После чего мы запустили цветы морских лилий в воду, и церемония была окончена.
Тепло попрощавшись со Стафаном, я сказала, что всегда буду рада его видеть.
После этого мы отбыли в замок.
Я снова ехала в одной карете с Адамом. Сначала он ехал в молчании, а затем внезапно произошел странный разговор, который на какое-то время выбил меня из колеи.
Меня немного укачивало из-за тряски кареты, поэтому я смотрела в окно и постоянно вздыхала, пытаясь унять желудок. Не стоило с утра есть рыбу. Я ее и в детстве-то не любила, но сегодня был священный праздник, который обязывал это сделать. Да еще и в присутствии Адама.
— Ты не хочешь повторить ту ночь? — спросил он, прерывая мои попытки побороть тошноту.
— О какой ночи идет речь? — спокойно спросила я. — О той, когда мы меня изнасиловал, причинил очень много боли, а после еще и обвинил в отравлении?
— НО женщинам это нравится, — совершенно серьезно сказал Адам, вынуждая меня отвернуться от окна, и шокировано посмотреть на мужчины.
— Если ты шутишь, это не смешно, — наконец-то сказала, возвращая взгляд на окно и села сглатывая слюну. — Кому вообще может нравиться боль?
Через несколько минут в тишине, Адам снова заговорил.
— Я практически не чувству боли, поэтому не могу ответить на этот вопрос,
— сказал он безразлично, а после усмехнулся. — Но женщинам точно нравится, когда их берут грубо.
— Кто тебе такое сказал? — с презрением спросила я, чувствуя, что тошнота подбирается все ближе к горлу.
И сейчас я не была уверена, что это из-за тряски. Вернулись воспоминания о той боли и унижении, что мне пришлось испытать. Я хотела закричать ему в лицо, что ненавижу его.
— МОЙ дедушка, — спокойно ответил Абам.
Он впервые заговорил со мной о своем деде. Я внимательно посмотрела в его лицо. Он все это время смотрел на мои дрожащие от ненависти ладони, которые я держала на коленях и непроизвольно сжимала платье.
Ответвить я уже ничего не успела. Карета остановилась.
И вот теперь меня в спешке переодевали из церемониального платья в бальное. Я не стала заострять внимание на ответе Адама. Даже если у этого больного человека была причина думать, что женщины любят боль, — это его не оправдывало. Он уже давно не был ребенком. Ему просто стоило спросить. Или узнать мое мнение. Он не должен был вести себя как несмышлёное дите.
На бал я выбрала красивое сиреневое платье. Оно было украшено драгоценными камнями из аметистов. На руки я надела кружевные перчатки, а волосы украсили заколками из чароитов. Выглядела я прекрасно. М даже надела туфли на достаточно высоком каблуке.
— Вы прекрасно выглядите, Ваше Величество! — радостно сказала Сария, кода Лина закрепила мне серьги и поправила прическу.
— Вашими стараниями, — кивнула я, бросая взгляд в сторону настенных часов.
План по ликвидации Арсилии скоро начнет действовать. План был придуман фрейлинами. Но основную задумку в него внесла баронесса Зент. Она оказалась очень интересной личностью, нашедшей подход к каждой из моих девочек.
План заключался в том, что Арсилии был отправлен анонимный подарок —драгоценные, очень дорогие серьги. Я была уверена, что она обязательно их наденет Она любила яркие и дорогие украшения. Одна на поверхности этих украшений было психотропное вещество. Оно рекомендовалось людям с параличом. Помогало расслабить мышцы. Однако был и побочный эффект —состояние человека становилось несколько неадекватным. Или лучше сказать —человек срывал все барьеры и говорил все, что взбредет в голову.
Жестоко?
Да. Пожалуй. Но я никогда не считала себя святой. И мне было даже любопытно, что скажет эта рыжая ведьма. И сколько министров после этого отвернуться от Адама.
— Ваше Величество, пришел Император, — спокойно сказал Рем, входя в комнату.
Я вздохнула. Мне не хотелось продолжать прерванный разговор, и я очень надеялась, что Адам не начнет снова изливать мне душу. Мне было неинтересно.
Абсолютно все равно, что он пережил. Я бы все равно не смогла его оправдать. И даже бы не пыталась его понять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Адам был одет в строгий военный жакет с голубыми вставками. Он никогда не нарушал этой глупой традиции по цветам. Поэтому я лишь усмехнулась и, не говоря ни слова, взяла Императора под руку. В зал мы должны были войти вместе.
