Я сидел и наблюдал. Весь день меня не покидала надежда, но когда двери банка закрылись в последний раз, я почувствовал такое уныние и безысходность, что готов был наложить на себя руки.
На следующее утро мне нужно было уезжать, а это означало, что я лишился всякой надежды отыскать Рут до уплаты второго взноса.
Я уже был готов отказаться от всяких попыток придумать что-нибудь дельное, как вдруг меня осенило: а что, если поручить поиски Рут какому-нибудь детективу. Эта мысль настолько понравилась мне, что я чуть было не помчался в холл, чтобы найти в справочной книге адрес соответствующего агентства, но в последний момент сообразил, что все это глупости. Ведь я намеревался убить Рут. И когда я это сделаю, напав на ее след с помощью детективов, они тут же сообщат в полицию мои приметы, и финал моей авантюры не вызовет сомнений.
Нет, счеты с Рут я должен свести без чьей-либо помощи. Вот тогда-то, валяясь в кровати, я впервые подумал, что найти Рут еще полдела — не менее важно выполнить задуманное так, чтобы остаться вне всяких подозрений. Одна трудность порождала другую.
Рано утром я вылетел в Холланд-Сити и уже около одиннадцати вошел в наш кабинет.
Джефф разговаривал с кем-то по телефону, но увидев меня, торопливо произнес:
— Я вам перезвоню. Да, да, минут через десять… — и положил трубку.
От его взгляда у меня заныло сердце. Я сразу понял, что случилась какая-то беда. Джефф был бледен и удручен.
— Ты уже был дома, Джек?
— Нет. Я прямо с аэропорта.
Поставив на пол саквояж, я снял плащ и бросил на стул.
— Я пытался найти тебя, — хрипло произнес Джефф. — И где тебя только носило?
— Да не тяни ты! Что случилось?
Джефф резко дернул головой, поднялся со стула и сказал:
— Сара…
— Что? Что ты хочешь сказать?
— Мужайся, Джек. Авария… Я искал тебя повсюду…
— Она… жива?
— Да, но в очень плохом состоянии. Пьяный водитель налетел на ее машину. Боюсь, что она…
— Когда это случилось?
— Утром, сразу после твоего отъезда. Она отправилась за покупками и вот…
— Джефф, я хочу знать правду! В каком она состоянии?
Он обошел вокруг стола и положил руку на мое плечо.
— Врачи делают все от них зависящее. Нам остается только ждать и надеяться.
— Где она?
— В городском госпитале… Но…
Я выбежал из кабинета, промчался мимо бледной как полотно Клары и бросился к лифту.
Глава 4
Доктор Вайнберг был высоким, сутулым человеком с крючковатым носом, волевым подбородком и черными глазами еврея. Он как никто понимал, что такое человеческие страдания.
Я назвал медсестре свое имя, и она тотчас же провела меня в кабинет Вайнберга. Сидя в мягком кожаном кресле, я слушал его гортанный голос.
— Дело лишь во времени, мистер Холлидей. Я сделал все возможное и невозможное. Жаль, вас не было, когда вашу супругу доставили в госпиталь. Почти двенадцать часов она находилась в сознании и все время спрашивала о вас. Потом она потеряла сознание и до сих пор не пришла в себя. Давайте обсудим конкретные вопросы. У вашей жены тяжелое ранение головы, затронут мозг. Я знаком с отличным хирургом, который специализируется на подобного рода операциях. Поверьте, это очень сложные операции, но пока ему сопутствовал успех. Обычный гонорар доктора Гудиера — это как раз мой знакомый — три тысячи долларов. Разумеется, не избежать и других расходов, так что общая сумма составит порядка пяти тысяч долларов. И учтите, стопроцентной гарантии в том, что ваша жена выздоровеет, нет.
Я нервно потер руки.
— Договаривайтесь с хирургом. Расходы значения не имеют.
Не откладывая дела в долгий ящик, Вайнберг снял трубку телефона и набрал рабочий номер Гудиера. Пришлось потратить несколько минут, прежде чем ему удалось убедить секретаря хирурга, насколько важна экстренная операция пациента.
Я со страхом прислушивался, как он описывал характер полученных ранений Сары, хотя практически ничего не понял, так как разговор шел на профессиональном жаргоне.
В конце концов секретарь пообещала перезвонить чуть позже.
— Не волнуйтесь, мистер Холлидей. — Вайнберг положил трубку. — Доктор Гудиер никогда не отказывает в подобных случаях.
— Можно мне повидать жену?
— А зачем? Она без сознания.
— И все же мне хотелось хотя бы взглянуть на нее.
