Читать интересную книгу Президентский марафон - Борис Ельцин

Владимир Булгак. Его работа - связь. В этой отрасли есть компании по-настоящему высокотехнологичные, мощные, шагнувшие на мировой рынок. Эта отрасль наиболее успешная с точки зрения экономики. Может быть, он?

Но вот какое сомнение по поводу этих фигур. Не станут ли "крепкие хозяйственники", работая на месте председателя правительства, лоббировать лишь свою отрасль и зажимать остальные? У Виктора Степановича был такой грех: он почти открыто симпатизировал "Газпрому", который создавал практически своими руками.

Яркий круг настольной лампы. В кабинете темно. Уже довольно поздно. Все спят. А я никак не могу принять окончательное решение. Беру ручку и вычеркиваю две фамилии - Аксененко и Булгака.

Кто же из претендентов остался?

Сергей Дубинин, председатель Центробанка. Во время нашего "прикидочного" разговора в Кремле я, наверное, впервые за долгое время обсуждал с ним так подробно не только банковскую деятельность, но и более широкий круг вопросов: проблемы экономики, политическую ситуацию в стране. Дубинин - глубокий специалист, интересный, своеобразный человек. Но Центробанк - такой финансовый инструмент, где от конкретного руководителя зависит слишком многое. Не хочу создавать новые проблемы в этой болезненной сфере. Кроме того, сложилось впечатление, что у Дубинина во время кризисных ситуаций проявляется излишняя вспыльчивость, нет устойчивости в характере.

Андрей Николаев, бывший начальник Федеральной пограничной службы. Из породы генералов-интеллигентов. Но есть тот же грех и у Николаева - излишняя вспыльчивость в характере. Написал прошение об отставке, надеясь, что я его не подпишу. Хотел таким образом разрешить свой конфликт с другими силовиками. Но я подписал прошение Николаева - не люблю, когда на меня вот так давят.

Нет. Тоже нет.

Остаются еще двое.

Борис Федоров. У него вроде есть все: опыт, знания, твердость, решительность. С другой стороны, все экономисты гайдаровского призыва (а Федоров еще при Гайдаре успел поработать) слишком политизированы и амбициозны. Один из них, Чубайс, только что ушел из правительства. Нет, в этом решении не будет логики. Не будет и новизны. Опять перебор старых фигур, не хочу.

Остается Сергей Кириенко. Я шел к его кандидатуре методом исключения. Но теперь ясно вижу: не зря он с самого начала казался мне наиболее перспективным. Это будет неожиданное назначение.

Сергей приехал из Нижнего Новгорода вместе с Борисом Немцовым. Они друзья. Несколько месяцев проработал первым заместителем министра топливно-энергетического комплекса. Лишь недавно назначен министром. Тридцать пять лет. В разговоре с Сергеем меня поразил стиль его мышления ровный, жесткий, абсолютно последовательный. Очень цепкий и работоспособный ум. Внимательные глаза за круглыми стеклами очков. Предельная корректность, отсутствие эмоций. Выдержанность во всем.

Есть в нем что-то от отличника-аспиранта. Но это не Гайдар, кабинетный ученый и революционный демократ. Это другое поколение, другая косточка менеджер, директор, молодой управляющий.

Главные плюсы - абсолютно свободен от влияния любых политических или финансовых групп. В силу своей молодости не будет бояться никаких столкновений, никаких неприятных последствий. Настоящий технократический премьер! То, что нужно сейчас стране...

Риск? Да. Но риск оправданный. Если мы не продолжим трудные, болезненные реформы в налоговой, земельной, социальной сферах, если не примем грамотные законы, страна будет топтаться на месте. В стране так и будет невнятная, противоречивая экономика.

Я больше не имею права ждать. Итак, Кириенко.

Все мои нынешние оппоненты - начиная от коммунистов и кончая олигархами - не ожидают подобного хода.

Я даю еще один шанс "второму эшелону" молодой команды, при этом укрепляя и обновляя ее. Вместе с Кириенко наверняка придут новые люди.

Некий ресурс доверия еще есть в настроениях людей, прессы, общественности, и Кириенко может вызвать надежды, положительные эмоции. Это сейчас очень важно.

Последний аргумент, пожалуй, оказался решающим. Сейчас всем нужна некая новая фигура. Не лоббирующая интересы одних в противовес другим. Не пришедшая из какого-то лагеря. Не примелькавшаяся в московских эшелонах власти. Чистая фигура.

Кириенко - именно такой.

