— Надеюсь, ты не посещаешь это место, Эксмирандея? — К счастью, неподалёку ворковала влюблённая парочка, и Арабелла сдвинулась. Чем я и воспользовалась, заводя её в открывшийся лифт.
— Не посещаю. Всё хорошо, мама. Здесь всё не так, как ты привыкла, но ничего опасного нет.
— Эта обитель, воплощения порока. Вся. Я прибыла для лечения. И что же? В больнице, которая должна быть храмом чистоты и невинности, — мать фыркнула и поджала губы ещё сильнее. — Он не просто мужчина. Весь облик его, а сильнее всего — голос и очи горящие, клянусь, это порождение самой похоти из тёмной стороны Равновесия. Одно слово его смущает тело и рождает вожделение. Да ещё и демонёнка мелкого натаскивает. Учит подчинять плоть любую одним блеском глаз его блудливых. Неприемлемо!
— Мама, тебе помощь нужна, а без истинных магов её не будет!
— Ты, спасибо Равновесию, не знаешь какое томление испытывает тело, когда блудливый касается тонкими пальцами своими, как вспыхивают очи его, и жар пронзает чресла твои. Это демоны!
В этот момент дверцы лифта разъехались. Прямо посреди коридора стоял Спайк, который давал «пять» улыбающейся, но очень бледной малышке лет шести. Повернувшись, он улыбнулся:
— О, Экси, а ты чего здесь?
— Чт…то, — мать схватила её за руку. — Значит… демонёнок уже овладел твоим телом, не так ли?
— Что? Мам, ты с ума сошла! — мне хотелось провалиться сквозь землю. — Хватит нести бред! Тебе плохо, ты переволновался и не понимаешь, что говоришь!
На лице Спайка мелькнуло удивление, после узнавание, и в конце — растерянность.
— Э… прошу прощения… сеньора Арабелла… вы…
Графиня схватилась за сердце, тяжело дыша, но после принялась читать молитву. Взгляд впился в Спайка. Она отступала, закрывая меня, словно мы столкнулись с диким зверем, который вот-вот кинется. Спайк шагнул к ним.
— Сеньора, вам плохо? Позвольте оказать помощь.
— Не прикасайся ко мне! — визгнула она и раскашлялась.
— Мам, хватит! Он помочь хочет!
— Ты… здесь… мы уезжаем! Немедленно!
— Сеньора, у вас панический приступ, — Спайк говорил вкрадчиво. — Если не доверяете мне, то я позову профессора Шэди. Он как раз вас искал. Вы так неожиданно ушли. Ничего не сказали.
— Нет! Прочь! Тёмные! Обесчестил мою дочь, демон! За что это наказание, Силы?! Эксмирандея, мы немедленно уходим! Равновесие милосердно и справедливо! Возможно, ещё есть шанс спасти твою опороченную сущность, порождение греха!
Спайк нахмурился.
— Сеньора Сансильвани, прошу, держите себя в руках. Так говорить о дочери нельзя, Экси не заслужила. Она замечательная и очень добрая.
— Конечно! Тёмный так и сказал бы! Усыпить бдительность! Заставить поверить! О, Светоносная, упаси от греха и соблазна! Ибо грешны мы и слабы духом! А ты сгинь! Сгинь, тёмный!
— Давайте тогда договоримся, — он поднял ладони. — Вы идёте в палату, а я к ней не подхожу. Хорошо? У нас есть врачи-женщины. Я пришлю вам кого-то из них.
— Мы не останемся ни на миг! — Арабелла попятились к лифту, продолжая кашлять. — Сейчас же! Прочь из этого проклятого Равновесием места!
— Сеньора, — Спайк умудрялся удерживать вежливый и мягкий тон. — Я, как и все мы, ребёнок Равновесия. Неоднократно посещал Храм Воли в Ронделле, поэтому ваши обвинения несправедливы.
— Сеньора де Сансильвани, прошу, вернитесь в палату, — к нам (слава всем святым!) спешил Райан, а рядом Касс.
Я занервничала. Внешность у эльфийки специфическая: механическая рука, которую та нарочно не скрывала под одеждой. Искусственный глаз и металлическая пластинка на виске, которую она так же демонстрировала, перебросив волосы на правую сторону. Это мама точно посчитает противоестественным.
