...жить одним днем
Обычно люди, попадая в незнакомое место, оглядываются по сторонам. Где вход, где выход, куда ботинки поставить, как не врезаться в угол. Демьян смотрел только на меня.
Стоило открыть дверь, он втянул меня в квартиру, прижал к стене, выпутывая из дубленки, которую успел расстегнуть еще в такси, сбросил прямо на пол свою косуху и одним движением стянул свитер вместе с футболкой.
Я обняла его плечи, перебирая пальцами перекатывающиеся под гладкой кожей сильные мышцы. И задохнулась, когда он начал целовать мою шею горячими обветренными губами. Запустила руки в его жесткие волосы, пропуская их между пальцами и ощущая, как его ладони очерчивают мое тело, спускаясь все ниже к бедрам.
Демьян опустился на пол, глядя на меня снизу вверх — и даже в такой позе взгляд был невыносимо наглый, словно это я стояла перед ним на коленях, а не наоборот.
Он снял с меня туфли и обнял ладонями бедро, подцепляя край чулок и стягивая их. Замер на несколько секунд, глядя прямо в глаза. Голова у меня от его взгляда была пустая-пустая и где-то в этой пустоте что-то тихонько звенело. Воздух превращался в легких в раскаленную добела лаву, особенно когда Демон начал подниматься, одновременно задирая платье, и его многообещающая ухмылка расползалась по губам все шире.
— Где твоя спальня? — от его срывающегося шепота у меня самой отказали голосовые связки, и я только махнула рукой в нужную сторону.
Он подхватил меня под бедра и безошибочно вписался в нужную дверь. Я хотела пискнуть что-то про «уронишь, дурак, я тяжелая», но его напряженные плечи так манили, что я не удержалась и вонзила зубы в упругие мышцы. В горле Демьяна что-то заклокотало, и дернулся острый кадык. Он уронил меня на кровать, забыв одернуть платье — но у меня в планах не было стесняться, поэтому я раздвинула ноги шире, с удовольствием ловя прыгнувшее в горло сердце, когда он сглотнул, голодно глядя на меня.
Я потянула белый шарфик, до сих пор болтающийся на его шее, но Демьян отклонился: — Нет уж. Это мой подарок. Не отдам. — Так и будешь в нем?.. — я приподнялась на локтях, чтобы ухватить его за этот шарф и дернуть, роняя на себя. — Так и буду. — Балбес… — проговорила на ухо шепотом, обнимая его за шею и прикусывая наконец так манившие меня колечки в ухе. — Не буду спорить, Алена Ивановна, вам виднее с высоты прожитых лет… — у него бы гораздо лучше получился бы издевательский тон, если бы его дыхание не срывалось на каждом слове.
Его руки замерли на моих бедрах под платьем, словно он не решался двинуться дальше. Или — наслаждался тем искрящим электричеством между нами, которое неизбежно должно было взорваться, и чем дольше длилось ожидание, тем мощнее обещался взрыв.
Я потрогала кончиками пальцев его татуировку на левом предплечье, потрогала натянутые жилы на руках, провела ладонью по напряженному животу и — наконец! — расстегнула тугую пуговицу на джинсах, ощущая нетерпение его тела. Но — только тела. Сам Демьян ждал и смотрел. Смотрел и ждал. Пока я освобожу его. И ахну. Кажется, в разговоре с Марией я даже немного недооценила его одаренность. Или там, в яблоневом саду он слегка замерз. Потому что мои глаза, кажется, расширяются немного больше, чем было дано природой.
— Эм-м-м-м… Демон смеется, целуя меня в губы, прикусывает острыми зубами шею и предлагает : — Повторим первый раз? Без экстрима? — Ну уж нет!
Нашел кого на слабо брать! Пусть его девочки боятся!
И — как мы оба ни стараемся замедлиться, особенно чтобы совпасть размерами и готовностью, но первый раз все равно получается быстрым и ослепительно-ярким, до искр из глаз. Слишком долгим было ожидание — мое нетерпение умножается на терпение Демона, рождая огненную химеру, которая кусается, рычит и взрывается фейерверками.
— Надеюсь, ты не думаешь, что это все? — интересуется Демьян, когда перед глазами перестают плыть огненные круги и затихает дрожь. — У нас сегодня будет очень, очень долгая ночь…
Он выполняет свое обещание на двести процентов. Он выполняет все свои обещания — высказанные и не высказанные за время нашего знакомства. Он так до неприличия хорош, что я ловлю себя на грешных мыслях — зачем я искала любовников среди мужчин постарше? Что за дурь, ясно же, что… Ох…
Хороши длинные музыкальные пальцы, умело извлекающие из моего тела стоны наслаждения. Горячие губы, умеющие быть жестокими и ласковыми. Язык — острый, жестокий, изощренно-искусный его язык, умеющий ох, как много всего интересного… Хороши дерзкие взгляды Демона, мгновенно заводящие меня своей бесстыжестью. И все остальное тоже очень, очень хорошо.
— А все, кто бережет себя до свадьбы так умеют, или только ты такой уникальный? — ехидно интересуюсь я в минуты краткого отдыха.
Он только смеется. Наглец. Лжец. Оборзевший щенок. Господи, какой он сладкий…
— У тебя есть музыка? — спрашивает он. — Включи.
Я хмурюсь, затрудняясь с ответом: — В гостиной колонки, ну и ноут еще, но я не помню пароль от… — Ладно, проехали, — машет рукой Демьян, тянется за своими джинсами, выуживая из них телефон и беспроводные наушники.
Один вставляет мне, другой себе, нажимает кнопку — и что-то электронно-неземное уносит нас обоих, сплетенных в тугие объятия, далеко за пределы мира. В самые жаркие моменты мы смотрим друг другу в глаза, проговаривая губами слова песни, и это сближает нас еще больше, сплавляет не только телами, но и мыслями. Пожалуй, нынешняя молодежь знает толк в удовольствиях!
— I was made for loving you, baby… — подпевает Демьян мне на ухо где-то в середине ночи, когда движения уже ленивые и плавные, но мы еще не насытились друг другом до конца и еще не хотим останавливаться. «Я бы создан, чтобы любить тебя», — мне кажется, что это самые точные слова для того, чтобы описать происходящее.