Итак, разговор богов в поэме В. Хлебникова «Зангези». Первым начинает беседу Эрот. Он говорит так:
Мара-рома, биба-буль!Укс кукс эль!Редэдиди дидиди!Пири пэпи, па па пи!Чоги гуна, гени-ган!Аль, Эль, Иль! Али, Эли, Или!..
Ну и так далее.
Информанты по предложенным признакам оценили это «божественное откровение» как нечто «нежное», «яркое» и «стремительное». Компьютер дал те же характеристики, добавив к ним признак «прекрасное». Ну что же, с компьютером трудно не согласиться: ведь Эрот юный и прекрасный бог любви. И остальные признаки явно ему подходят. Как свидетельствует энциклопедия «Мифы народов мира», Эрот златокрыл, золотоволос (значит, «яркий»), подобен ветру (значит, «стремительный»).
После ветреного греческого бога в беседу вступает серьезный славянский бог Велес, покровитель домашних животных и вообще всякого богатства. Его речь звучит совсем иначе:
Бруву ру ру ру ру ру!Пице цане сэ сэ сэ!Бруву руру ру-ру-ру!Сици, л иди, ци-ци-ци!Пенч, панч, пенч!
Информанты уловили ворчливый тон «высказывания» и дали ему характеристики «минорное», «темное», «устрашающее». Правда, последний признак получил в суждениях информантов небольшой вес, но все же выделился как характеризующий.
Компьютер тоже не сплоховал — заметил смену тональности и выдал все те характеристики, которые дали отрывку информанты, да и «от себя» добавил еще «печальное» и «тоскливое». Разница, как видим, невелика. Главное, что все признаки минорного тона.
Ворчание Велеса прерывает Юнона — римская богиня женщин, брака и материнства. Она щебечет довольно мило:
Пирарара-пируруру!Лео лоло буароо!Вичеоло сесесэ!Вичи! Вичи! Иби би!Зизазиза изазо!Эпсь Апс Эпс!Мури-гури рикоко!Мио, мао, мум! Эп!
Информантам ее речь понравилась, и они наградили ее характеристиками «прекрасное», «светлое», «нежное». Компьютер же выдал только один признак «светлое». Признаки «прекрасное» и «нежное» тоже имеют положительный вес, но они чуть-чуть не доходят до значимой границы. Однако в целом суждения информантов и компьютера вполне согласованы, поскольку в оценке основного тона отрывка наблюдается единство линий. Интересно, что в римской мифологии Юнону называли еще и Луцина, то есть «светлая».
Божественная болтовня, видимо, но нравится мрачному богу народа зулу Ункулункулу, что в переводе означает «очень, очень старый». Он разражается жуткой тирадой:
Рапр, гралр, апр! жайКаф! Бзуй! Каф!Жраб, габ, бокв-кукРтупт! тупт!
Ясно, что это, с позволения сказать, выступление никаких положительных эмоций у информантов вызвать не могло. Неудивительно, что они охарактеризовали его признаками «устрашающее», «угрюмое», «темное», «минорное», «сильное». Компьютер был с ними вполне солидарен и только добавил признаки «тоскливое», «печальное», «стремительное». Может быть, компьютер и погорячился, наговорив лишнего, но в целом в противоречие с информантами он не вступил.
Таким образом, это международное совещание богов дало возможность проверить процедуру расчета фоносемантики текста. Проверка показала, что боги недооценили людей, посчитав свой язык недоступным для смертных: компьютер вполне справился с расшифровкой «божественного языка», что открывает возможность переноса процедуры анализа на «человеческие» поэтические тексты.
Литературные беседы
Работа компьютера с поэтическими текстами производит на наблюдателей трудноописуемое впечатление. Даже сам демонстратор подпадает под действие некой компьютерной магии. Ведь ему-то, казалось бы, доподлинно известно, как машина подбирает признаки, характеризующие общий образный строй и эмоциональный тон текста, и все же трудно отделаться от впечатления, что компьютер выполняет что-то еще сверх программы. А уж неискушенного человека суждения машины просто обескураживают. Обычно он подозревает подвох и предлагает для анализа стихотворения, выбранные им самим. А когда и эти стихотворения компьютер оценивает «правильно», наблюдателя просто оторопь берет. Его изумление возрастает еще больше, когда он узнает, что в памяти машины нет ни слов, ни предложений из анализируемых текстов и что вообще ничего нет, кроме двух таблиц, содержащих всего-навсего сведения о звуках речи.
