Читать интересную книгу Ухожу в монастырь! - Анна Ольховская

По собственной воле не можешь. Потому что воля исчезла. Замерзла, как и все остальное.

Впрочем, сознание – или душа? – не замерзло. Оно вмерзло в глыбу льда, но там, под прозрачной толщей, бился и корчился от отчаяния он сам. Кай.

А то, что валялось сейчас на полу, Каем не было. Это был биоробот, четко выполняющий приказы хозяина. Вернее, хозяйки.

Брунгильда, уже не пряча торжествующей ухмылки, столкнула с себя расслабленное тело мужа и прошептала, приблизив лицо вплотную:

– Ну что, тварь, допрыгался? Решил, что ты здесь самый умный, а все остальные – полные кретины?

Затем гибко поднялась, собрала раскиданные по полу побрякушки, снова нацепила их на себя и ласково проворковала, протянув руку все еще лежавшему на полу Каю:

– Ну, вставай же, дурачок! Извини, что пришлось тебя ударить, но иначе ты бы не понял – так себя с женой не ведут. Сначала надо поужинать, затем – принять душ, а уж потом – все остальное. Садись за стол и постарайся вести себя прилично. Помнишь одно из главных правил поведения за столом? Нет? Напомню. Когда я ем, я глух и нем. Это понятно?

– Да, – послушно кивнул Кай.

Вернее, не он, а набитая ватой марионетка, в которую превратилось его тело.

– Вот и молодец. Ну, давай же, поднимайся! Держись за мою руку.

Марионетка вцепилась в ладонь женщины и, кряхтя, с трудом приняла вертикальное положение. В котором и замерла, покачиваясь и тупо таращась в стену.

Брунгильда снова взяла его за руку и подвела к столу:

– Садись и ешь.

Сел и начал есть. Молча. Действуя, словно автоматический конвейер: равномерно зачерпывая ложкой еду и отправляя зачерпнутое в рот. Не глядя, что же он там начерпал.

В результате уже к концу трапезы физиономия марионетки больше напоминала картину художника-авангардиста: понять, где там рот, а где глаз, было невозможно – все было густо заляпано остатками пищи.

Брунгильда, вкушавшая блюда с явным удовольствием, буквально сияла от радости. Радости победителя, наслаждавшегося унижением побежденного.

Завершив «романтический» ужин бокалом красного вина, женщина встала и направилась в сторону ванной, приказав на ходу:

– А теперь пора в душ. Идем, Кай, тебе понравится.

Тело покорно последовало туда, куда велели, по-прежнему не издавая ни звука. Хотя там, внутри ледяной глыбы, бесновался и выл от отчаяния Кай. Он так надеялся, что его крик прорвется наружу, и на это обратят внимание так необходимые ему сейчас соглядатаи.

Ведь если Брунгильда тащит его в ванную, значит, хочет что-то скрыть от видеонаблюдения. А это, в свою очередь, означает, что сообщников у его женушки здесь совсем немного.

Но крик так и остался внутри, не долетев до связок…

А тело тем временем дотопало до ванной и вошло внутрь. Брунгильда захлопнула дверь, щелкнула задвижкой, включила воду в душе и джакузи, создавая как можно больше шума, забросала корзину, в которую был вмонтирован жучок, полотенцами и, удовлетворенно оглянувшись по сторонам, удобно устроилась в легком плетеном кресле, стоявшем в углу просторного помещения.

Несколько мгновений молча рассматривала замершее перед ней тело, мерно постукивая пальцами по ручкам кресла. Затем брезгливо поморщилась:

– И это – гордость и надежда нашей расы! Такой великолепный потенциал – и так бездарно кончил! Гм, прозвучало двусмысленно… – Брунгильда усмехнулась, отчего ее безупречное лицо стало похоже на крысиную мордочку. – Я знаю, что ты меня слышишь и понимаешь. Людвиг – это, кстати, мой первый мужчина, так себе самец, скажу тебе, ты гораздо лучше, но зато Людвиг мне предан беззаветно! А еще он – лучший фармаколог Западного подразделения «Аненербе». Людди давно уже разработал усовершенствованную «сыворотку правды», но для обычных людей. А ты ведь у нас необычный, и, по моей просьбе, Людвиг весь последний год трудился над препаратом для тебя. Зачем? А затем, что я давно уже подозревала – ты что-то скрываешь от нас. Не только от меня – от всех. И дело не только в том, что ты отселил меня из своих апартаментов, ты еще и глумился надо мной, не скрывая своего нежелания иметь детей! Складывалось впечатление, что ты не связываешь больше свое будущее с нашим народом. И все из-за той самки недочеловека! Ты ведь до сих пор любишь ее, да?

– Да.

«Молчи, скотина, молчи! Откуси свой паршивый язык, только молчи!!!»

