Принято! — рапортовал командир. — И, граф, мы рады, что обошлось!
Борзый разорвал связь, а я принялся уточнять, кто и что знает про госпожу Вулканову.
* * *
До места, где обрывались следы Михельсона, Лавиния добралась быстро. А вот здесь начались странности. Общее представление о произошедших здесь событиях она имела. Нападение на магичку, отчаянное сопротивление девушки против полновесной девятки, следы которого Лавиния легко угадывала вокруг в покореженных стволах, ямах и рытвинах.
Вулканова даже нашла тайную тропу, открытую Михельсом, дабы затеряться от возможных преследователей. Но вот дальше и начинались странности. Тропой пользовался кто-то ещё, а это гарантированная десятка в магии земли. Внутри Лавиния обнаружила останки людей датчанина и самого идиота, прикованного к оплавленному столбу. Михельс был окончательно и бесповоротно мёртв. Причём, судя по виду тела, лет этак двести как. А такого быть не могло. Либо что-то высосало его подчистую, либо в столице развлекался отнюдь не князь Рюгена.
Опасаясь прикасаться к трупу, Лавиния размышляла. Стихия всё ещё говорила с ней и на вопрос, убила ли Михельса плененная магичка, однозначно отвечала отрицанием. Был некий взрыв, и магичка покинула тропу до смерти Исбьерна, но умер-то он не от взрыва. Кто-то же убил рюгенца. Причём ритуально, высосав всю силу, что и являлась стержнем его личности.
На вопрос про убийцу стихия отвечала непонятно. Словно обвиняла сама себя. Но Лавиния впервые сталкивалась с тем, чтобы стихийная магия могла разозлиться на носители и уйти от него. Так не бывает. Веками среди магов плодятся далеко непримерные люди, откровенно говоря, грязи здесь порою больше, чем в самых захолустных трущобах. И если бы сила сама решала, кто достоин быть её вместилищем, а кто нет, то магов-аристократов год от года становилось бы меньше. Вымерли бы меньше, чем за сотню лет. А ничего, здравствуют. Значит, здесь поработал другой маг земли с запредельным уровнем.
Лавиния не боялась конкурентов, наоборот, впервые за последние лет сто-сто пятьдесят ей было любопытно. Не просто так ведь в хмарях и болотах Новгородской земли проснулось новое сердце стихии. Скорее всего, здесь обосновался новый магнум, создавший собственный алтарь рода и устранивший беспределившего Исбьерна. Вот только сердце ощущалось на северо-востоке отсюда, а земля, на которой проходила битва и расположилась тропа, по всем документам принадлежала Исбьернам.
Покидая тропу датчанина, Лавиния почувствовала предупреждение стихии. Где-то рядом находились люди с техникой.
Что же, пора познакомиться с новым хозяином ранее бесхозных земель.
* * *
Времени у меня было меньше часа до приезда Вулкановой. Краткую сводку от Агафьи я прослушал на ходу. Личность преинтереснейшая, ранее опальная, лишённая аристократического достоинства магичка земли десятого уровня. Чем дальше, тем больше я ощущал себя каким-то щенком на фоне фигур, появляющихся в моей жизни и на пороге моих земель. Мне это совсем не нравилось.
Хоть я и пытался оттянуть снятие ещё части узлов печати из прошлого мира до завершения расследования по инциденту с датчанином, но, увы, с таким успехом я скоро стану самой мелкой рыбёшкой в собственном пруду. А так дело не пойдёт. Понятно, что до приезда Лавинии Кальдовны, а имя-то весьма экзотичное, не говоря уже о фамилии, я снять ограничения не успею, прошлый раз неделю снимал, но и откладывать в долгий ящик теперь это нельзя. А вот ещё одну процедуру провести я успел.
Собрав в своём кабинете Кирану и Агафью, я провёл поиск по линии крови Комариных и по принадлежности к роду. И получил весьма и весьма любопытные результаты. Женщины, нужно отдать им должное, строго выполняли мои требования и не задавали лишних вопросов. Поэтому, получив результат, я просто-таки серьёзно задумался.
А если быть честным…
— Тэймэй, ну какого ж хрена… — было самым культурным из произнесённого мною. Я попытался связаться с азиаткой, но она молчала, хоть я и видел, что сейчас она болталась где-то на окраинах Восточно-Китайского моря. — Не хочешь, значит, говорить… Или не можешь, чего тоже не исключаю с учётом того серпентария, куда ты отправилась. А поговорить придётся…
Я перевёл взгляд на Агафью, у которой от удивления даже ротик приоткрылся, когда она увидела мерцающую точку близ Японии. Кирана же с любопытством рассматривала ещё две точки на Черноморском побережье.
— Да ла-а-а-дно! — протянула вампирша, — ай да Тэймэй ай да зараза!
И вот даже не понять, с восхищением это было или с укоризной. Скорее всего, истина была где-то посредине.
— Умудрилась-таки с подарком уехать. Что делать будешь?
Кирана начала прислушиваться к разговору, но не встревала.
— Разговаривать с тем, кто это всё заварил. И поверь, это далеко не Тэймэй. Но к такому разговору мне предстоит подготовиться.
Не успел я продолжить, как со мной связался Борзый:
— Мы подъехали к форту, и, кажется, Вулканова в курсе произошедшего у нас побоища.
* * *
Исико Инари препроводили на корабль князя Меказики. Она знала, что это случится, но хотя бы попыталась выиграть время. Исико, вопреки мнению окружающих, не была красивой дурой. Она была женщиной своей эпохи, а уж предыдущие два качества с успехом исправила жизнь.
Когда-то вдова Ацухиро Инари была одной из красивейших женщин страны Восходящего Солнца и даже смогла вступить в брак по любви. Но судьба отмерила ей слишком мало лет счастья.
Теперь об этом времени напоминала лишь дочь, потерянная годами ранее, но вновь обретённая сегодня. Справившись с первым шоком от поведения Тэймэй, Исико переосмыслила и собственную стратегию поведения. Слишком сильно Тэймэй была похожа на отца, а если уж с ней действительно заговорила богиня, то девушка никогда и ни за что не пойдёт на поводу у тех, кто хочет поглотить их род.
Всё это Исико понимала и потому успела отправить весточку в Императорский дворец собственной племяннице, которая сейчас числилась в фаворитках у третьего сына императора, да продлят боги годы его жизни.
Там должны были оценить личную силу Тэймэй и её происхождение по достоинству. А ещё Исико приписала пять иероглифов, которыми старый император подписывал все письма её мужу. Ведь почти три десятка лет назад молодой князь Инари были одним из тех, кто привёл собственных воинов на защиту императорской семьи при мятеже. Надежда и верность.
Исико оставалось лишь надеяться, что у Тэймэй хватит ума обратиться за помощью к императору. Самой же княгине Инари ничего не оставалось кроме как явиться по требованию князя Меказики. Но ведь никто не обещал, что она будет смиренно молчать и сносить оскорбления? В конце концов, муж выбрал её