Благотворительный вечер начался задолго до сегодняшнего дня. Семьи моих фрейлин пожертвовали много и в храм, и в приюты и просто обычным простолюдинам. Моя репутация поднялась просто до небес.
Теперь осталось только переубедить министров в том, что Адам ужасный правитель. А после сегодняшнего вечера, Арсилия и вовсе предпочтет сидеть в своей комнате. То, что она уедет куда-нибудь или уйдет из замка, я даже не надеялась. Она будет сидеть в комнате, сгорать от ненависти и придумывать план расплаты. Но как только Адам падет, ее выгонят из замка те, кто ей благоволили.
— Случилось что-то хорошо? — нарушил тишину между нами Адам, пока мы шли в сторону бального зала.
Нас сопровождали рыцари. Они молчаливой толпой шли впереди и сзади нас, поэтому я не боялась, что со мной что-то случится. Рыцари графа Девиса получили приказ защищать меня. Даже от Императора.
— Почему ты так решил? — спокойно спросила я.
— Ты улыбаешься. С того момента, как ты сала Императрицей, я никогда не видел твоей искренней улыбки.
— все просто, — я посмотрела на Адама и улыбнулась чуть шире. — Просто я никогда не улыбалась тебе.
Ответить мужчина не успел. Мы вошли в бальный зал. Разговоры стихи, все взгляды обратились в нашу сторону. Я с облегчением заметила, что больше половины зала разодеты в разные цвета. Я больше не выделялась. И я так быстро смогла заслужить доверие людей.
«Или им просто надоело носить синее», — мысленно усмехнулась я, спускаясь по лестницам.
Мы, как и в первый свой бал, прошли в сторону небольшого возвышения с тронами и развернулись.
— Сегодня наше мероприятие посвящено благотворительной акции. Все жалеющие могут внести пожертвования. Для этого обратитесь к моему дворецкому, — Адам указал в сторону Рона.
Я усмехнулась. Он не показывался передо мной и избегал. Видимо усвоил урок предыдущего дворецкого.
— А теперь: да начнется бал!
Грянула музыка. Пары закружились в танце. Я невольно начала высматривать фигуру в черной одежде, но меня прервал Император, протянув руку.
— Разрешите пригласить вас, Императрица?
Я едва не скривилась. Быстро оглянувшись, я поняла, что избежать танца не удастся.
— Конечно, Ваше Величество, — вынужденно улыбнулась я, кладя ладонь в его пальцы. И слава всем Богам, что я была в перчатках. Почувствовать его прикосновение к голой коже я бы не смогла.
Как только мы вышли в центр зала, все пары расступились, давая нам место. И тут я заметила графа, стоявшего у дальней стены. Он смотрел на нас таким взглядом, что у меня непроизвольно побежали мурашки по спине и рукам.
ЕГО взгляд прожига меня и Адама. И в этом взгляде было столько ненависти, боли и ярости, что я не выдержала и отвела глаза.
Как только заиграла музыка, Адам подхватил меня за талию, приподнял и закружил.
Я едва не выругалась вслух. Он снова это сделал. Люди восторженно хлопали, улыбались и поддерживали нас. А я еда ли была готова продолжать этот танец.
Мои руки непроизвольно тянулись к шее Императора, чтобы придушить его.
— Вы чем-то недовольны, моя Императрица? — усмехнулся мужчина, грубо притягивая меня к себе.
— Тем фактом, что я до сих пор нахожусь подле вас, — улыбнулась я, чувствуя жгучую неприязнь.
В этот момент дверь бального зала распахнулась и вошла Арсилия, поэтому я пропустила мимо ушей то, что сказал мне Адам. Мой взгляд непроизвольно потянулся к девушке, чтобы убедиться, что она надела те самые серьги.
И я бы застыла, если бы Адам не заставил меня продолжить танец.
Да, серьги на Арсилии были. Но она шла под руку с Конрадом.
Но это было очевидно, разве нет? В этот раз Адам пошел со мной. С кем ей еще идти на бал. И, конечно, она опоздала, чтобы снова быть в центре внимания. Но все это мне только на руку. Чем больше людей увидят ее неадекватное поведение, тем лучше. К сожалению, препарат не действовал так быстро. Поэтому мне оставалось танцевать дальше, улыбаться и делать вид, что все идет так, как и должно было быть.