– Папа, милый, отчего не дали знать, что за экспромт?
– Проказница, ты уже не рада видеть родного отца? Мы с Маргаритой Павловной вторглись в ваше гнездышко и нарушили ваше уединение? – смеясь, сказал Прозоров и нежно поцеловал дочь.
Наклонясь к ее лицу, он отметил здоровый блеск глаз, спокойствие и умиротворенность, которые читались во всем существе молодой женщины. Господи, только бы Дмитрий смог сделать ее счастливой! Как, однако же, жестока судьба, у бедной Вари никогда не будет ребеночка! Правда, может такое случится, что порадуется он не внуком, а собственным сынком?
Прозоров старался до поры до времени гнать от себя эти сладостные мысли. Но чуткая его дочь сразу поняла, что отец приехал не только просто навестить молодых.
Послали за Гривиным. Управляющий тотчас же примчался, не скрывая радостного удивления от визита тестя и подруги жены. Когда суматоха через некоторое время улеглась, подошло и время обеда. Все собрались в столовой за овальным столом, уставленным фамильным серебром. За окном вечерело, быстро таял короткий зимний день. Варвара приказала зажечь лампы и свечи на столе. Беседа лилась непринужденная и легкая, обсуждали дела в мастерских, сплетничали о столичных знакомых, перебирали мелкие милые домашние подробности. Марго видела, что Прозоров доволен тем, как живут Гривины, как ладят меж собой. Но внутри его чувствовалось напряжение, он готовился к решающим словам. Еще по дороге они уговорились, что Платон Петрович скажет все сам. И теперь Марго ждала этого ежесекундно.
Обед подходил к концу. Подали кофе, пирожные и папиросы. Гривин размяк и с наслаждением курил, откинувшись на стуле. Прозоров повертел свою папиросу в руках, но потом передумал и произнес:
– Рад, дети мои, рад за вас! Чувствую, хорошо живется вам тут! Может, и вы за меня порадуетесь?
– Что же вы хотите такого приятного о себе сообщить нам, дорогой Платон Петрович? – дымя, спросил зять.
– А то, мои дорогие, что я собрался жениться! – выдохнул Прозоров.
Повисло гробовое молчание. Марго опустила глаза, избегая встретиться взглядом с будущей падчерицей. Но Варя смотрела на отца. Ее с детства преследовал страх отцовой женитьбы. Она заранее ненавидела любую женщину, которая могла бы встать меж ней и отцом. Последнее время Варя почти уже не боялась, все-таки – возраст! И вот тебе новость!
– Ты познакомишь нас? – ледяным тоном произнесла она.
– Вы давно знакомы, – улыбнулся Прозоров и кивнул в сторону своей избранницы.
Во вновь наступившей тишине из Вариных рук очень громко упала крохотная серебряная чайная ложечка. Варвара резко оттолкнула свое кресло от края стола. Если б она могла, то вскочила бы и бросилась вон!
– Какая неожиданная новость! – пробормотал Гривин. – И, видя, что молчание жены становится неприличным, поспешно добавил: – Мы рады, очень рады и поздравляем от души!
Произошел обмен дежурными поцелуями и пожимание рук, после чего все разошлись в великом смятении чувств. Прозоров повез кресло дочери в ее комнату.
– Ты не рада этой новости, ты считаешь, что я совершаю ошибку, не так ли?
Варя думала именно так, но что-то в тоне отца заставило ее промолчать. Немного в их жизни было моментов, когда Прозоров игнорировал мнение дочери. Варваре стало не по себе. Она даже помыслить не могла, что Маргарита, эта жалкая девчонка, эта бесприданница, так окрутит сильного и волевого Платона Петровича! Так сильно, что ее, Вари, мнение уже не в счет!
– Я пытаюсь понять, папа, – осторожно сказала Варя. – Но мне сложно представить, почему вдруг – Маргарита, и почему вдруг теперь, когда она десять лет, или более, жила у нас?
– Неисповедимы пути Господни, девочка. Тебе была бы неприятна любая женщина в роли мачехи. А Марго ты знаешь давно, глядишь, обойдется, привыкнете и будете по-прежнему любить друг друга.
– Вряд ли, – вырвалось у Варвары.
– Ну, так я тебе скажу, – рассердился отец, – как я решил, так и будет! Мы тут все взрослые люди, понимаем, о чем речь идет. За меня, мое здоровье ты не беспокойся, доктор Литвиненко жениться разрешил. А ежели вас с Дмитрием волнует завещание, наследство, знай, ты моя дочь и пока единственная наследница, я так же люблю тебя, как и раньше, поэтому, будьте покойны, никого не обижу!
Варваре стало совестно, щеки порозовели, но про себя она отметила слова о единственном наследнике… пока… От этого стало совсем тошно, так как мысль о невозможности родить собственного ребенка и вообще о трудности нормального и полноценного общения с собственным мужем постоянной болью терзала ее сердце.
Прозоров отвез кресло в комнату дочери и ушел. Как только стихли его шаги, Варвара самостоятельно двинулась к будущей мачехе. Маргарита ждала Варю и не удивилась поскрипыванию колес.
– Я так и знала, что ты придешь. – Она пошире открыла дверь, чтобы Варя могла беспрепятственно въехать.
– Было бы странно, если бы я не попыталась поговорить с вами, уважаемая Маргарита Павловна, – с сарказмом ответила Варвара.
– Полно, оставь этот тон, Варя, теперь все переменилось, пусть даже если ты этого и не хочешь.
– Да, не хочу, и как честный и искренний человек, не таюсь и говорю об этом тебе прямо в лицо! Ты воспользовалась временной слабостью отца, его одиночеством, ты навязала ему себя! – Варя от волнения даже закружилась по комнате так, что Марго пришлось схватиться за ручку кресла.
– Прошу тебя, не злись! Ты думаешь, что все эти годы я вынашивала планы женитьбы на твоем отце? Что я… – Тут Маргарита осеклась. Опять унижение? Опять Варвара пытается ею помыкать? Оправдываться перед ней? Ну уж нет, теперь настал ее, Маргариты, час!
Внезапно успокоившись, она произнесла новым, не свойственным ей тоном:
– Впрочем, ты можешь думать все, что тебе заблагорассудится, мне все равно! На решении Платона Петровича это не отразится. И на этот раз я не отступлю! – Она отвернулась к окну, показывая тем самым, что разговор закончен.
Обескураженная, Варвара выехала в коридор и задумалась. Ее поразила и злость Маргариты, и ее неожиданная самоуверенность, и главное – последняя фраза! Что она значит? Какая ужасная обида таилась за этими словами? Неужели их жизненные тропинки когда-то пересеклись, а Варя этого не поняла? Но что она отняла у подруги?
Варвара почувствовала, что истина где-то близко, но от переживаний ей стало нехорошо, и она поспешила к себе, отложив опасные размышления на потом.
Пока Маргарита находилась в Цветочном, Гривин тоже искал возможность с ней поговорить. Мысль об этом браке отравляла ему жизнь. С одной стороны, теперь рушились его расчеты на безраздельное управление всем жениным наследством. Ради чего он женился на калеке? С другой стороны, он с тоской понял, что действительно испытывает к Маргарите сильные чувства, почти животную страсть, особенно теперь, когда она стала ему недоступна. Покуда она была просто оставленной им девушкой, безумно его любившей, он знал, что в любой момент может утолить свой любовный голод и зов плоти. Теперь же она стала невестой Прозорова, потом будет его женой, а там, глядишь, и матерью нового наследника! Как все неудачно! Она нужна ему теперь еще больше!