Вечером 21 марта, в ту же субботу, когда мы встречались с Виктором Степановичем, я попросил приехать Валентина Юмашева и Сергея Ястржембского. Объявил им, что решил сегодня отправить Черномырдина в отставку. Вместе с ним отправляю в отставку Чубайса и Куликова. Попросил Сергея Ястржембского, моего пресс-секретаря, подготовить всю публичную сторону этих отставок, а Юмашева - указы. Сергей сидел с округлившимися глазами, растерянный. Заметно волновался и Валентин. Для моей молодой администрации это был первый серьезный правительственный кризис.

Оба, и Юмашев, и Ястржембский, попросили меня перенести отставку с субботы на понедельник. Объяснения были довольно простые: выходные, страна отдыхает, многие на даче. В субботу или воскресенье создавать в стране кризисную атмосферу, а отставка Черномырдина - это серьезный политический кризис, вряд ли целесообразно.

Не люблю медлить с реализацией принятого решения. И вот почему. Политика - очень тонкая вещь. И механизм принятия решений требует от политика особой, почти хирургической, точности. Принятое решение не терпит пауз. Любая утечка информации - и решение перестает быть сильным и неожиданным ходом, превращается во что-то прямо противоположное. Начинает работать мощный фактор давления извне, быстро меняются и обстоятельства.

Все-таки Валентин и Сергей убедили меня - отставка в глазах общества должна выглядеть спокойным, рабочим моментом, а не чем-то пугающим. Надо подождать до начала рабочей недели.

"Борис Николаевич, на кого будем готовить второй указ?" - осторожно спросил в конце беседы Юмашев. ("Кто заменит Черномырдина?" - означал этот вопрос.)

Повисла небольшая пауза. Двое знающих стратегически важную информацию это уже много. Трое - чересчур много.

"Я вам отвечу в воскресенье, - сказал я. - Встретимся еще раз завтра, во второй половине дня".

Вечером в воскресенье я вызвал Юмашева: "Готовьте указ на Сергея Кириенко".

Ночью проснулся. Пошел в кабинет - думать.

Господи, Черномырдин со мной с 92-го года! Помню, как трудно и тяжело мы вместе добивались политической и экономической стабильности в жизни страны. Черномырдин всегда стремился "разгрузить" меня, взять на свои плечи побольше ответственности...

Ночью все сомнения острее. Вся окончательность принятого решения отчетливее. Преданный, надежный, прошедший огонь, воду и медные трубы премьер сможет выстоять в самой критической ситуации. Может быть, я сделал ошибку?

... Опасность политического одиночества - вот откуда "синдром отставки" в жизни любого политика, тем более президента. Любой верный союзник в политике - на вес золота. И отправлять его в отставку действительно опасно. Да, Черномырдин - верный. Но вся логика жизни заставляет с ним расстаться.

Кстати, вот еще один вопрос: до конца ли, насколько точно я рассчитал политический риск?

Ведь в этот момент я расставался с двумя наиболее сильными и верными своими союзниками - Черномырдиным и Чубайсом. И оказывался, таким образом, почти в полной политической изоляции. Об этой изоляции, об одиночестве Ельцина потом будет немало сказано и написано.

... У меня с риском свои, особые отношения. Это не значит, что я ничего не боюсь или реагирую на опасность не так, как другие люди. Отнюдь нет. Точно так же - холодом в груди, некоторым шоковым отупением, сердцебиением (что в тот момент мне было очень некстати).

Но в каждом новом пришествии опасности есть один момент, который можно и нужно четко уловить: самоосознание. Мысль сама начинает работать, как бы на автомате, сама ищет выход. И находит, порой совершенно неожиданно!

Риск, в том числе и политический, идет рука об руку с расчетом. Наиболее точный расчет рождается порой в самой экстремальной ситуации. Так было и здесь.

... Каждая ночная секунда все тяжелей и тяжелей. Как же заставить себя спать? Ведь все уже сделано. Все решено...

Понедельник, 23 марта. Кремль. Вращается маятник настольных часов, равнодушно блестят полированные поверхности. А у меня внутри - огромное напряжение.

Назначили встречу с Кириенко на 7 утра. До встречи с Черномырдиным. Государственный человек должен уметь вставать рано.

"Если поручите, Борис Николаевич, я готов", - почти сразу сказал он. Потом уже пошел куда-то приходить в себя, осмысливать, но мое первое ощущение от его слов было хорошим - боец!

8 утра. Встреча с Черномырдиным.

Расставание было очень тяжелым. Узнав об отставке, Виктор Степанович совсем расстроился. Ну что я мог ему сказать? Как объяснить то главное, что не давало мне покоя все эти месяцы, - нам нужно другое поколение, Виктор Степанович! Другое поколение!