Надо отдать должное — спектакль был разыгран безукоризненно. За все время общения со Степанычем у меня ни разу не возникло
подозрения, что он «засланный». А это — показатель блестящей работы.
— Так почему же тогда ты сейчас решил мне все рассказать? — спросил я.
Степаныч пожал плечами.
— Время пришло, — со значением сказал он. — Пора действовать в открытую. Не скрою, у нас с этим турниром были связаны свои интересы. Но и ты показал себя как человек честный, порядочный, преданный своему делу, умеющий выполнять поставленные задачи — а главное, не трепаться ни о чем на каждом углу. Поэтому я и решил пригласить тебя к себе скоротать вечерок.
Степаныч подошёл к бару, вмонтированному в стену, нажал какую-то кнопку и вытащил из открывшегося шкафа бутылку коньяка и два фужера.
— Давай-ка выпьем, Сергей, — сказал он, разливая коньяк по фужерам.
— У меня завтра турнир, — напомнил я.
— Ничего, — ободрил Степаныч. — Иногда и чуть-чуть можно. А потом, ты же сам хотел сбросить пар, а? — он заговорщицки подмигнул мне.
— Мда, дела, — протянул я. Потом чокнулся со Степанычем и сделал глоток коньяка. — А если бы я так и не согласился сюда приехать?
— Согласился бы, — махнул рукой Степаныч. — Сосо и не таких, как ты, ещё уговаривал. Он когда-то у себя в Тбилиси в театре играл, ему что хочешь изобразить — раз плюнуть.
«Вот это я угадал с актерством!» — подумал я.
— А потом, неужели ты думаешь, что я работаю без страховки? — продолжил тренер-полковник. — Там в засаде была парочка ребят на такой случай.
— Что, ты вот так сразу меня воспитывать собрался? — укоризненно спросил я.
— Ну почему сразу воспитывать? — сказал Степаныч. — Просто объяснить, что лучше поехать. Видишь ли, Сережа, бывают ситуации, когда становится не до лишних сантиментов. И вовсе не потому, что мы такие злые — просто времени нет. Нужно действовать. А расшаркиваться и извиняться можно и потом, если уж сильно хочется. Ну а уж если бы и этот вариант сорвался — мы бы все равно с тобой встретились. Не сейчас, так через полчасика.
Значит, правильно я понял, что собирались прийти ко мне и к Алине. Кстати! Алина…
— Степаныч, у меня один очень важный вопрос. А…
— Я понимаю, про что, точнее, про кого ты хочешь спросить, — снова улыбнулся он. — Алина тоже работает у нас. Но не обижай девчонку лишними подозрениями: ее отношение к тебе вполне искренне, и ничего подлого за твоей спиной она никогда не делала.
— А как же Покровитель? — спросил я.
— «Покровитель», — усмехнулся Степаныч. — Ну ты сам-то подумай: может авторитет носить такое погоняло? И какой такой вор в законе присылает по заказу даже не братков своих, а ОМОН?
— То есть когда Алина звонила… — начал догадываться я.
— Ты разговаривал с моим замом, — подтвердил Степаныч. — Я мог бы, конечно, и сам трубку взять, но ты бы меня по голосу узнал. А Игорёк удачно оказался рядом.
Я сидел, переваривая полученную информацию. Казавшаяся стройной картина происходящего, которая только-только начала складываться в моей голове в единое целое, безжалостно рассыпалась на мелкие кусочки.
— Все равно не понимаю, — признался я. — Зачем было выдумывать какого-то ещё Покровителя, напускать туману, мол, это такая могущественная фигура… По сути, никаких явных его действий и не было.
— Да? — насмешливо спросил Степаныч. — Да ты же в Алинку влюблен по уши и наблюдаешь за каждым ее шагом! Только не начинай — можно подумать, никто ничего не замечает! И что бы ты сказал, если бы увидел, что какая-то секретарша внезапно приподнимается по статусу, едет в Москву вести переговоры, устраивает масштабные мероприятия — и такой карьерный рост всего за несколько месяцев?
— Если честно, возникли бы вопросы, — вынужден был признаться я.
— Вот! — Степаныч торжественно поднял указательный палец вверх. — А в оперативной работе главное — чтобы на каждый вопрос всегда находился убедительный и логичный ответ. Вот мы его и придумали. Некий могущественный человек клюет на молодую красивую барышню и устраивает ей все возможности в обмен на капельку ее обаяния и расположения. Ещё скажи, что это неправдоподобно!
