Минут через пять вышла.
Бушманов, не изменяя себе сидел в той же позе.
Ну и пусть сидит, пусть хоть что делает, а я пойду спать! Забравшись под одеяло, отвернулась, закрыла глаза и безэмоционально пробормотала.
—Выключи свет, я спать хочу.
Кровать заскрипела, два шага и комната покрылась мраком. Хлопнула дверь ванной и раздались звуки льющейся воды.
Я пыталась уснуть, но бушующие мысли не давали расслабится. Когда Паша вышел, на автомате закрыла глаза. Все ждала, когда же он откроет шкаф, вытащит матрас и наконец вырубится, но на удивление я почувствовала, как рядом со мной прогнулся матрас и грудь парализовало от волнения.
—Ты чего делаешь? — прошептала, почувствовав жар мужского тела и руку обвивающую живот… Дрожь проскользнула по хребту, а сердце едва не вырвалось из сковывающих оков.
—Спи, Поль — так же тихо ответил Паша, щекоча ухо своим дыхание. — ни о чем не думай, просто спи.
Попробуй усни после такого. Кажется, ещё чуть-чуть и я в обморок грохнусь.
Низ живота пульсировал спазмами от нежных пальцев, вычерчивающих круги на коже. Меня уже бил озноб от волнения и приятного удовольствия. Зачем он так со мной? Зачем искушает своим присутствием, для чего всё это?
—Паш — Позвала я почти беззвучно, и губа вонзилась в кожу, когда парень отодвинул край шорт, пробираясь к кромке чёрного кружева. Я вспыхнула словно спичка и по-хорошему нужно было прекратить, сказать, чтобы остановился, ведь это неправильно. Но как бороться с чувствами и своими желаниями, когда сердце тянулось к нему.
Вытащив ладонь из моих трусиков, Паша развернул меня к себе и не успела я ничего сказать или возразить, как его губы вонзились в мой рот. Настойчиво и умело. Не расцепляя поцелуя, Паша накрыл меня своим телом, продолжая манить и кружить голову.
—Ты пожалеешь — прохрипела я в его губы, и он вновь стал целовать. Губы, шею, приподняв край майки — грудь…живот…. А я просто отключилась. От реальности, от всего, о чем завтра возможно пожалею и просто отдалась мгновению тягучего, сладостного наслаждения.
Глава 22
Я не сомкнула глаз до самого утра. Не потому что не хотела, а просто не могла. Боялась, что стоит погрузится в сон, как всё происходящее окажется моей чертового иллюзией. Лежала, смотрела на Пашу. На его умиротворённое лицо в свете Луны, на родинку под губой и упивалась каждым мгновением. Слушала ровное дыхание, ощущая в груди настоящий фейерверк чувств. Я безнадёжно и безоговорочно влюблена в этого мужчину: в его голос, нежность рук, глубину чёрных глаз…Наша ночь — это не просто случайный перепихон. Это настолько особенное для меня, что страшно начинать новый день. Я отнюдь не дурочка с переулочка, считающая, что после секса Паша воспылает любовью. Пфф, для него всё происходящее ничто иное, как момент забыться, заглушить минутную боль, выбить из головы дуру Лену. Но душа всё равно ноет, пылая надеждой на лучшее.
Глупое, глупое сердце!
Как бы я не пыталась, он не оценит. Не поймет, что для меня Бушманов нечто большее, глубокое и родное. Да, прошло каких- то три дня, а меня уже штормит, но любовь не подвластна контролю и логике. Она просто приходит, не взирая ни на что, просто живёт в тебе и просто хочет взаимности, а в результате-то ни хрена всё не просто. Как бы мне не хотелось не думать — это невозможно. Паша занозой засел глубоко внутри и выдернуть его оттуда будет ой как не легко. Но знаете, я попытаюсь. Для начала съеду, основательно минимизировав наши встречи. А дальше… дальше начну жить, как и прежде, только с дырой в сердце. Ничего особенного…
Дожидаться пробуждения Пашки я не стала. Напоследок полюбовавшись, прикрыла одеялом нагое тело и отправилась в душ. Сполоснувшись наскоро, уложила волосы в высокий хвост, нанесла на лицо лёгкий макияж и вышла. Убедившись, что парень всё ещё в отключке, скинула с себя полотенце оставшись без всего и полезла в шкаф. Пока копалась в поисках подходящей одежды, услышала скрип кровати. Сердце на секунду остановилось и застучало в троекратном размере, когда я каждой клеточкой ощутила жжение между лопаток. Мне стало ясно, что Паша больше не спит. Он смотрит, смотрит на меня и ничем не выдаёт своё пробуждение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С огромным трудом я сумела подавить в себе желание обернутся, скрывая волнение. Дрожь пробежала по хребту, когда я надевала трусики с лифчиком, а после и платье под Пашиным конвоем. Трясущимися руками кое как застегнула молнию на спине и всё же обернулась. Смысла прятаться не было, всего-то хотелось оттянуть момент нашего разговора, а то, что он состоится, я в этом не сомневалась. Бушманов лежал боком, подперев ладонью щеку. Заспанный, растрёпанный, с отметинами от подушки, но такой красивый. Я даже ненароком засмотрелась, пока не встретилась с серьезностью его глаз. Слишком он был напряжен и сосредоточен. На моем лице промелькнула растерянность, но я сразу же взяла себя в руки.
