– Прощения попросить не желаете? – развязно заявил Браден.
Ханна зажмурилась: ей еще никогда не было так стыдно.
– На каком таком основании? – зловещим голосом осведомился Маркус.
– Да на таком, что вы, сударь, герцог.
В душе Ханны боролись два желания: извиниться за грубость отца или просто взять его за шкирку и вышвырнуть вон из комнаты, пока он окончательно все не испортил. Герцога, правда, иногда полезно бывает принизить, но Браден явно перегнул палку.
– Вы, конечно, помалкивали о своей знатности, пока приударяли за моей дочкой, – довольно невежливо продолжал гость, – вот все и решили, что вы обыкновенный разгильдяй-бессребреник. Ох, и потешались вы, верно! А я вот смешного тут ничего не вижу, так что будьте добры расплатиться за обиду.
– Папа! – Ханна охнула.
Конечно же, Браден не понял, что герцог и Дэвид – разные люди. Спору нет, они очень схожи, но Ханна сразу подметила разницу. И вот теперь ее отец оскорбляет совершенно незнакомого человека!
– Что вы подразумеваете под «загладить обиду»? – За внешним спокойствием герцога явно таилась угроза.
– Вы не испросили у меня благословения, когда повели ее под венец!
Герцог и бровью не повел.
– Теперь поздно выдвигать подобные обвинения.
– Но она-то по-прежнему мне дочерью приходится! – Браден вскинул голову. – Так что потрудитесь уплатить.
Ханну едва не стошнило: только теперь она поняла, зачем отец притащился в Лондон. Когда она сообщила, что выходит замуж за Дэвида, он вздохнул с облегчением: мол, не придется кормить ее и Молли, а теперь он спохватился – его дочь, оказывается, отхватила богача!
Ханна бросилась к отцу и схватила его за руку.
– Это тебя не касается! – громко прошептала она. – Джейми все отработал…
– Да что с Джейми взять! – огрызнулся Браден. – А вот герцог прекрасно понимает, во что ты мне обошлась. Пусть платит – я не потерплю надувательства!
– Надувательства? Да как ты сме…
– Иди-ка ты лучше займись бабскими делами и не мешай нам, – перебил ее Браден. – Нам с твоим мужем есть что обсудить.
– Но…
– Иди-иди. Не видишь, ты тут лишняя? – Браден высвободил руку и повернулся к дочери спиной.
На мгновение на лице Ханны отразились сразу все овладевшие ею чувства, и Маркус ее даже пожалел: знакомая картина. Даже взрослому человеку бывает тяжело осознать, что отцу он не нужен.
– Да, дорогая, лучше иди. – Он кивнул. – Тебе будет скучно нас слушать.
Сначала Ханна не сдвинулась с места и продолжала в упор смотреть на герцога, но через несколько секунд опустила взгляд.
– Пожалуй, я действительно пойду, – буркнула она наконец. – Не хочется вам мешать.
Когда она наконец вышла, Маркус перевел взгляд на Брадена. Теперь его уже ничто не сдерживало.
– И какую именно сумму вы намерены у меня выцыганить? – Он уселся за стол и отхлебнул кофе, однако гостю присесть не предложил, равно как и выпить. Ему не было известно, что за размолвка произошла между Браденом и Дэвидом, но Браден, очевидно, спутал их с братом. Подобную ошибку Маркус редко кому прощал.
Суровый взгляд старика не дрогнул.
– Тысяча фунтов – таков у нас выкуп за невесту.
Маркус едва удержался от смеха. Жалкие гроши! Стоило ли из-за этого так унижаться?
– А чего ради мне вам платить? – поинтересовался Маркус. – Ханна с вами не жила, стало быть, никакого проку ей от вас не было. К тому же замужество дочери избавило вас от необходимости брать ее на свое попечение.
– Это не важно, – проворчал Браден. – Она мне родная дочь, а от ее первого брака мне ничего не перепало. Черт ее дернул выскочить за приходского священника! От дочерей никакого проку, если только замуж их выгодно не выдать, но, слава Богу, на сей раз она себе богача подцепила, и уж тысячу я из вас точно вытрясу.
– Нет. – Герцог с трудом сдерживал улыбку, глядя на то, как хорохорится Браден.
– Я свои права знаю…
– Да? – Маркус поднялся на ноги и, конечно, для пущей убедительности оперся о стол. – И вы знаете, что выкуп за невесту определяется особым соглашением, которое заключается до свадьбы, а по истечении этого срока жена всецело принадлежит мужу. Ваши права на выкуп истекли в день свадьбы, так что попрошу впредь не беспокоить ни меня, ни мою супругу; в противном случае это обернется крайне тягостными для вас последствиями.
Маркус сделал внушительную паузу.
– Я не вижу причин награждать вас тысячей фунтов, раз уж вы не позаботились об этом раньше.
– Но тогда вы скрывали, что являетесь герцогом, – огрызнулся Браден и сжал мясистые руки в кулаки. Улыбка Маркуса стала зловещей, и он позвонил в колокольчик.
– Ах, я такой забывчивый!
Браден заскрипел зубами.
– Презренный аристократишка, – злобно выругался он. – Увез мою дочку из отчего гнезда и теперь честный долг перед семейством отдать не хочет.
В комнату проскользнул Харпер.
– Пожалуйста, проводите мистера Брадена, – бросил Маркус и снова занялся бумагами.
Браден взвыл от злости.
– Дай мне хоть с дочкой-то поговорить! Уж она сделает все как надо.
– Харпер, выставьте мистера Брадена вон. – Маркус сделал особое ударение на слове «вон». – А вам всего доброго, сэр.
Бросив злобный взгляд на герцога, Браден удалился, а Маркус остался сидеть, уставившись в бумаги. Наконец он поднял голову, подлил себе кофе из серебряного кофейника и сделал глоток, после чего обернулся и посмотрел в окно, располагавшееся позади письменного стола. То, что он увидел, заставило его нахмуриться. Почему не задвинута щеколда?
Поднявшись, Маркус плотнее прикрыл окно и продолжил стоя рассматривать выложенные на стол документы. Потом он снова вызвал Харпера.
– Где сейчас герцогиня? – Маркус еще не представил Ханну слугам, но вся прислуга и без того знала, точнее, ошибочно полагала, кто она такая. Если он не хочет раскрыть обман, ему придется придерживаться принятой линии.
– Думаю, мадам пошла погулять в сад, – предположил Харпер.
Вздохнув, Маркус отправился на поиски, удивляясь про себя, что его задел характер ее отношений с отцом. Может, Ханна сама пригласила Брадена, чтобы он разыграл эту душещипательную сцену? Надо полагать, им с папаней пригодилась бы тысяча фунтов. Вот только как быть Маркусу с ее обиженным взглядом? Неожиданно вспомнился Дэвид: тот тоже дулся всякий раз, когда отец отмахивался от него, как от ненужной вещи.
Ханна сидела на каменной скамье, выпрямившись, как струна, и смотрела прямо перед собой.
– Красивый у вас сад, – произнесла она, заметив Маркуса.
Герцог огляделся.
– Да, верно. – Он присел на краешек скамьи.
– Я верну вам все, что вы ему заплатили, – пролепетала она так тихо, что он едва расслышал.