Столь мудро устройство языка, сформировавшего и развившего такие удивительные средства выражения тончайших оттенков значения! Столь поразителен и непостижим талант поэтов, подсознательно использующих эти средства так точно, что остается только изумляться, глядя на то, как в работе компьютера становятся явными скрытые в ткани стиха математически строгие закономерности.
Вот два стихотворения Пушкина с «антонимичными» названиями: «Зимнее утро» и «Зимний вечер». Они противопоставлены не только по названиям, но и по содержанию. В одном «Мороз и солнце; день чудесный!», в другом — «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя».
А вот какие характеристики дал компьютер содержательности формы стихотворений:
Зимнее утро:
светлое
нежное
прекрасное
яркое
радостное
Зимний вечер:
темное
минорное
печальное
тоскливое
стремительное
угрюмое
устрашающее
сильное
Если не знать, что компьютер анализирует только звуки текстов, то можно подумать, что он понимает стихи, — настолько точно он описывает их экспрессивное, а в какой-то мере, пожалуй, и образное содержание. Даже такой нюанс: наиболее высокий вес для «Зимнего утра» получил признак «светлое», а для «Зимнего вечера» — его антоним «темное». Поразительно глубока и полна созданная талантом поэта гармония звучания и значения в этих стихотворениях. Поистине «союз волшебных звуков, чувств и дум», буквально вычисленный и наглядно представленный нам компьютером.
Соответствие звуковой формы содержанию (или, как говорят литературоведы, фоносимволизм) обнаруживается во многих стихотворениях различных поэтов. Результаты компьютерного анализа фоносемантики в поэзии вполне можно облечь в форму оригинальной литературной беседы с компьютером.
Человек:
— Что вы могли бы сказать о стихотворении Лермонтова «Горные вершины»?
Компьютер:
— Мне представляется, что в нем говорится о чем-то печальном и темном. Основной его тон минорный.
Ч.: — Да, пожалуй. Хотя в его понятийном содержании ничего особенно печального и нет, оно звучит действительно минорно. Ну а стихотворение «И скучно и грустно». Оно ведь тоже минорно, не правда ли?
114
К.: — Да. Оно минорное и темное, но к тому же еще довольно угрюмое.
Ч.: — Что-то мы все беседуем о печальных стихотворениях. Разве других вам не встречалось?
К.: — Почему же? Например, стихотворение Тютчева «Весенняя гроза». Оно производит впечатление чего-то яркого, сильного. Или вот его же «Я встретил вас» звучит возвышенно. Вы согласны?
Ч.: — Вполне. Характеристика, нужно признаться, удивительно точная. Может быть, поговорим о стихах других поэтов?
К.: — Пожалуйста. Очень разнообразно звучание стихотворений Блока. Например, стихотворение «Сольвейг» мне представляется ярким, сильным и светлым, а вот стихи «Как растет тревога к ночи» темные, устрашающие и угрюмые.
Ч.: — Не могу не согласиться с этими оценками. А какое произведение произвело на вас наибольшее впечатление?
К.: — «Левый марш» Маяковского. Его яркое, бодрое, стремительное и сильное звучание очень выразительно. Вы не находите?
Ч.: — Вы правы, я того же мнения. Ну а самое понравившееся вам стихотворение?
К.: — Есенин. «Я помню, любимая, помню». Оно по звучанию прекрасное и очень нежное.
Ч.: — Какие же звуки создают такой эффект? Особенно заметно доминируют в тексте стихотворения?
К.: —- Превышены по сравнению с нормой частотности целого ряда звуков, но особенно заметно доминируют Ю и Г.
Ч.: — Можно ли проследить за изменением их частотностей по строфам?
К.: — Конечно. В первой строфе
Я помню, любимая, помнюСиянье твоих волос.Не радостно и не легко мнеПокинуть тебя привелось, —
доминирует «прекрасное» и «нежное» Ю.
Ч.: — Да, здесь звучит тема «любимой». И кстати, в составе этого слова тоже есть Ю. А что во второй строфе?
К.: — Здесь частотности этих звуков уравновешиваются.
Ч.: — А в третьей?
К.: В третьей
Я помню, ты мне говорила:«Пройдут голубые года,И ты позабудешь, мой милый,С другою меня навсегда», —
резко возрастает частотность «грубого» и «злого» Г, значительно превышая частотность Ю.