Робби неохотно согласился. Внезапно отбросив сигарету, он встал:
— Ну ладно. Но только несколько минут.
Эти несколько минут растянулись на полтора часа. Робби занимался с Хеннесси, пока не сгустились сумерки. Тот усвоил, как правильно ставить ноги в стремена, как держать поводья, как пускать лошадь в галоп и с какой ноги начинать его.
Я так и не поняла, понравились ли Робби его обязанности тренера. Конечно, ему льстило, что кинозвезда откровенно восхищается его мастерством и безоговорочно подчиняется всем указаниям.
Наконец, когда и долину затопили пурпурные тени, Гарри Хеннесси неохотно попрощался:
— Ладно, ребята, думаю, день прошел с толком.
Робби сокрушенно пожал плечами и усмехнулся.
Он помог мне сесть в седло. Затем мы пустились в долгий путь вниз, в долину. То, в чем Робби собирался признаться мне, так и осталось несказанным.
Конечно, нам с Робби еще предстоит добираться до Холлиуэлла. Но нет, и здесь мистер Хеннесси не оставил нас. У него появилась другая идея. У звукорежиссера хранилась какая-то запись, которая актеру незамедлительно понадобилась. Так что мистеру Фуллеру совершенно не обязательно сопровождать мисс Розамунду. Не догадываясь, что, возможно, помешал мне выслушать единственное предложение руки и сердца, которое я могла получить в жизни, Хеннесси решительно настоял, что проводит меня до самого дома.
Когда, наконец я вежливо пожелала ему спокойной ночи и поблагодарила этого странного американца, помешавшего развитию событий, которые могли все изменить между мной и Робби, он удовлетворенно улыбнулся:
— Все в порядке, мэм. Не стоит благодарности. Я всегда считал, что добрый поступок требует воздаяния.
Глава 11
Потом Таня сказала, что кампания против киногруппы началась, как раз в ночь летнего солнцестояния. Но я не согласна. В каком-то смысле все случилось куда раньше. Просто в такую ночь у сельчан особенно обостряются эмоции и страсти. И из-за несущественной мелочи все может пойти наперекосяк.
В Дервент-Лэнгли эту ночь отмечали костром Святого Джона — факельное шествие завершалось большим костром, который разводили на лугу, что лежал на полпути к высокими уступам Даунса. Вокруг него собирались все обитатели Дервент-Лэнгли, включая и малышей из подготовительного класса. Взявшись за руки, они танцевали вокруг костра.
Мне рассказывали, что в давние времена на костре зажаривали бычий бок или опаливали свиную тушу. Но мы, насколько мне помнится, жарили в его пламени свиные сосиски, нанизанные на длинные прутья, пекли картошку в горячей золе, а затем, разламывая клубни, поедали с сельским сыром и первыми перышками лука.
В этом году ночь летнего солнцестояния пришлась на субботу, так что Тане удалось приехать. И конечно же на празднестве в полном составе присутствовали и киношники. Их пресс-атташе так и сновал вокруг костра, делая фотографии для прессы, а прочая компания смешалась с деревенским людом. Как свидетельство доброго отношения Николас Пембертон приказал обнести всех присутствующих подносами с пирожными и булочками.
Он ждал, улыбаясь, пока мисс Сильвестр, преподносившая маленькой сестренке Тима Броклбенка марципановое яблоко, позировала фотографу.
— Как ты думаешь, эта парочка поженится? — внезапно спросила меня Таня. Мы с ней стояли в тени, чуть поодаль от костра.
— Думаю, что да. А что? Ты все еще интересуешься? Им, я имею в виду?
Таня пожала плечами:
— Ах, это. — Она нахмурилась. — Вечно ты все воспринимаешь слишком буквально. По сути, он меня не интересует, уж ты должна бы понимать. С моей точки зрения, он слишком надменен. Хочу сказать, что вот ей-то, он как раз подходит. То, что нужно.
— Наверно, ты права, — пробормотала я, наблюдая, как, взявшись за руки, пляшут ребята. Пламя отбрасывало танцующие тени на траву за их спинами, и малыши выглядели компанией черных бесенят. В темное небо летели снопы блистающих искр. И вдруг, не раздумывая, я произнесла сдавленным голосом:
— Остается лишь надеяться, что и она ему нужна.
Мне показалось, что сказала я это достаточно громко, но если Таня и слышала, то не подала и виду. И словно я не произнесла ни слова, она продолжила:
— Помнишь, как заботлив он был к ней в первый день съемок? Просто трогательно, не так ли?
Я сказала, что так и было, и подумала о том, что при свете дня мне и в голову не могло прийти — разве что в ночь летнего солнцестояния, когда вокруг все сходят с ума и куролесят.
— Как ты думаешь, она, в самом деле что-то увидела на Тропе мисс Миранды?
Таня отрицательно покачала головой:
— Нет. Не сомневаюсь, что она ничего там не видела. Я даже не верю, что она подумала, будто что-то увидела. Я где-то читала, что актрисы специально из-за чего-то пугаются или злятся, чтобы привести себя в соответствующее эмоциональное состояние. Но если даже она, в самом деле думает, будто видела привидение, то, скорее всего, там была игра света, как Николас и сказал.
— Я тоже так считаю. А помнишь, как мы вечно воображали, что видим там свечение и какие-то фигуры?
— Помню ли я? — Расхохотавшись, Таня взяла горсть чипсов со складного столика рядом с нами. — Особенно осенью, когда над рекой вечно стоит туман.
Мы пустились в воспоминания о всех тех глупостях, которые себе позволяли, будучи детьми, и вдруг Таня предложила:
— И не забывай, что сейчас — ночь летнего солнцестояния. Помнишь, как мы сидели и смотрели в зеркало?
Я позволила себе мягко, но не очень остроумно пошутить, что в эту ночь в него могла бы смотреться мисс Сильвестр, знай она о его волшебных свойствах. На этом я покончила с данной темой. Я перекинулась несколькими словами с женой мистера Бэкхауса и его детьми, а потом одной из моих девочек стало плохо, и я отправилась искать ее мать.
Мельком я видела Робби, но он был увлечен разговором с компанией своих юных приятелей-фермеров, поэтому всего лишь махнул мне рукой. Я принесла кофе и пирожные матери и миссис Меллор.
В половине двенадцатого Таня призналась, что ее клонит ко сну. Миссис Меллор обещала подвезти мать домой, так что мы решили ее не ждать. Таня прижала ладони к щекам и пожаловалась, что кожа у нее просто обуглилась от жара костра, а если она и дальше будет благоухать горячими сосисками, растопленным жиром и марципановыми яблоками, то ее трудно будет отличить от моих учеников. И мы вдвоем направились, к дому.
Мне всегда казалось, что, когда уходишь от костра в ночную тьму, фигуры вокруг него обретают какую-то таинственность и многозначительность. Запахи горячей земли и горящего дерева теперь мешались в ночи с соком трав, что ложились нам под ноги, дыханием ночного леса и благоуханием цветов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});