«Ещё как правдоподобно», — подумал я. «Через пару десятков лет ушлые девицы это на поток поставят. Соревноваться начнут, кто круче папика найдет».
— В общем, так, Сергей, — посерьёзнел Степаныч. — Мемуарами мы с тобой ещё успеем заняться. А теперь давай о делах поговорим. Есть предложение бросить вызов турниру Варианта. Это, в общем, то, ради чего все и затевалось.
— Э… не понял? — переспросил я.
— В городе держат власть две основные группировки, — начал посвящать меня Степаныч. — Это традиционные законники и Вариант. Вариант — он беспредельщик, ему людей перемолоть — как семечек погрызть. Но и законники в последнее время начали нарушать свои же правила игры. Если это вовремя не остановить, в столице начнется кровавая баня. Которая вскоре перекинется и на регионы. А это уже беспредел по всей стране.
— Так а я-то что могу сделать? — продолжал недоумевать я.
— Честно говоря, поначалу я делал ставку на Заура, — нехотя объяснил полковник. — Но тот, дурачок, пальцы начал гнуть, крутым бандитом себя возомнил. Понятия, видишь ли, у него, чуть ли не условия начал ставить. Так что было решено поработать с тобой. Если мы стравим эти две группировки между собой — они сами друг друга перегрызут и проблема будет решена. И этот Заур вместе со своим ЧОПом получит то, чего хотел и на что так сильно нарывался.
— Но ведь турнир — это и так финансовые риски, а если мы сейчас начнём провоцировать Варианта… — начал было я.
— Ты до сих пор не понял, что ли? — перебил меня Степаныч.
— Что не понял?
— Что дело не в деньгах! Стоимость всех этих турниров — полная ерунда по сравнению с тем, что мы хотим получить в результате! И ты, кстати, тоже.
— Я? А я-то что должен получить? — каждой новой фразой Степаныч сбивал меня с толку.
Он снова пожал плечами.
— Например, ты получишь возможность провести свой, именной турнир в Америке. Даже сумеешь поставить это дело на поток и хорошо на этом зарабатывать каждый год. Причем без малейшего криминала!
Я покачал головой.
— Нет, Степаныч. Америка мне неинтересна.
— А что же интересно?
— Так ты сам говорил, что российский спорт поднимать пора, — ответил я. — Вот если бы можно было что-то подобное организовать здесь, а под это дело открыть ещё и школу, чтобы молодые ребята, независимо от уровня их достатка, могли учиться бою…
— Ну что ж, — пожевал губами Степаныч. — И это можно. Нет проблем. Действительно, пусть ребята идут не в бандиты, а в спорт.
— А ты? Зачем это тебе? — спросил я. — Если ты говоришь, что дело не в деньгах…
Степаныч усмехнулся.
— Турнир у нас какой? Правильно, международный. То есть между Россией, Америкой и другими странами совершенно открыто и легально будут ездить известные люди с заведомо благими целями государственного уровня. Смекаешь, Боец?
Я понятливо кивнул. Чего же мне не смекать-то. Уж про налаженную контрабанду и шпионаж с помощью таких «командировочных», поди, наслышан.
— Ну и как все должно произойти? — спросил я. — Если уж о конкретике.
— Если о конкретике, — спокойно ответил Степаныч, — то сразу после начала турнира мы объявляем тревогу и эвакуацию людей. Всех зрителей выводят на улицу, а в заблокированном нашими людьми здании остаются две враждующие группировки. И дурачок Заур со своими дуболомами заодно, чтобы лишний раз невиновных снаружи не месил.
— А обычные зрители не пострадают? — уточнил я.
— Боец, ну чем ты слушаешь, а? — снисходительно ответил Степаныч. — Я же тебе сразу сказал: главная часть операции начнется только тогда, когда все зрители окажутся снаружи здания. Мы их ещё и на какое-то расстояние отгоним — в целях их же безопасности. Ну так что? Что скажешь?
— Я согласен, — ответил я после некоторого раздумья.
— А у тебя после всего, что ты сейчас услышал, и выхода другого не остаётся, — довольно улыбнулся Степаныч.