– Молодец, Людди, действует! – оживленно потерла ладони красотка. – Его препарат привезли мне только вчера, приехал тот нейрохирург, что оперировал тебя, он и передал мне посылочку от Людвига. А в посылочке были эти вот украшения – подарок от другого моего любовника, Хайнца, он толковый изобретатель. Они с Людвигом оба очень переживали, беспокоясь о моей безопасности, и вместе разработали защиту от тебя. И не просто защиту, а атакующую защиту! В браслет вмонтированы крохотные иглы с препаратом, каждый укол обеспечивает твое полное подчинение в течение трех часов. Ориентировочно, конечно, ведь эта штука конкретно на тебе не испытывалась. Но Людвиг мне написал, что, как только ты начнешь возвращаться, тебя надо просто снова уколоть. Если возникнет такая потребность, конечно. Но самое приятное здесь знаешь что? Знаешь?

– Нет.

– Конечно же, не знаешь! Так вот. Самое приятное находится вот здесь. – Она выставила вперед правую руку, на которой Кай только сейчас заметил изящный перстенек, выполненный в виде плетеной корзиночки. – Здесь находится другой препарат, придуманный умницей Людвигом. Он напрочь стирает из памяти события последних суток. Одних суток, но нам с тобой ведь этого хватит, да, милый? Ты мне все послушно рассказываешь, потом пьешь воду с этим порошочком, засыпаешь, а наутро ничего не помнишь. И, как последний придурок – а ты, собственно, таковым и являешься, – продолжаешь думать, что всех обманул. И торчать в туалете и ванной по полчаса, шарясь в чужих головах и воображая себя богом! Наверное, ты дико обрадовался, не найдя экранирующего материала в этих помещениях, да? И решил, что я просто забыла поставить здесь экран?

«Решил… Идиот».

– Ничего я не забыла, лапочка! Просто это был единственный способ понять – ты действительно стал овощем или ловко придуриваешься. Обложить тебя флажками со всех сторон, запереть в экранирующей коробке, оставив при этом дырочку. Овощ бы на эту дырку внимания не обратил, а вот двуличная тварь непременно попыталась туда протиснуться. Она и попыталась, вернее, он. Наш суперариец, наша гордость и надежда! Ты действительно уникален, Кай. И эта уникальность не должна исчезнуть вместе с тобой. Так что плодиться и размножаться ты будешь послушно и старательно, тут же забывая, что делал это. А как только у нас соберется достаточно твоего генетического материала, но самое главное – как только я наконец забеременею, ты умрешь. На этот раз – по-настоящему, я проконтролирую. Не думаю, что на это понадобится так уж много времени, и большого вреда ты, «воюя» из сортира, нам не принесешь. Нам – это мне и моим товарищам, которым надоела трусливая политика старперов из Президиума! Нам надоело прятаться под землей, накопив огромный арсенал новейшего оружия, способного уничтожить половину той кучи недочеловеков, поганящих сейчас планету! Мы возьмем власть в свои руки, но сделаем это только после того, как я стану Матерью Нации, родив действительно совершенного арийца!

«Господи, да она фанатичка! И случай гораздо серьезнее, чем у Греты!»

– Ладно, что-то я увлеклась, а время идет. – Пылающие безумным огнем глаза пригасли, и Брунгильда деловито продолжила: – Так вот, милый мой Кай, ты мгновенно проглотил наживку и начал заседать в ванной и туалете часами. И явно вышел на связь со своими сообщниками наверху, да? Мы давно подозревали, что ты нашел себе помощников среди этих обезьян, ты ведь их общество предпочитаешь нашему, да?

– Да.

– А вот любопытно – почему?

– Они живые.

– А мы что, мертвые, что ли? – фыркнула красотка.

– Да. Вы – ненастоящие, вы тухлые внутри.

– Так ведь и ты ненастоящий, дружочек! Тебя тоже сделали в пробирке.

– Да. Я знаю.

– Ладно, к делу. Так кто такой Михаэль, беседой с которым ты сегодня так увлекся, что заговорил вслух? Твой помощник?

– Нет.

– А кто?

«Заткнись, сволочь! Не смей!!!»

– Сын.

– Кто-о-о-о?!!! – И без того большие глаза женщины распахнулись еще шире, брови взлетели вверх, нижняя челюсть отвисла. Но шок очень быстро сменился гневом, испепеляющим, черным, ненавидящим, выплеснувшимся в ядовитом шипении: – Так вот к кому ты бегал! И откуда у тебя сын?

– Родился.

– Логично. Задам вопрос иначе – кто родил тебе сына?

– Виктория.

– Погоди… та девка?!

– Да.

– Но она же родила ребенка фон Клотцу! Хотя… – Теперь глаза сузились, а шипение стало еще более сдавленным. – Я поняла! Она понесла с одного раза, с той ночи!

– Да.

– Но ведь ребенок погиб, разбился вместе с фон Клотцем!