Читать интересную книгу Западня на сцене - Герхард Шерфлинг

— Этот вопрос мы задали не только вам.

— Что, разговор был таким важным?

— Это вскоре выяснится, — Маркус поднялся, застегнул пальто. — Не стану вас больше утруждать. Благодарю вас за то, что вы уделили мне столько времени.

— Не стоит благодарности. — Вондри тоже встал и направился к двери.

Лицо у него было озабоченное, губы плотно сжаты. Узкая полоска шеи над воротничком рубашки вся блестела от пота.

— Да, и вот еще что, — сказал Маркус, как бы обращаясь к спине тенора и таким тоном, будто эта мысль только-только пришла ему на ум. — А что, собственно говоря, было в портфелях, которые вы носили с собой после несчастного случая?

У Вондри едва челюсть не отвалилась.

— Портфели, — пробормотал он. — Господи, спаси и помилуй…

— Что случилось? — удивленно спросил Маркус.

Вондри ерошил волосы обеими пятернями.

— Забыл, напрочь забыл, — простонал он, вернулся в комнату и принялся вышагивать по ковру туда и обратно. — Болван, какой же я болван… Эх, если бы знать!

Потирая ладонью лоб, он буквально рухнул на стул перед роялем и тупо уставился на Маркуса.

— Убейте меня, представления не имею, куда подевались портфели.

В первый момент Маркус не знал, что и подумать. Он был сбит с толку, ощущение такое, будто его одурачили.

— Не будем торопиться, — сказал он, остановившись перед Вондри. — Вы совершенно серьезно утверждаете, будто не знаете, где ваши портфели?

— Что значит «утверждаете» — я действительно этого не знаю! — Вондри вскочил и снова принялся бегать по комнате. — Когда я после несчастного случая появился у будочки вахтера, они были у меня в руках, — вслух размышлял он. — И позже, когда я вместе с обеими женщинами стоял у тела Пернвица — тоже. А потом… — он развел руками. — Не помню, ничего не помню!

— Так что же было в портфелях? — спросил Маркус, не поверивший ни единому слову тенора; вся эта комедия порядком ему надоела.

— Подарки на Рождество — для моей сестры и ее детишек. Куча ящичков и коробок в оригинальной упаковке универмага «Центрум». Убить меня мало! Убить меня мало! — Вондри остановился перед Маркусом. — Ума не приложу, как мне быть — ведь сегодня уже сочельник!

Какое-то время оба молчали. Вондри смущенно улыбался, теребя свой галстук. Уголки его рта подрагивали. Маркус смотрел на него со смешанным чувством удивления и отвращения. Вондри — лжец, но как умело он манипулирует фактами, используя все возможности, чтобы выйти сухим из воды… Когда Позер вечером искал портфели в уборной Вондри, он обнаружил в шкафу целую кучу коробочек в оберточной бумаге «Центрума», не придав этому никакого значения… Но как докажешь, что их оставил в шкафу сам Вондри, чтобы высвободить портфели для краденого из реквизиторской?

Помолчали еще с минуту, причем Вондри нервничал все заметнее, Маркус недоверчиво покачал головой:

— Все это весьма странно, господин Вондри.

— Почему странно? — возмутился тенор. — Все были так возбуждены после случившегося… Ну, поставил я где-то свои портфели и забыл где — что в этом странного? — Он утер рукой потный лоб и вытер ее о штанину. — Я всего лишь человек, могу и забыть.

— Хорошо, — сказал Маркус. — Допустим, ваша версия соответствует фактам. Тогда как вы объясните, что рождественские подарки, о которых вы так переживаете, лежат в вашем шкафу в театральной уборной?

Вондри замер, на какую-то секунду не на шутку испугавшись, но тут же овладел собой.

— Шутить изволите? — проговорил он совсем тихо, силясь улыбнуться. — Мой шкаф всегда закрыт, а ключ только у меня.

— Шкаф не сейф и, кроме того, в вашей уборной не один, а несколько шкафов.

— Вы действительно нашли мои вещи?

— Да.

— Тогда я совсем ничего не понимаю! — Вондри словно в замешательстве замотал головой. — Зачем кому-то было выкладывать подарки в мой шкаф и забирать пустые портфели?

— Надеюсь услышать объяснение этого феномена от вас.

— Клянусь вам, что обо всем этом понятия не имею — ни малейшего! Когда я днем в последний раз держал портфели в руках, подарки были еще в них. — Вондри сглотнул слюну и со все возрастающей нервозностью продолжил: — Кто-то хочет меня «закопать», капитан, так и только так я могу объяснить себе все происходящее.

— У вас есть враги?

Мускулы на лице Вондри дернулись, на нем появилось выражение мстительности.