— Обитель тёмных! Уйдите! Прочь! Равновесие не допустит! Силы, спасите! — графиня пронзительно вскрикнула. — Не оставьте! Меня жгут раскалёнными штырями! А вы! — она упёрлась взглядом в Райана. — Хуже всех! Не прикасайся ко мне! Ни пальцами, ни мыслью! Ох, жар пронзает чресла! Так и вижу, как загораются глаза огнями похоти! Вкладывают в голову постыдные мысли. Заставляют моё тело вожделеть этого демона!!!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я чудом увернулась от взмаха её руки и спрятала лицо в ладонях. Проклятье. Я точно отчислюсь. С этим невозможно жить!
В звенящей тишине раздался смешок, а после хохот. Экси ожидала услышать что угодно, кроме этого звука и недоумённо осмотрелась.
Смеялась Кассиан’дала. Совершенно расслаблено, будто не истерику наблюдала, а услышала отличную шутку.
Мне страшно. Я видела, как багровеет лицо Арабеллы и знала, ничего хорошего не будет. Мама либо сделает так, что меня отчислят из универа за неадекватность, либо грохнется с разрывом сердца и умрёт.
— Ещё одна тёмная распутница! — хрипло выкрикнула графиня. — Равновесие наделило тебя телом столь благородной расы, а ты осквернила его дар!
— Тело благородной расы досталось мне по воле родителей, являвшихся, как ни странно, эльфами. Можно назвать это волей Равновесия, можно генетикой, кому как нравится, — Касс шевельнула искусственной рукой. — А это — несчастный случай.
— Ты возлежишь с демонами, растапливая пламя непотребства! Пришла наказать за интерес?!
Глава 29
Кассиан’дала изменилась в лице. Невысокая, но сейчас она казалась выше и выглядеть стала серьёзнее, строже. Впервые я увидела в ней представительницу древней и мудрой расы, а не весёлую девушку, которая хоть и стоит в статусе выше, но общается со студентами на одной волне. Отчего-то спины коснулся холодок.
— В душе твоей проросли семена тьмы, если позволяешь не только думать, но говорить такое вслух. Сними знак Равновесия, ты оскорбляешь Силы лицемерием и не имеешь права надеть его, пока не очистишься от скверны. Морально и физически.
Я ожидала, что мама снова начнёт кричать, возможно, бросится на Касс, но слова эльфийки напугали её. Графиня выглядела… виноватой? Раскаивающейся? Просто невозможно. Да, слова Касс звучали жёстко и повелительно, я впервые видела её такой, но, признать честно, мне не верилось, что это сработает.
— Простите. Я… забылась, — Арабелла сжала медальон в ладонях и робко взглянула на эльфийку, но тут же опустила взгляд и сняла с шеи цепочку, изредка шевеля губами в благодарственной молитве.
Райан выдохнул и потёр переносицу.
— Раз у графини Сансильвани такие кхм… претензии, я договорюсь, чтобы вас осмотрел другой врач. Спайк, свободен на сегодня. Спасибо.
Я не сразу осознала, что меня завели в лифт. Когда двери захлопнулись, Спайк, продолжая сжимать ладонь, заглянул в мои глаза.
— Ты как?
И правда, как? Сложный вопрос.
— Я… сама заявление напишу… Мне… нельзя здесь оставаться.
— Какое заявление? — ладони Спайка переместились на плечи. — Ты ни при чём. Она так себя ведёт, не ты.
— Прости, — меня трясло. — Не хотела, чтобы кто-нибудь это видел. Мне… зря я всё это. Надо было поступать в колледж при монастыре и… не позориться так.
— А ты бы хотела там учиться? Экси, никто к тебе хуже из-за этого относиться не будет. И пойми, ты не одна. Я с тобой, — Спайк крепко прижал её к себе.
Сердце забилось быстро-быстро. Я вцепилась в него как в спасательный круг, брошенный утопающему. Дрожь понемногу отступала.
— Прости… она столько гадостей тебе наговорила.
Двери лифта открылись, и Спайк, продолжая обнимать, вывел меня в коридор.
— Если тебя мучает вопрос, почему я всё ещё тебя не отпустил, — сказал он, склонившись к уху. — То ответ прост. Я буду держать, пока ты не скажешь, что никакие заявления писать не будешь.
— Не боишься, что я буду злоупотреблять положением?
— Если тебе это помогает, обнимай сколько влезет, — Спайк погладил по спине. — Правда, я очень хочу, чтобы тебе стало легче, и ты улыбалась. Хотя бы разик, ага?
— Возможно… когда-нибудь. Прости, Спайк… Не хотела, чтобы тебя это коснулось. Я не… ты слишком хорошо обо мне думаешь.
— Говорю так, как есть. Ну, попробуй переубедить меня, не выйдет. У тебя просто не хватит аргументов. И вообще, чего за меня-то разволновалась? Лучше, скажи, что тебе поднимет настроение?