– Ты ничего не добьёшься, убив меня, кровавая ведьма, – он стареет прямо на глазах, словно молодая личина плавится на нём, как воск, и стекает, обнажая истинную суть. – Этот мир не может больше принимать вашу изуверскую жестокость, и я лишь помогаю ему отторгнуть вас!
Я не хочу, не хочу, не хочу знать, какую плату ему пришлось отдать, чтобы сохранить молодость! Это даже не та некромантия, которую используют Сыны Ночи или мы! Это гораздо хуже и страшнее. И гораздо грязнее.
Ледяной вихрь бросает нам в лицо пыль. Тихо. Мы победили? Не думаю. Не только я чувствую тягость проклятия.
Я медленно подхожу к мёртвому старику. Еле удерживаюсь, чтобы не пнуть тело. Как глупы те, кто думают, что так легко разделаться с Чародейками Крови.
Острая вспышка осознания. Молнией бросаюсь назад, к своим сёстрам, стоящим под сводами Обители. Прекрасная и неприступная цитадель, возвышавшаяся над Столицей Империи веками… рушится, как песочный замок. Так же оседает в ставшую вдруг такой жидкой землю. Так же распыляется тоской и болью, вместе со всеми, кто был внутри. Сёстры!
Пятнадцать высших пытаются обратить процесс вспять, но я вижу, что всё тщетно. Глаза наполняются предательскими слезами. Вырвать из Круга Верную!
Сжав зубы, отсекаю себя от сестёр, отсекаю их боль и их магию. На моих руках лежит Шаннея, и я боюсь, что для неё уже слишком поздно. С гортанным вскриком вскакиваю, пытаюсь унести её. Дальше, дальше, от того, что было Обителью.
Прозрачная сфера, отсекающая двор Обители от города, лопается. Вокруг завывают призванные моим отчаянием ветра. Позволяю им нести себя, куда пожелают – я ни за что не отпущу Верную. Ни за что.
Бег С Ветром длится для меня бесконечно. Я чувствую, как на моих руках растворяется в своей боли Верная. Как я не могу спасти её, защитить её… Как на ветру застывают слёзы, горькие слёзы ненависти…
И как разгорается в груди обида на саму себя. Что не могу уйти за ней, не могу умереть… Потому что умираю каждый круг… Потому что боюсь.
Кир внимательно смотрит на меня. Интересно, а что пережил он, когда узнал о смерти всех Сынов Ночи? Он как-то обмолвился, что во время Падения был на востоке и узнал о бойне только вернувшись к сожженному Дворцу Ночи.
– На следующий день, – он медленно проговаривает слова, словно сомневается в них или с трудом вспоминает, – ты вернулась в столицу…
– Мало кто пережил гнев последней Чародейки, – улыбка получается горькой и кривоватой.
– С тех пор ты осталась в истории как Алиэра Вторая Дикая[15].
Довольно смеюсь, но тут же обрываю своё веселье. Киру уже не привыкать к такой резкой перемене моих настроений.
– Что будем делать с девочкой?
– Нэссэрой. Зови её по имени.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Он чуть удивлённо пожимает плечами.
– Учить. Что же ещё?
– А она захочет?
– А у неё есть выбор?
Посылаю ему полуиздевательскую ухмылку.
– Можно подумать выбор есть у меня.
Кир несколько мгновений молча смотрит на небо. Затем тихо спрашивает:
– Объясни мне про вашу клятву Верности. Честно говоря, до сих пор не могу разобраться в возникающих по её принесении взаимосвязях.
– Ты-ы? – Я с недоверием рассматриваю своего спутника. Как много я о нём, оказывается, не знаю! – Не можешь разобраться?! – Не удерживаюсь и срываюсь на тихий и очень обидный хохот. – Да ты о моём Ордене знаешь больше, чем написано в Книгах Старших!
Он опускает взгляд и виновато улыбается.
– Может быть, для вас клятва Верности – ритуал слишком простой и обыденный, раз упоминания о нём встречаются только самые туманные, ссылающиеся на непонятные источники.
– А оно тебе надо? – Моё кислое выражение лица должно сказать ему гораздо больше слов и интонации.
– А ты просто не хочешь говорить об этой клятве? – «догадывается» Сын Ночи. Поймав мой пылающие кровавым пламенем взгляд, он перестаёт придуриваться и уже холодно и спокойно говорит: – Должен же я знать, что за связь установилась между вами. Мало ли чем это может в ближайшем будущем нам аукнуться.
Я киваю, понимая, что отделаться от объяснений мне не удастся. Придётся перед ним выворачивать душу наизнанку. И ведь дело не в том, что он не поймёт! Наоборот, очень хорошо поймёт. И будет меня жалеть.
Мне не нужна чужая жалость!
– Ну раз ты так считаешь… – с неохотой начинаю я и надолго замолкаю. Кусаю губы, пытаясь подобрать слова, чтобы суметь объяснить ему, не принадлежащему нашей крови, некоторые понятия, смысл который приходит подсознательно, которые кажутся сёстрам правильными и нерушимыми истинами… Но ведь для остальных они только глупые предрассудки клана.
Закрываю глаза, надеясь, что так будет легче. Может быть, ведь я не буду видеть выражение его лица, сочувствие в глубине глаз.
– Ты ошибся – клятва Верности это слишком серьёзно, чтобы быть простым и обыденным, – говорю чуть нараспев, словно рассказываю древнюю легенду. Отстраняюсь от своих чувств, заставляю поверить, что говорю не про себя. – Это один из древнейших ритуалов нашего Ордена. Не слишком сложный. Скорее, излишне простой. Провести его имеют право две любые сестры Ордена по взаимному согласию, не нужно даже ставить в известность Старших. Что мы, собственно, с Шаннеей и сделали, – с горечью произношу я. Всё-таки открываю глаза и долго смотрю в костёр. Очень долго. – К нашему удивлению, всё прошло правильно, и мы стали Верными. Навсегда. Эта связь нерасторжима. Она вызывает особое… сродство душ? Духовную близость? Я не знаю, как тебе это объяснить. Успокаивающая уверенность, что сестра всегда стоит за твоим плечом, что она готова жизнь отдать за тебя и знает, что ты также охотно умрёшь за неё. Верность, не требующая ничего взамен, кроме просто существования, осознания, что твоя Верная есть. Две сестры становятся лучшим боевым союзом против всего мира. Ты сам должен понимать, что это значит в наше время.
Холод ласково обнимает за плечи, расступающаяся ночь сочувственно касается волос. Кир смотрит на меня, даже не думая опустить взгляд. Он надеется уловить на моём лице отражения хоть каких-нибудь чувств, кроме ярости? Напрасно.
– Что случается, когда умирает одна из Верных?
– А сам не догадываешься?
Он молча прикрывает глаза, безмолвно соглашаясь. Его голос сух и холоден, как летний ветер в горах.
– Догадываюсь. Ты потеряла частицу своей души, вместе со своей Верной, часть своих чувств…
Он говорит это серьёзно?!
Тихо смеюсь, чтобы не разбудить Нэссэру. Глупый.
– Откуда ты почерпнул такую… такие сведения? При клятве Верности не обмениваются душами, а потерять Верную – это не тоже самое, что отрезать от души и сердца некую часть. Знаю, в модных новых романах любят приводить такие сравнения, а имитация клятвы до сих пор популярна у влюблённых. Нет, это другое. То же самое, что утратить своё отражение или тень. Жить и знать, что в твоей жизни не хватает очень важной части… Но на чувства это не влияет. Гораздо сильнее по мне ударила потеря сестёр и Ордена. Смысла моей жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});