Выпрямила спину, оставаясь непоколебимой.
—Доброе утро — первой нарушила тишину, так как порядком надоели эти игры в гляделки. Что он пытается увидеть? Страх или быть может сожаление? А вдруг он ждёт от меня объяснений? Чтобы это ни было, ничего хорошего не предвещало. Не просто так грудь моя сжимается и неприятно покалывает.
—Как спалось? — Вместо приветствия задаёт вопрос.
—Нормально — спокойно отвечаю, даже не пытаясь любезничать. Губы конечно так и тянуло расплыться в довольной улыбке, но приходилось сдерживаться. Не хватало ещё, чтобы он подумал, что я втюрилась и жду продолжения. Не жду, хоть и чувства имеются. Это правда. — А тебе?
—И мне — глухо изрекает он, разворачиваясь на спину. Закидывает руки за голову не переставая глазеть. Я уже вся извелась от всего происходящего и до зуда желаю пробраться в его фенольную башку. О чем он думает, зачем смотрит так, словно ничего между нами не было? Такое точно невозможно придумать или забыть. Моё тело каждой клеточкой напиталось Пашкой, оно им пропахло, даже несмотря на душ. А что с ним, как он себя ощущает? Жалеет ли? Скорее всего…
—Полин — в мысли выпутывается ровный голос Бушманова, а я напрягаюсь. Сглатываю, пытаясь держать лицо кирпичом. Главное не показать истинную себя, главное не сорваться… — То, что произошло…
Хочется закрыть уши, чтобы не услышать то, отчего выбьет воздух из лёгких. Одно дело, когда ты всё понимаешь, а другое, слышать это из уст важного для тебя человека. Ком встревает в горле, я сглатываю, но по ощущениям словно ежа сожрала.
—Паш — говорю, прежде чем сдохнуть от мучительной, беспросветной тоски. — Не нужно, пожалуйста. Всё нормально. Я не претендую на тебя, не собираюсь мусолить эту тему или выдвигать какие-то претензии. Мы взрослые люди. Ну переспали, бывает. Разрядка никому ещё не повредит.
В его взгляде проскальзывает удивление, которое сменяется вздохом не то облегчения, не то огорчения, а меня на кусочки разрывает и взвыть хочется. Пусть уже скорее все прекратится и этот день сменится новым. Завтра на работу. Кто бы знал, как я по ней скучаю, просто немыслимо. Лучше там, среди змей во главе Анжелики, чем здесь, в компании Пашки.
Затянувшееся безмолвие стало напрягать и поняв, что Бушманов не намерен развивать тему, я принимаюсь собирать вещи.
Мысленно абстрагируюсь, установив внутренний барьер и у меня даже практически получается не замечать присутствие Бушманова.
Это не сложно, учитывая, что я умею уходить глубоко в себя.
Жизнь с отцом научила.
Когда он пил, буяня на кухне, мне удалось подавить в себе страх и другие чувства. Знаете, словно душа от тела отделилась.
Но такое происходит исключительно в состоянии стресса, когда эмоции колышутся на грани.
Закончив со сборами, приходится обратится к Пашке, который уже успел сходить в душ, заправить постель и теперь любуется погодой за окном. Меня так и тянет, подойти, дотронуться крепкой спины без футболки и вдохнуть одуряющий запах. Этой ночью я поняла каким Бушманов может быть нежным, а ещё невероятно страстным. Тело до сих пор горит после каждого поцелуя и прикосновения.