Пролет, два, три. Снизу доносился грохот. Ее догонял каменный истукан.
Лестница становилась все уже. Перила отсутствовали. Ступеньки вели в купол, установленный на круглых каменных столбах.
Тейт выглянула наружу. В чернильной ночи клубилась пыль, изредка мелькали тусклые огни факелов. Стены храма дрожали.
Каменный преследователь отстал всего на два пролета. Прыгать вниз не имело смысла. Какая разница: раздавит тебя гранитное чудовище тут, или превратишься во влажную лепешку у подножья.
Собачья голова каменного Анубиса уже стала отчетливо видна. Тейт решила, что лучше кинется со стены вниз, чем окажется в его руках. Но тут раздался страшный треск, потом грохот. Ступени не выдержали тяжести истукана, и лестничный пролет обвалился. Туча пыли взорвалась изнутри, заполнив купол.
Корону она вернула, даже положила в ларец, лазутчика больше нет, осталось самое простое - вернуться на корабль. Исчезать насовсем, как то предполагали обстоятельства, Тейт не желала ни коим образом.
Девушка лежала на широкой балюстраде, в которую упирались поддерживающие купол колонны. Она уже проползла полный круг. Второй лестницы не нашлось. Спускаться по обломкам, которые торчали из стены, нечего было и думать.
Холодный камень обжигал кожу. Отчаяние накатывало неотвратимыми волнами. Она должна или спуститься и попасть на корабль до наступления дня или исчезнуть.
Что значит, исчезнуть? Утопиться? Закопаться в песок? Затесаться в толпу рабов, умереть тут от страха? Никакие силы не имеют права требовать от нее такой жертвы! Как только рассеется пыль, она встанет и будет кричать до тех пор, пока ее не заметят. Ее снимут и отведут на корабль. Так должно быть!
Снизу раздался скрежет, балюстраду тряхнуло, так что Тейт вцепилась в камень обеими руками. Местные боги не желали считаться с требованиями глупой маленькой принцессы, которую как песчинку замотало в жерновах.
- Эй! Ты жива?
Очень своевременный вопрос. Тейт не стала поднимать голову. Вдруг это очередной страшный божок страны Кем, решивший напоследок поговорить с обреченной дурочкой? Девушка крепче ухватилась руками за камни.
- Надо спускаться. У меня есть веревка. Ты меня слышишь?
В повисшем пыльном облаке обозначился силуэт. К Тейт приблизилась голова, замотанная до глаз тряпкой. Человеческая, а не каменная.
- Отцепись от колонны, - прокричал мужчина. - Мы по веревке попробуем спуститься на нижний уровень. Только надо торопиться. Второй толчок может быть сильнее первого.
- Какой толчок? - очень вовремя удивилась принцесса, будто удивляться больше было нечему.
- Землетрясение! Ты меня слышишь? Землетрясение! Давай руку.
Под плащом не было никакой одежды. За время спуска, когда приходилось скользить боками по камням, пропуская веревку между ладонями, она ободрала, кажется всю кожу. Где-то незнакомец тащил ее волоком, где-то нес. Но, в конце концов, они таки оказались на твердой земле...
Которая тут же поехала из-под ног.
- Бежим! - проорал спаситель.
Они летели по опустевшей, растрескавшейся и искореженной лестнице, а за спиной рокотал и скрежетал камень, умирающего храма.
На берегу мужчина столкнул в воду первую попавшуюся лодку, затащил в нее Тейт и погнал суденышко к кораблю, нос которого украшала фигура белого единорога.
Как ее поднимали на борт, и куда делся спаситель, Тейт не знала.
Она была без сознания. Да так и провела почти весь путь до дома.
По прибытии принцесса еще полгода пролежала под наблюдением лекарей и старенького мага.
Что с ней случилось, Тейт поведала только в общих чертах, не вдаваясь в детали. Отец строго настрого запретил родным близким, а так же прочим любопытствующим беспокоить дочь расспросами. От нее отстали. Редко кто отваживался нарушить приказ короля. Придворный маг как-то принес ей склянку с зеленоватой жидкостью.
- Выпей это, - посоветовал уютный, с детства знакомый старичок, от которого принцесса не видела ничего кроме ласки. - Ты не забудешь, что с тобой произошло, но все страшное как бы подернется дымкой. Ты перестанешь кричать по ночам, станешь прежней. А постепенно все и в самом деле забудется. Только сначала ты все-таки должна рассказать свою историю. Не обязательно человеку. Расскажи дереву, или воде, или траве.
Тейт рассказала все старому, побитому молью волку, и выпила лекарство.
- Эй! Ты уснула? - Гуго сидел напротив, пристально глядя в глаза девушке. И что-то он в них увидел, должно быть.
- Так... простите, вспомнилось.
- Я вижу, - рыцарь подвинул ей кружку с вином. - Выпей. Сегодня праздник.
Реар сделался вдруг непривычно задумчив. Не понятно только было, радоваться этому или пугаться.
Трактирщику уже вовсю помогали сыновья, а очередь не становилась меньше. Народу в помещение набилось как сельдей. Парни едва успевали разносить кружки и тарелки по столам. Мелькали туда-сюда юркие девчонки, обслуживая своих дружков. Гуго прихлебывал, глядя в стол. Тейт забилась в самый угол и оттуда наблюдала праздник. Рядом наливался вином скалоподобный Симон.
Через два стола от них обосновалась компания местных дворянчиков. Аристократы и купцы покрупнее предпочитали праздновать открытие ярмарки в кофейнях и приличных трактирах на центральной площади поближе к королевскому дворцу. На окраине обычно собирались праздные путешественники, авантюристы, охотники, вольные девицы и вольные стрелки. Дворянская мелкота тянулась к аристократическому центру.
Сразу за дворянами кружком расположились выходцы из пустынных земель Междуречья. Оттуда на ярмарку везли ткани, медные изделия и самоцветы.
Девочка подросток в пестром платье-балахоне волокла от стойки нагруженный разносолами поднос. Мелкие смоляные косички стекали из-под вышитой золотом шапочки ниже пояса. Один из дворян уже пару раз пытался ее остановить. Девчушка легко уворачивалась. Ассирийский старшина пока только хмурился. Не годилось начинать свару в первый день ярмарки, тем более с местными, тем более с какими-то такими, коим тут вообще не место.
Выпивший дворянчик дотянулся таки до пестрого подола девушки, дернул и тут же отпустил. Поднос уже стоял одним краем на столе. Девушка клюнула носом в тарелку. Послышался плеск, вскрик и дружный хохот.
Старшина ассирийцев начал медленно подниматься из-за стола. На белую полотняную рубашку у него была накинута обшитая стальными кольцами безрукавка. За поясом само собой торчал изогнутый ахмадийский кинжал, больше похожий на саблю. Край черной завитой ровными кольцами бороды приходился по макушку сидящего дворянчика. Но мелкий пакостник продолжал хохотать и корчить рожи: то ли не понимал нравов этого трактира, то ли знал за собой некую силу. Дальше - хуже: вместо приличествующих извинений он сгреб девчонку за грудь и потащил себе на колени. Его прихлебатели икали от хохота. Ассирийцы все разом поскакали со своих мест.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});