Левитта Элли хорошо прослеживаются по показаниям свидетелей, никак не связанных между собой. Таким образом, утренние часы явно не подходят для избавления от опасного груза, если только таковой действительно находился в повозке обвиняемого. Вечерние и ночные часы 5 ноября также не подходят для поездки обвиняемого к дамбе, поскольку есть свидетели, утверждающие, что он находился дома возле больной жены, и нет ни одного свидетеля, видевшего Левитта Элли вне дома, либо разъезжающим в своей повозке по улице.
У обвинения есть свидетель Рэмселл, который якобы видел предполагаемого убийцу, но нет ни одного доказательства того, что Рэмселл видел именно Левитта Элли. Во-вторых, сторона обвинения, настаивая на убийстве Абии Эллиса вскоре после 7 часов вечера 5 ноября в конюшне на Ханнеман-стрит, обосновывает этот тезис якобы обнаружением частиц человеческой крови на одежде обвиняемого. Эксперт обвинения сообщил суду, будто красные тельца человеческой крови существенно меньше красных телец крови лошадиной. Однако данное утверждение не соответствует истине. Определение размеров кровяных телец при помощи микроскопа является крайне сложным, ведь в поле зрения объектива находятся тысячи таковых телец. На точность подобных измерений существенно влияет то, каким образом сухая фракция крови переводилась в жидкую перед началом микроскопического исследования. Кровь человека в зависимости от того, как именно разводилась сухая кровь, может быть легко принята за кровь лошади, поскольку по внешнему виду кровяные тельца лошади и человека различить невозможно. Объясняя все эти нюансы суду, адвокат Дабни не отказал себе в удовольствии поиздеваться над обвинением и с очевидным сарказмом назвал окружного прокурора «мой учёный друг» («my learned friend»). Слова адвоката звучали просто убийственно для обвинения, причём по существу все утверждения адвоката были совершенно справедливы, и для разумного возражения ему не существовало ни малейшей зацепки.
В-третьих, адвокат весьма здраво обратил внимание суда на то, что обвинение никак не потрудилось доказать присутствие убитого и обвиняемого в конюшне на Ханнеман-стрит после того, как рабочий Тиббетс покинул её в 19 часов, заперев на замок. Как там оказался Абия Эллис? Почему он там оказался? Если он действительно явился к должнику на Ханнеман-стрит, то почему не вошёл в жилой дом, а направился в конюшню? Обвинение полностью обходит эти вопросы стороной, а между тем появление предполагаемого убийцы и его жертвы на месте предполагаемого убийства должно быть доказано. Без такого доказательства сам факт убийства в предполагаемое время в предполагаемом месте оказывается фантазией.
В-четвёртых, Дабни указал на ряд несомненных нестыковок и противоречий, которые обвинение пыталось игнорировать, как будто их вообще не существовало. К числу таких непримиримых противоречий, например, следовало отнести блуждание бочек по реке. Ряд не связанных между собой свидетелей указывают на наличие неких бочек, плававших в реке Чарльз в первой половине дня 6 ноября. Обвинение по умолчанию считает, что это бочки с телом убитого Абии Эллиса, но такое предположение ни на чём не основано и прямо противоречит здравому смыслу. Если признать точку зрения обвинения справедливой, то получится, что бочки должны плавать очень быстро, преодолевая 3 или даже 4 мили (4,8–6,4 км.) за полчаса, чего быть никак не может. Очевидно, разные свидетели видели в реке Чарльз разные бочки, но этот вывод рушит всю хронологию обвинения. Адвокат Дабни не без издёвки заметил: «Но что касается некоторых обстоятельств, мои друзья [обвинители], кажется, сами сомневаются [в своих выводах] и ничего не утверждают» (дословно: «But as to some circumstances, my friends seem to be themselves in doubt, and not to assert any thing»). Другой нестыковкой, старательно игнорируемой стороной обвинения, стало несомненное противоречие между предполагаемым временем убийства и тем фактом, что в желудке осталась непереваренная пища.
В-пятых, адвокат сообщил суду, что обвиняемый имеет alibi на время убийства, и обвинение допустило большую ошибку, отмахнувшись от этого обстоятельства. Левитт Элли вечером 5 ноября ходил в магазин Ристина (Risteen), пройдя более мили (~ 2 км.). Сам Ристин и его клерк видели подсудимого и разговаривали с ним. Этот разговор имел место после 19:30 — в то самое время, когда по версии окружного прокурора Левитт Элли должен был убивать и расчленять Абию Эллиса. После возвращения из магазина подсудимый находился дома возле больной жены и в течение ночи дважды разговаривал с дочерьми, дежурившими возле неё. Утром появился грузчик Бейкер, в обществе которого подсудимый уехал в город, там они повстречали мистера Мэхана, и начался трудовой день, на протяжении которого Левитт всё время оставался на виду большого числа никак не связанных между собой свидетелей.
В-шеcтых, адвокат особо остановился на том, что тяжкие хорошо продуманные преступления очень редко бывают безмотивными. Однако это соображение совершенно не подходит к настоящему случаю. Предложенный обвинением мотив несостоятелен, поскольку Левитт Элли не имел материальных затруднений, не позволявших ему погашать долг убитому. Смерть Абии Эллиса не приносила обвиняемому никакой реальной выгоды, фактически такое убийство по схеме обвинения представляется безмотивным и бессмысленным.
Также адвокат остановился на некоторых второстепенных вопросах, например, кратко изложил биографию подсудимого, охарактеризовал его как человека добродушного, мирного и очень терпеливого, а также особо остановился на приписанной Левитту Элли попытке скрыть наличие топора. По словам Дабни, утверждения прокурора бездоказательны и основаны лишь на том, что Левитта Элли неправильно поняли во время допроса, либо умышленно исказили его слова. Во всяком случае, никто топор с красной ручкой не прятал, и исчез он только 9 ноября, либо позже этой даты — то есть уже после проведённого полицией обыска. Подтекст последнего утверждения был прозрачен — сами же полицейские могли «заныкать» топор, чтобы потом свалить его отсутствие на подозреваемого, проделки такого рода были вполне в традициях американской полиции того времени, о чём присяжные заседатели, разумеется, знали.
Речь адвоката прозвучала мощно и убедительно. Обвинение, представавшее до того эдакой грозной и несокрушимой скалой, оказалось поколеблено и, что ещё хуже, — высмеяно в завуалированной форме. Выступлением адвоката Дабни 4-й день судебного процесса был окончен, но всем, следившим за ходом суда, стало ясно, что тут-то всё только начинается и ничего в этом необычном деле не предопределено, а потому главная интрига ещё впереди.
Утреннее заседание 7 февраля [5-й день процесса] началось с вызова свидетеля обвинения Джорджа Макинтоша для передопроса. Адвоката интересовало то, как был одет обвиняемый во время разговора со свидетелем утром 6 ноября. Макинтош сообщил, что пальто и жилет Левитта Элли были расстёгнуты, так что была видна рубашка, следов крови на одежде не было заметно.
Следующий свидетель — Элиас Тоули (Elias Towle) — рассказал суду, что уже 50 лет проживает в городке Фридом (Freedom) в штате