– А как там с этим врачом, которого он прислал? – спросила Галина. – Трудности есть?
– Нет, – покачал головой Булковский. – Поддельные сводки о моём здоровье не оставляют его без дела.
Собственно говоря, медицинская информация, регулярно предоставлявшаяся этому медику, не была поддельной, просто она относилась к другому человеку, некоему мелкому функционеру НЛ, который и вправду был болен. Ссылаясь на правила медицинской этики, Булковский взял с хармсовского врача подписку о неразглашении, но нужно ли сомневаться, что доктор Даффи при каждой возможности тайно отсылал администрации кардинала подробнейшие донесения о состоянии прокураторского здоровья. Разведка НЛ перехватывала эти донесения, проверяла, рисуют ли они достаточно мрачную картину, и отсылала их по назначению, сняв предварительно копию для архива. Как правило, они посылались по УКВ-связи на геостационарный спутник ХИЦ, а уж оттуда – прямо в Вашингтон, округ Колумбия. К сожалению, на доктора Даффи периодически накатывали приступы конспиративной хитрости, и он отсылал информацию по почте, тут с контролем было несколько сложнее. Считая, что Булковский тяжело болен, а к тому же давно уже встал на сторону Иисуса, кардинал позволил себе несколько расслабиться и наблюдал теперь за процессами в высших сферах НЛ далеко не с той, как прежде, бдительностью. Он уже как-то привык считать прокуратора безнадёжно некомпетентным.
– Если эта Линда Фокс не решит в пользу НЛ, – сказала Галина, – почему бы тебе не отвести её в сторонку и не сообщить доверительно, что где-нибудь в ближайшем будущем по дороге на очередной концерт её личная ракета – эта роскошная игрушка, которую она водит сама – вспыхнет и рассыпется в пепел на манер ракеты фейерверочной?
– А потому, – хмуро ответил Булковский, – что кардинал подумал об этом первым. Он уже передал ей словечко, что, если она не примет в свою жизнь всеблагого Христа, бихлориды найдут её где угодно, хочет она принимать их или нет.
Идея отравить Линду Фокс малыми дозами ртутных солей была в достаточной степени изуверской. Задолго до того как умереть (если ей предстояло умереть), она станет сумасшедшей, как шляпник, и в самом буквальном смысле, потому что вошедший в поговорку психоз английских шляпников ХЕК века имел своей причиной именно ртутное отравление, ртуть активно использовалась в технологии изготовления фетровых шляп.
Жаль, что я сам о таком не подумал, подумал Булковский. Согласно донесениям разведки, реакция певицы на известие, как поступит с ней кардинал, если она не встанет на сторону Иисуса, была весьма бурной и красочной: истерика, затем полный упадок сил, сопровождавшийся гипотермией, и, в конце концов, категорический отказ исполнять «Утёс веков», уже внесённый в программу следующего концерта.
А с другой стороны, думал он, кадмий был бы получше ртути, его труднее выявить. Тайная полиция Научной Легации регулярно – и всегда с прекрасными результатами – использовала для устранения нежелательных личностей микроскопические дозы кадмия.
– Тогда деньгами эту красотку уже не соблазнишь, – заметила Галина.
– Это смотря какие деньги. Она бы, скажем, не отказалась прикупить Большой Лос-Анджелес.
– Но если её уничтожить, – сказала Галина, – возропщут колонисты. Они привыкли к ней как к наркотику.
– Линда Фокс никакая не личность. Она класс личности, тип. Она – это звук, создаваемый электронным оборудованием – сложным и дорогим, но всё же оборудованием. Таких, как она, сколько угодно, сколько угодно есть, было и будет. Её можно штамповать как расчёски.
– Тогда не предлагай ей слишком уж много денег, – рассмеялась Галина.
– Мне её жаль, – сказал Булковский.
А вот как это чувствуется, спросил он себя, – не существовать? В этом есть противоречие. Чувствовать – это и есть существовать. Тогда, размышлял он, вполне возможно, что она не чувствует, потому что она, в общем-то, не существует, не существует реально. Мы должны бы это знать, ведь это мы её придумали.
Мы, а вернее – Большой Болван. Искусственный интеллект изобрёл её, а затем сказал ей, что петь и как. Большой Болван занимался всеми её делами вплоть до микширования… А в результате – полный успех.
Большой Болван аккуратно проанализировал эмоциональные потребности колонистов и придумал, как удовлетворять эти потребности. Он проводил постоянные исследования и вводил необходимые поправки; изменялись потребности, изменялась и Линда Фокс. Это была замкнутая цепь с обратной связью. Если бы все колонисты мгновенно исчезли, исчезла бы и Линда. Большой Болван ликвидировал бы её, как старый, никому не нужный документ, препровождаемый в шредер.
– Прокуратор, – сказал неслышно подошедший робот.
– В чём дело? – раздражённо вскинулся Булковский; он не любил, когда кто-нибудь вмешивался в его разговоры с женой.
– Ястреб, – загадочно возгласил робот.
– Меня зовёт Большой Болван, – объяснил прокуратор Галине. – Что-то неотложное, так что ты уж извини.
Он вышел из кабинета и быстрым шагом направился к тщательно охраняемому помещению, где стоял один из терминалов искусственного интеллекта.
Терминал напряжённо пульсировал.
– Перемещения войск? – спросил Булковский, садясь перед экраном.
– Нет. – Искусственный голос Большого Болвана не выражал никаких эмоций. – Заговор с целью провести через иммиграционный контроль чудовищного младенца. Вовлечены три колониста. Содержащийся в женщине зародыш был мною обследован. Подробности позднее.
Большой Болван прекратил связь.
– Так когда они, эти подробности? – спросил Булковский, но искусственный интеллект уже его не слышал.
Вот же чёрт, подумал прокуратор, никакого уважения. Слишком уж эта железяка увлеклась проверкой онтологического доказательства.
Кардинал Фултон Хармс воспринял сообщение Большого Болвана с обычным для него апломбом.
– Огромное спасибо, – сказал он, когда искусственный интеллект отключился.
Нечто чужеродное, сказал он себе. Некая мутация, никогда не значившаяся в планах Господних. Есть у космической миграции эта воистину жуткая особенность: мы получаем назад совсем не то, что посылали. Мы получаем противоестественных уродов.
Ну что ж, думал он, придётся убить этого монстра, как бы мне ни хотелось взглянуть на профили его мозговой деятельности. А вот интересно, на что он похож? Змея в яйце, зародыш в женщине. Изначальная история, повторённая наново: хитрая, вкрадчивая тварь.
«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог».
«Бытие», глава третья, стих первый. То, что случилось прежде, не должно случиться вновь. На этот раз мы его уничтожим, врага. Какое бы обличье он ни принял. Я буду, думал кардинал, молиться об этом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});