Некоторое время он внимательно смотрел на меня, потом кивнул.
— Хорошо. Пройдемте.
Сара неподвижно лежала на кровати, прикрытая простыней до самого подбородка. Голова ее была забинтована. Она показалась мне маленькой и до того бледной, что ее можно было принять за труп.
Около постели находилась сиделка. При нашем появлении она поспешно поднялась, взглянула на Вайнберга и отрицательно покачала головой.
Это были самые тяжелые минуты моей жизни. Стоя в ногах кровати, я смотрел на Сару и чувствовал, как где-то в глубине души крепнет убеждение, что она никогда вновь не заговорит со мной, никогда не взглянет, никогда не обнимет.
Едва войдя в квартиру, я услышал настойчивый телефонный звонок. Звонил мэр Мэттисон.
— Джек? Я искал тебя. Джефф сказал, что ты навещал жену. Как она себя чувствует?
— Без изменений к лучшему. Я пригласил опытного хирурга. Скоро операция.
— Мы с Эллен все время думаем о вас. Чем бы мы могли тебе помочь?
Я поблагодарил за заботу, но сказал, что в данный момент они ничем мне помочь не смогут. Сейчас все зависит от квалификации нейрохирурга.
— Джек, тебе потребуются деньги. Я уже переговорил с членами комитета, и они согласны выплатить тебе половину гонорара. Завтра на твой счет переведут тридцать тысяч долларов. Мы обязаны спасти Сару, нашу милую и очаровательную…
Моему терпению наступил предел.
— Благодарю, — как можно более спокойно сказал я и положил трубку.
Закурив, я тут же загасил сигарету в пепельнице.
Деньги… До уплаты Рут второго взноса — десяти тысяч долларов — оставалось десять дней, а еще через месяц мне предстояло выплатить тридцать тысяч. Но на этом шантажистка, конечно же, не остановится. Но не платить я не мог. Ей ничего не стоит сообщить обо мне в полицию, и я окажусь в тюрьме как раз в тот момент, когда Сара как никогда нуждается в моей помощи.
Я бродил взад-вперед по гостиной и мучительно размышлял. Снова поехать в Санта-Барбару? Но нельзя же оставлять Сару в таком отчаянном положении.
В конце концов я решил написать Рут и попросить об отсрочке. Я сообщил, что с женой произошел несчастный случай, что лечение требует больших расходов, и потому я пока не могу выплатить очередную сумму, но позже…
Видимо, я действительно был слишком потрясен случившимся, если надеялся, что Рут проявит хотя бы каплю жалости. Тем не менее я спустился к консьержке и попросил как можно быстрее отправить письмо.
Примерно около восьми мне позвонили из госпиталя и сообщили, что доктор Гудиер уже там и просит меня немедленно приехать.
Гудиер, маленький, полный человек, напрямую заявил мне, что намерен оперировать немедленно.
Следующие три часа были долгими и мучительными. Часов в десять вечера приехал Джефф. Мы молча сидели в приемной, а еще через полчаса пришел мэр с женой. Проходя мимо меня, миссис Мэттисон ободряюще дотронулась до моего плеча.
В половине первого ночи из операционной вышла медсестра и кивком пригласила следовать за ней. Мы прошли в кабинет Вайнберга. Доктор Гудиер, выглядевший постаревшим и утомленным, сидел на краешке письменного стола и курил, нервно затягиваясь. Вайнберг стоял у окна.
— Могу вас поздравить, мистер Холлидей, — заговорил Гудиер. — Операция прошла успешно. Теперь хотелось бы избежать послеоперационных осложнений. Во всяком случае, смею заверить, ваша жена будет жить.
Что-то в его тоне и в гнетущей атмосфере кабинета помешало выразить свою радость.
— Продолжайте.
Мой хриплый голос самому показался чужим.
— Будет жить, — тихо повторил Гудиер. — Но… повреждения оказались слишком тяжелыми. Сожалею, но, скорее всего, ваша жена на всю жизнь останется инвалидом. — Он сделал паузу. — В лучшем случае она сможет передвигаться в кресле-каталке. По всей вероятности, разговаривать она будет с трудом, да и память претерпит существенные нарушения.
Он взглянул на меня, и я прочел в его взгляде печаль и признание своего поражения.
— И вы называете это успешной операцией? — не сдержался я. — Сара не сможет ходить, почти потеряет речь, не сможет даже узнавать меня. Это и есть успех?
— Доктор Гудиер чудом спас жизнь вашей жене, — с нажимом сказал Вайнберг.
— Жизнь! И это вы называете жизнью? Не лучше ли было ей умереть?
Я выбежал из кабинета и быстро пошел по коридору.