Мария, не привыкшая унывать, с головой погрузилась в подготовку спальни для будущего новорожденного. Увидев ее работу, Теодор возвел глаза к небу, но ничего не сказал. Он сам отдал все ей на откуп. Но когда из «Сакса» доставили белое платье с шитьем, он повел себя весьма странно. Мария вынула платье из пакета и приложила его к себе. Кларисса вскрикнула от восторга, пораженная тем, как оно идет к смуглой коже молодой женщины. Тео же поджал губы и, не сказав ни слова, ушел из дому.
Тайна объяснилась очень быстро. Вечером он вернулся с атласной коробкой и вложил ее в руку жены. Открыв коробку, женщина ахнула. Внутри лежали гранатовое колье, серьги, кольцо и браслет.
— Вы купили все для меня? — поразилась она. — Как красиво! Не поможете надеть?
Но Тео и близко не подошел.
— Это подарок от Макса. Тот самый, который он обещал вам.
— Он обещал…
— В тот день, когда вы приехали сюда, он пообещал купить вам белоснежное шелковое платье. Сказал, что оно пойдет вам и что он никогда не ошибается в таких вещах. Чудесно, что вы купили платье в его честь. Даря вам гранаты, я действую лишь как его душеприказчик.
Теперь она вспомнила беседу с Максимилианом в тот первый вечер, когда они спускались в столовую. Теодор случайно подслушал их разговор. Но она не покупала платье в честь Макса. Она совсем забыла об этом. А Тео помнил.
— Гранаты очень красивые… — начала Мари.
— Они пойдут вам, а это главное. Я хотел бы, чтобы вы их надели, когда придет обедать Аврора. У нее есть подарок для малыша, который она жаждет вручить вам лично. Я сказал, что вы позвоните ей и назначите день. Вот ее телефон. А теперь я хочу поработать и прошу, чтобы меня не беспокоили.
Марии и в голову не приходило, что можно делать роскошные подарки с таким кислым видом. Удивившись этому, рассмотрев драгоценности и положив их в коробку, она заметила, что на той написано «Пятая авеню», и узнала черный и золотистый цвета, украшавшие пакет, который несла Аврора.
Мария позвонила ей в тот же вечер. Мисс Андерсон так и лучилась симпатией.
— Дорогуша, — промурлыкала она. — Как вы себя чувствуете?
— Благодарю, прекрасно.
— Наш Тео сказал, что вы готовите детскую и все делаете своими руками. Он то и дело твердит, что очень волнуется за вас.
От Марии не ускользнуло значение слов «наш» и «то и дело твердит»: Аврора намеренно подчеркивала постоянный характер их связи.
— Нельзя желать более заботливого и внимательного мужа, чем наш Тео, — в тон ответила Мария. — Я уверяю, что абсолютно здорова, но вы же знаете, какой он… — Тут Мария издала понятный лишь женщинам смешок.
— Да, — медленно сказала Аврора. — Да, я знаю…
— Как бы там ни было, детская уже готова, — сказала Мария. — Сгораю от нетерпения показать ее вам, когда вы придете обедать. Скажем, завтра вечером?
— Не могу дождаться! — пропела Аврора.
Если бы Аврора хоть чуточку нравилась ей, Мария испытала бы угрызения совести от того, что отбила у нее мужчину. Но она считала мисс Андерсон самодовольной, пустой и тщеславной эгоисткой, которая вознамерилась подцепить богатого мужа, когда ее карьера закатилась. Из беседы во время бракосочетания было ясно, что она еще не оставила эту надежду.
Чувства Тео к Авроре оставались тайной. Если бы он хотел жениться на ней, то сделал бы это намного раньше. Как видно, она вполне устраивала его в качестве любовницы. Разве брак, заключенный из чувства долга, обязан был изменить их отношения? Тео спас невесту и ребенка брата от нищеты, но не взял на себя никаких других обязательств.
В конце концов, какое ей дело, если Теодор спит с Авророй? Каждая его черточка говорила об огромном темпераменте. Однажды Теодор показал, что Мария может возбудить в нем желание, но в ту ночь он был не в себе и с тех пор это ни разу не повторялось.
Он должен был заехать за Авророй, потому что та разбила свою машину. Мария тщательно готовилась к вечеру. Белое серебристое платье делало ее элегантной, несмотря на уже заметный живот, а гранаты действительно великолепно сочетались с этим цветом.
Но когда в дом вошла Аврора, Мария поняла, что даром потратила время. На той было парчовое, с отливом в цвет волос, платье в обтяжку. Короткий подол открывал красивые длинные ноги в золотых шпильках. Низкое декольте демонстрировало великолепную грудь, а блеск парчи подчеркивал каждое движение пышных бедер. Мария, мгновение назад довольная своим внешним видом, тут же почувствовала себя замухрышкой.
Еда была необыкновенно вкусной. Кларисса лезла из кожи вон, чтобы первый званый обед ее хозяйки удался как можно лучше. Мария благодарно улыбнулась ей и начала успокаиваться.
Во время обеда Аврора как бы попросила у них совета.
— Не представляю, что делать, — сказала она. — Мне предложили роль в телесериале. Роль чудесная, но я не знаю, стоит ли за нее браться.
— А почему нет? — спросила Мария.
— Потому что придется работать с… — Тут она назвала фамилию киноартиста, пользовавшегося скандальной славой. — Честно говоря, я уверена, что именно он и заставил режиссера предложить эту роль мне.
— Не соглашайся, — сразу же заявил Теодор. — Это грязный тип. Ты знаешь его репутацию.
— Но ведь это великолепный шанс напомнить о себе…
Намек был ясен. Потеряв Тео, она пыталась заново начать карьеру, получив роль старым испытанным образом — через постель. И была уверена, что Теодор знает об этом. Марии было интересно наблюдать, как он реагирует на сообщение Авроры. Впрочем, его мимика, поведение говорили о том, что предложение, сделанное его любовнице, ему ненавистно.
Наконец Аврора сказала:
— Ну ладно, хватит обо мне… Я хочу показать вам мой подарок.
Она принесла два больших чемодана. Первый был набит детской одеждой розового и голубого цветов. Здесь было все, что могло понадобиться новорожденному, все в двух экземплярах — розовом и голубом. Распашонки, подгузники, варежки, пинетки, фартучки, причем все самое лучшее, роскошное и дорогое. А венцом коллекции была длинная крестильная сорочка из белого атласа и кружев, с крошечными перламутровыми пуговками сверху донизу.
Кое-кому это показалось бы очаровательным, но Мария почувствовала, что ее начинает душить гнев. Она предвкушала, что сама будет покупать ребенку приданое. Теперь в этом не было нужды. Красотка, которая пыталась вести себя так, словно является первой женой мужа Марии, теперь собиралась прибрать к рукам и ее ребенка!
Но сказать это вслух было невозможно. Огромным усилием воли Мария заставила себя улыбнуться.
— Боже, какая прелесть! Вы… кажется, вы подумали обо всем.