глухо пообещала Гюрза и взмахом руки уничтожила и картонный ящик, и водку с закуской. Дракоша, который продолжал выплясывать, в этот момент задел очередную стиральную машинку — её дверца открылась, изнутри посыпалось постельное бельё… Чёрное, в неоднородных разводах постельное бельё. Гюрза, надеясь, что у неё внезапно развилась странная форма дальтонизма, подошла поближе и унюхала характерный запах гуталина. Она закрыла глаза, сжала переносицу пальцами и прохрипела: — Зачем ты вымазал простыни?
Дракоша устало бухнулся на пол, довольно оскалился и ответил, слегка запинаясь и растягивая слова:
— Вы жаловались, что б-бельё быстро пачкается. Что много денег уходит на порошок и электричество. И мы с Николаем П-павловичем придумали, как решить проблему! Мы п-просто покрасили его в ч-чёрный цвет! На ч-чёрном грязь не будет видно. Можно будет не стирать! Правда, классно мы придумали? — Дракоша гордо выпятил грудь и растерянно оглянулся, не понимая, куда делась его рюмка.
— Нет, я вас не убью. Хуже, — Гюрза оскалилась. — Я запихну вас в психиатрическое отделение, алкоголики хреновы!
* * *
Как там? Утро добрым не бывает? Ну, смотря у кого. Вот у Гюрзы утро точно не задалось, а мне же… Мне было очень весело, я старательно сдерживал смех, но чувствовал, что время от времени мои губы сами собой растягиваются в улыбку. После того, как мы ночью покурили с врачом, я договорился с Андреем — новым главой Ронинов — о незаконном походе в Данж. Точнее — в Данжи. Он мне подобрал четыре свеженьких, недавно открывшихся Данжей, от первого уровня до четвёртого. Как только выпишусь из больницы, зачищу подземелья, соберу кристаллы и устрою небольшой подпольный магазин. Андрей подберёт несколько подходящих помещений, а вот с продавцами будет сложнее — кого-то из своего близкого окружения я не хочу светить, а доверять первому попавшемуся — плохая идея. Возможно, придётся продавца всё-таки отыскать через Андрея, но приставить к нему Теней. Закончив разговор с Андреем, я почти сразу вырубился и сладко проспал до восьми утра. Ровно в восемь Гюрза ворвалась в мою палату. За нею плелись Дракоша и Крабогном. Дракоша странно позеленел — его чешуя отливала нездоровым изумрудным цветом. Он жмурился от света утреннего солнца и прятал взгляд. А через секунду я понял, в чём дело, — мне в нос ударил перегар.
— У кого-то была весёлая ночь, — протянул я.
— Очень, — заверила Гюрза. — С этой секунды вашим обалдуям запрещено покидать эту палату! Из всей больницы они могут находиться только здесь! Если узнаю, что они попытались улизнуть, я изгоню их из этой больницы навечно! Навечно! А с виду такие порядочные фамилиары… Тьфу! Вы не представляете, что они натворили!
— Ну почему же, — я подавил смешок. — Судя по запаху, они выпили весь медицинский спирт в этом здании.
— Только бутылку водки, — возразил Дракоша, подумал немного и добавил: — Или две.
— Не пить, — открестился Крабогном. — Убивать крыс.
Из коридора донёсся грохот, а сразу следом — громкий визг. Гюрза вздрогнула, побледнела и, высунувшись в коридор, спросила у кого-то, кого я не видел:
— Что случилось?
— Ксюшка в кармане крысу нашла, — ответил испуганный девичий голос.
Гюрза захлопнула дверь, грозно ткнула в Крабогнома пальцем и рявкнула:
— Больше никогда не давай Николаю Павловичу крыс! Никогда!
Крабогном тяжко вздохнул, но послушно кивнул. Ещё несколько минут Гюрза в красках описывала, насколько мои фамилиары ужасны. Без сомнения, она бы распиналась ещё часов пять, но её позвали по работе. Что ж, не ожидал я, что мне придётся разговаривать с фамилиарами о вреде алкоголя, но жизнь частенько удивляет неожиданными поворотами. Я зачитал лекцию о разрушительном действии алкоголя, выуживая из памяти обрывки научных статей. Дракоша был готов разрыдаться — он искренне раскаивался. Крабогном его поддерживал и оправдывал — адвокат из него вышел настырный, но повторяющийся.
На тридцать шестом Крабогномьем:
— Старик заставить Дракоша! — я сдался и отпустил их восвояси.
С предвкушением я откинулся на подушки и улыбнулся: скоро придёт Кристина, луч света в тёмном больничном царстве. Мои размышления прервал телефонный звонок. На экране высветился незнакомый номер. Я поднял трубку:
— Алло?
— Марк, это лейтенант Коромыслов. Пожалуйста, помоги мне.
Глава 11
Академия Романовых, ректорат.
Анна Викторовна, наконец, вернулась из добровольно-принудительного отпуска. Брат отправил её сначала в санаторий, потом — настоял, чтобы она отправилась в путешествие по самым живописным местам Российской Империи. Её возмущала, что брат относился к ней как к маленькой девочке, которую вечно нужно защищать от невзгод и различных проблем, однако… К её собственному стыду, она не могла ничего возразить, потому что это было правдой. Из-за проклятого дара, на который охотились Психотроники, Анна Викторовна долгое время пряталась и не могла жить обычной жизнью — у неё не было друзей, увлечений, планов на будущее. Единственное, чем был занят её разум, — как подавить пророческий дар, чтобы её не схватили и не отправили на опыты. Ей бы быть благодарной брату, но… Иногда она думала: а не легче, если бы всё закончилось? Может быть, она бы была счастливее там, в лабораториях — превращённая в бездумного болванчика, равнодушная и послушная.
Отмахнувшись от грустных мыслей, Анна Викторовна заварила душистый травяной чай — его она купила неподалёку от Байкала, у престарелого шамана. Косматый дедок был знаменитым, к нему приезжали даже из Москвы — чтобы полезный совет дал, болезнь вылечил или любимого приворожил. Анна Викторовна не верила во всю эту чепуху — у них реальная магия существует, а люди ходят к странным шаманам-заурядникам! Но чего не отнять — чай тот шаман собирал отменный. А рекламировал — ещё лучше. Анне Викторовне он наобещал с три короба — что чай и настроение поднимет, и мужа поможет найти, и магические способности усилит. Она покосилась на брата — Виктор Викторович как всегда закопался в бумаги и был мрачен, как грозовой день. Он заметно нервничал, но Анна Викторовна не понимала причины. Вроде бы ничем не примечательный день, никаких чрезвычайных ситуаций…
— Думаю, тебе стоит съездить в Париж, — невпопад сказал Виктор Викторович.
— Что? — от удивления она подавилась чаем. Откашлявшись, Анна Викторовна продолжила уже более резким и возмущённым тоном: — Я только что вернулась, а ты собираешься меня снова сплавить⁈
— Я беспокоюсь о твоём благополучии, — Виктор Викторович постучал пальцами по столу и слепо уставился в документы. На его лице отразилось сомнение, словно он пытался сделать выбор и ни один вариант его не устраивал. — Понимаешь, я неправильно кое-что спрогнозировал. Если точнее — ежегодный выпускной бал Божественного интерната. Обычно он проходит почти под конец декабря, но в этом году Императору нужно срочно отвлечь внимание народа