Русло реки оставалось широким, над ней, примерно в полукилометре от путешественников, нависал барьер из тумана - неподвижный и плотный, похожий на невероятных размеров ледяную преграду.
Глядя на нее, Рассел почувствовал, что ручейки пота стекают по спине. Внутри - холод, а тело покрыто испариной. На нем было две рубашки, три свитера, две пары брюк, три пары носков. Он держал наготове длинный вязаный шарф, которым собирался обмотать голову.
Анна и Фарн были закутаны не хуже. Посмотрев на них, он засмеялся.
- Лорд Рассел, - отозвался Фарн, - если вспомнить, что нас ждет, то ты напрасно смеешься. Холод такой, с каким я не встречался. И если мы пройдем этот туман живыми, повторения я не захочу.
- Прости меня, Фарн, - сказал Рассел покаянно. - Ты вынул вещи из кабины?
- Лорд, я сложил все на носу лодки, как ты приказал.
Оружие лежало в одном месте: здесь было копье следопыта, кинжал и еще одно короткое копье, ножи, два арбалета с наборами стрел, две гранаты - по одной Анне и Расселу. Рядом с оружием были сложены консервные банки и бутылки с водой, взятой из "Хилтона": Анна и Рассел не хотели пить речную. Здесь же были бинокли, магнитный железняк Фарна, два мотка проволоки, коробка с бинтами и фотоаппарат "Кодак".
"Странный набор вещей, - подумал Рассел, - нужно быть полубезумцем, полусмертником, чтобы отправиться в такую экспедицию втроем и с жалким снаряжением. Даже если мы благополучно пройдем сквозь стену - что весьма проблематично, - возможно, на той стороне нас ждет что-нибудь похуже.
- Обними меня, Рассел, - сказала Анна, похожая в этот миг на толстую тряпичную куклу. - Обними меня крепко-крепко.
Грэхем снова взглянул на туман, висящий не более чем в ста метрах от них. Казалось, холод уже веет в лицо.
- Обниму, когда мы влезем в кабину, - ответил он, - обниму так крепко, как ты пожелаешь. - Он обратился к Фарну: - Следопыт, слушай мой приказ. По моей команде мы все заберемся в кабину. Уляжемся рядом, вплотную, закутав головы. Будем согревать друг друга. Надеюсь, мы не потеряем сознание, проходя сквозь туман, но если вдруг лодка сядет на мель - сначала мы попытаемся сдвинуть ее с места, раскачивая изнутри. А не выйдет - ты, следопыт, выползешь из кабины и постараешься сдвинуть ее веслом. Я буду помогать тебе. Но не открывай глаз! Если мы вдвоем не справимся, леди Анна присоединится к нам. Уж если и втроем мы не сможем ничего сделать - считай, что это конец.
- Лорд, ты сказал свое слово. Я его одобряю, - отозвался Фарн.
Огромная белая стена была теперь всего в двадцати метрах. В ярких лучах солнца она завораживала своим блеском.
Бросив взгляд на реку, Рассел убедился, что лодка идет прямо по центру течения. Остальное было в руках Божьих.
- Ну что же, давайте залезать в кабину, - сказал он, - леди Анна ляжет между нами. Ты, Фарн, прижмись к ней покрепче, в данной обстановке она не обидится. - Он быстро поцеловал Анну в губы. - Иди первой, милая. Устраивайся поудобнее. Ради Бога, обмотай голову поплотнее этой ночной рубашкой или что там у тебя. И не возражай, если мы тебя очень стиснем.
- Но я тебя люблю, - отвечала Анна.
- Надеюсь. И вообще, нам сейчас стоит быть поближе.
- Лорд Рассел, - сказал Фарн, - эту историю мы еще расскажем детям наших детей. Что бы ни случилось, я горжусь тем, что был с вами.
- Влезай, приятель. Мы еще напьемся так, что встретимся под столом. Рассел говорил весело, хотя туман сгущался вокруг него и на губах появился иней.
Лодка вошла в белую плотную завесу тумана. Рассел забрался в кабину вслед за Фарном и крепко обнял бесформенный узел, в который сейчас превратилась Анна.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Холод пронизывал до костей, терзал так, словно огромное слепое чудовище впивалось в них мириадами зубов-иголок; холод обжигал и дышал смертью.
Головы путешественников были закутаны, глаза закрыты, тела одеревенели от мороза. На лицах был иней, слезы застывали, не успев вылиться из глаз, запаивая веки и ресницы, как сварка на металле. Вот уже стала замерзать влага в носоглотке, не давая людям вдыхать воздух, который стал острым и резал легкие, словно нож.
"Все равно это добром не кончится, - думал Рассел, - даже если нас не убьет холод, мы задохнемся оттого, что носы и рты заледенеют". Он попытался крепче обнять Анну, но мускулы уже не слушались. Их головы были рядом, и ему показалось, что она стонет. Он хотел взглянуть на ее лицо, но не смог и даже обрадовался этому.
Где-то рядом раздался глухой скрежет: видимо, в самой сердцевине тумана поверхность реки напоминает каток, под которым течет более теплая вода. Если это так - их утлая лодчонка вмерзнет в лед навечно. Ему бы следовало это учесть еще до экспедиции. Многое нужно было учесть!
Рассела одолевала дремота, мысли путались, боль, причиняемая холодом, уже не так досаждала, потому что ощущения притупились. Ему казалось, что леденеют даже образы, возникающие в мозгу.
Сквозь дремоту мелькнула мысль: хорошо бы поговорить с Анной, такой близкой в этой тьме и такой далекой, заключенной в капсулу собственных страданий. Так хочется с ней поговорить...
"Прости меня, любовь моя, - думал он в отчаянии. - Прости за то, что я тебя втянул в эту затею..."
А потом не осталось никаких мыслей, только ледяное, бесконечное забытье...
...Внезапно разверзлись небеса, и произошло чудо - вокруг был теплый мир, поражающий безумством красок, запахов и звуков. У Рассела внутри словно взорвалась бомба - сознание вернулось, ощущения нахлынули разом, оглушив его.
Он открыл глаза, вскрикнув от боли. Над ним было лицо Анны, а еще выше - голубое полотнище неба. Рассел попробовал пошевелить пальцами - они двигались. Попробовал поднять руку - она поднялась, но показалось странно, невероятно жесткой. Потом он сел на скамью и засмеялся.
- Мы живы, - удивленно сказал он.
- Да, Рассел, мы живы. Отдохни, а я посмотрю, чем можно помочь Фарну. Боюсь, он перенес все это хуже нас.
Но вот уже и Фарн зем Марур сидит, несомненно испытывая те же фантастические чувства, что и Рассел.
Грэхем осмотрелся. Видимо, это Анна вытащила из кабины его и Фарна. Господи, как у нее достало на это сил?
Лодка была у берега - либо ее туда направили, либо она сама придрейфовала. Теперь стена тумана стояла позади, примерно в двухстах метрах вверх по течению. Она вытянулась по обе стороны реки, составляя единую гигантскую дугу.
Захлебываясь от возбуждения, вознося хвалы мантии, белой и черной королевам, произнося заклинания, которых Рассел раньше не слышал, Фарн медленно возвращался к жизни.
Грэхем все еще не мог понять, как удалось Анне прийти в себя быстрее, чем мужчинам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});