— Вестхаузен, — сказал он. — Наш ассистент режиссера.

— Это, как говорится, ваше личное дело, — Маркус достал из кармана пальто кепку, ударил ею несколько раз по ладони. — Согласитесь, господин Вондри, что ваши показания прозвучали весьма неубедительно и целый ряд вопросов остался открытым.

Вондри хотел было возразить, но Маркус остановил его жестом руки.

— Нет, сейчас мы разговор продолжать не станем. Позже у вас появится достаточно времени, чтобы рассказать обо всем подробно… Желаю вам доброй ночи, господин Вондри!

Улыбнувшись, прошел мимо тенора к двери. Но за дверью улыбка сползла с его лица.

Сев в машину, он сказал Краусу и Позеру, которые дождались его:

— Я думаю, Вондри — тот, кто нам нужен!

6

Наскоро позавтракав, Маркус прямиком направился в управление окружной полиции. Найти нужную комнату оказалось делом непростым: коридоры этого здания, построенного в конце прошлого века, нелепостью своей напоминали лабиринт. Наконец Маркусу встретился знакомый вахмистр, который и отвел его в комнату отдела уголовного розыска.

Там же сидели Штегеман и Краус. У долговязого лейтенанта вид был помятый, он не выспался. Согнувшись над своим столом в виде вопросительного знака, он откровенно зевал. А напротив него Штегеман пытался навести какой-то порядок в груде дел и папок. В отличие от Крауса обер-лейтенант имел вид свежий и подтянутый. Его круглое лицо было, как обычно, розовым, а маленькие серо-голубые глаза живо блестели.

— Удачно, что вы пришли, капитан, — сказал Штегеман, бросив огрызок карандаша на стол. — Можем идти к шефу. Он как раз свободен.

— Хорошо, — кивнул Маркус и снял пальто. — Есть новости?

Штегеман пожал плечами.

— Я тут просмотрел личные дела наших основных кандидатов. В общем и целом ничего примечательного, если и были проколы, то пустяковые. За одним исключением… — Он нашел нужную папку. — Вот: Буххольц, мастер-декоратор. Он есть в нашей картотеке. Десять месяцев тюрьмы и два года условно за хищение народной собственности.

— Скажи пожалуйста, — проговорил Маркус удивленно.

— Тогда его сняли с работы, — продолжал Штегеман. — Но с опытными кадрами, как всегда, туговато… Ну, да… И он снова вернулся на свое место.

— Вот, значит, почему он так нервничал?

— Это уж как водится. Есть еще пока немало людей, у которых при появлении ребят из угрозыска руки потеют.

Маркус быстро пробежал глазами листки из личного дела Буххольца. Более года назад он продал столяру театра доски и рейки, которые тот, в свою очередь, перепродал людям, строившим дачи. Сам Буххольц отделался наказанием сравнительно мягким, зато его партнер как инициатор аферы получил вполне заслуженные пять лет строгого режима.

— Несмотря на все факты, свидетельствующие против Вондри, мы не должны упускать из вида и остальных, — сказал Краус, раскачивавшийся на своем скрипучем стуле. — В том числе и Буххольца. Он, между прочим, один из тех людей в театре, кто прекрасно разбирается в техническом устройстве сцены.

— Я тоже так считаю, — согласился Штегеман. — Однако при нынешнем положении дел все-таки предложил бы вычеркнуть из списка подозреваемых рабочего сцены Крампе. Претензий к нему немало, однако… однако он не настолько хитер, чтобы задумать и привести в исполнение что-либо подобное… — И он встал. — Не будем все же заставлять шефа ждать нас, он этого не любит.

Да, пора. Маркус, который до сих пор гнал любую мысль о предстоящем отчете, последовал за своими сотрудниками с чувством внутреннего дискомфорта. Он с майором незнаком и не имел ни малейшего представления, как тот отреагирует на его исповедь. То, что по головке не погладит, ясно. Того и гляди, дело отнимут…

Хотя Краус как-то упоминал, что майору Бенедикту за шестьдесят, Маркусу с трудом в это верилось. На вид он куда моложе. Поджарый, несколько выше среднего роста, с лицом кабинетного ученого и проницательными карими глазами. Сразу скажешь: человек энергичный, такой будет добиваться своего даже из последних сил. Маркус смотрел на него испытующе и в то же время с опаской. Счесть ли удачным предзнаменованием то, что майор внешне напомнил ему любимого школьного учителя географии, который пробудил в нем не только интерес к своему предмету, но и подарил ему, так сказать, «хобби» на всю жизнь: ему любопытно все, что хоть как-нибудь связано с жизнью народов Латинской Америки.