим мы твою молотилку.

- Оборы от лаптей продашь? - с усмешкой спросил Прокоп.

- Не оборами, а хлебом артельным за три-четыре года погасим.

- Ага, десять лет по кружке молока...

- Прокоп Иванович, подумай все-таки. В колхозе тоже жить можно, сказал Кадыков. - В конце концов твою же молотилку артель и так использует.

- То я за ней гляжу, потому как хозяин, а то она у Барабошки под навесом валяться будет, - возразил Прокоп. - Ее ребятишки растащат из озорства.

- Э-э, как она, как ее, прошу без выпадов на оскорбление.

- Значит, кирпич можно бить сообща, а землю пахать нет? - обиженно спрашивал Ванятка.

- Кирпич, тьфу! - плюнул Прокоп. - Комок глины. И кладут его в станок. Лаптем шлепнул - и вся недолга. А земля - особь статья. Кажный клин свой характер имеет. К земле приноравливаться надо. А вы наскоком хотели...

- Ельтого, Прокоп Иванович, не согласен - дело табак. Мужики за ним потянутся. Развалится артель наша, - сказал Колокольцев, с надеждой глядя на Кадыкова.

- Вот то-то и оно. За нос водить вас не хочу, мужики. Доложу Возвышаеву - все как есть. Захотят - найдут замену. Нет... На нет и суда нет. Значит, придется вам расстаться. По времени оно теперь и не страшно. Кладку кончаете... Кирпич успеете обжечь. А там полевые работы, луга, страда... И до самой осени. А магазин надо прикрыть. Паи раздать сможешь? - обернулся Кадыков к Успенскому.

- И паи раздам и жалованье выплачу, - ответил Успенский. - Надо бы с контрактами поторопиться, закончить работы до праздников. По скольку примерно каменщики заработали?