атака», которую открыли Judas Priest и которая была взята на вооружение всеми «металлическими» бондами). В конце концов синтезатор, к радости Чижа, убрали в чулан, а ему пришлось срочно искать гитару — в точном соответствии с рокерской поговоркой: «Могильщики покупают себе лопаты сами». Поскольку приличной «электрички» в продаже не было, он заказал самопальный «Fender Stratocaster» у местного мастера[38].
Со второй лид-гитарой группа приобрела мощный звук. Он бил фэнов, как разряд электричества. С этого момента их любовь к «ГПД» стала носить оттенок истерии. В полной мере ее силу ощутила на «отчетном концерте» джаз-роковая группа «Визит», которую «металлюги» свистом и выкриками «долой!» прогнали со сцены, дабы поскорее услышать своих кумиров.
«Концерт прошел под несмолкающий вопль “Даешь «хеви»!”, — писала городская газета, — что, по мнению вопивших, означало: “Врубай гитару, чтоб ревела!” Публика свистела, улюлюкала и “успокаивалась”, лишь получив очередную порцию гитарного рева».
«“Металл”-то мы даем, но вот доходит ли он до них... — жаловался прессе Чиж. — Очень обидно, когда для кого-то тексты — пустое место. Ведь мы стараемся донести до молодежи острые проблемы».
Но молодежь пришла на концерт не за проблемами — за драйвом. Когда Чиж с Быней обрушили на публику свой двойной «запил», кто-то из фэнов от восторга кинул с балкона стул. Он угодил прямиком в звукооператора. Тот, в свою очередь, прогулялся этим стулом по хребтам не в меру ретивых зрителей, нечаянно оборвавших несколько проводов. Чтобы унять этот рок-шабаш, потребовался 15-минутный перерыв — в зале вспыхнул свет, появилась милиция...
Впрочем, фэны приносили не только проблемы. Два таких горячих поклонника-старшеклассника попросились в «ГПД» на роль пиротехников. Перед концертом они выносили на сцену аптечные пузырьки, набитые таинственной стружкой. Как настоящие фугасы, их приводили в действие при помощи дистанционного пульта, по проводам.
— Щелкают выключателем, типа комнатного, — рассказывает Баринов, — взрыв, искры летят... Баночка цела, а оттуда дым валит!..
Этот «артобстрел» удачно дополнял набатную тематику текстов (правда, из-за треска и грохота зрители с трудом разбирали слова, и без того искаженные плохой аппаратурой, но тексты, напомним, волновали публику мало). С другой стороны, ГПД-шникам приходилось передвигаться по сцене как по минному полю. В противном случае они рисковали, как Джеймс Хетфилд из «Металлики», получить, зазевавшись, серьезные ожоги.
Но фантазия техперсонала не знала отдыха. Чтобы красиво «задымить» сцену, они придумали использовать вместо «сухого льда» (вряд ли он имелся тогда даже у столичных «металлистов») какую-то химическую дрянь для производства боеприпасов. Щепотку за щепоткой этот порошок бросали на переносную электроплитку, спрятанную за кулисами. Едкий желтый дым клубился по сцене, затем спускался в зал и накрывал первые ряды.
Когда на очередном концерте в вестибюле ДК вывесили огромный лист ватмана (каждый мог оставить там свои пожелания группе), первое, что бросилось в глаза «продленщикам», — крик чьей-то измученной души: «Меньше дыма!!!»
— Меня на подиуме с барабанами вообще не было видно, — рассказывает Баринов. — А внизу маячили три силуэта, как в тумане... Глаза жутко слезились. Но Серега умудрялся петь даже в этом чаду.
«Я пел фальцетом и забирался ближе к третьей октаве, — вспоминал Чиж. — Я не лажал, не надрывался и пел совершенно спокойно. Видимо, так глотку свою натренировал, что выходил и убирал всех вокалистов легким движением гортани. Людям нравилось. Энергия пёрла».
Ноябрь 1987: Горьковский рок-клуб
Раньше рок у нас был на букву «Х», а стал — на букву «Г».
Нижегородская рок-бормотуха
К ноябрю 1987-го громкая слава «металлистов» из Дзержинска достигла областной столицы — «ГПД» пригласили на смотрины в молодой Горьковский рок-клуб. Его секретарь Светлана Кукина, радиоинженер и большой знаток джаза, рассказывает:
— Спрашиваю: «Кого прослушиваем?» — «Да приехали какие-то музыканты из Дзержинска. Вот тексты, почитай — ужас, просто “Блэк Саббат” какой-то!..»
Отцы-основатели ГРК, сплошь интеллектуалы, были воспитаны на добротном хард-роке типа Deep Purple, Uriah Heep, Led Zeppelin. «Металл» казался им плебейской музыкой, обреченной на успех только у самой непритязательной публики. «Но чем-то они брали...», — вспоминает свои ощущения президент Стас Буденный. К тому же у дзержинцев имелся собственный сценический свет. Поскольку дела с техникой в рок-клубе обстояли неважно, это был весомый аргумент, чтобы дружно проголосовать за прием «ГПД».
Членство в ГРК не сулило привилегий — скорее, это было чем-то вроде лицензии на право участвовать в концерте. («Проталкивать парней на сцену было достаточно тяжело, — вспоминает Кукина. — А тут — член рок-клуба: значит, “под контролем”; есть кому дать по мозгам, если споют не то».) Главный плюс был в другом: вступление в рок-клуб могло помочь «ГПД» расширить круг знакомств и концертных площадок.
В те годы Горький уже был мегаполисом с 1,5 млн жителей и собственным метро. Этот город ученых, инженеров и студентов (по сути, гигантский военно-промышленный комплекс, «закрытый» для посещения иностранцами) испытывал колоссальный интерес к музыке. Неслучайно здесь еще в 1971 году состоялся всесоюзный биг-битовый фестиваль «Серебряные струны», где мощно заявили о себе Александр Градский (шесть главных призов из восьми), челябинский «Ариэль» и ленинградские «Аргонавты».
Когда в 1975 году на очередных «Серебряных струнах» выступила группа «Орнамент» (с Тынисом Мяге и Гуннаром Грапсом), гости из прозападной Эстонии так завели публику своим жестким «хардом», что испуганные администраторы бросились закрывать занавес (басист героически пытался задержать его скольжение грифом гитары), а вскоре прикрыли и весь местный рок. Только в перестроечном 1986-м горьковские рокеры смогли наконец провести первый рок-фестиваль, а годом позже зарегистрировать свой клуб. Самыми яркими его персонажами стали два «Х» — группа «Хроноп» и скоморошный бард Леша Хрынов по прозвищу Полковник[39].
Дюжего («шесть пудов живого веса») 22-летнего Полковника прославили едкие куплеты, положенные на почти народные мелодии (кто-то назвал их «ленивыми блюзами»):
Выглядят серо, темно и немолодо
Горькие люди из горького города.
Смотрят хоккей и слушают слухи
И жизни не мыслят без бормотухи.
Если Хрынов понравился дзержинцам сразу и безоговорочно, то с «Хронопом» они сходились трудней. Пять студентов-технарей играли «умный рок» по принципу: «лучше одна неверная нота, чем одно неверное слово» (причем, если с текстами у «Хронопа» всё было в полном порядке, то с нотами — далеко не всегда). Но Чижу было крайне любопытно познакомиться с группой, от которой сходила с ума самая «продвинутая» горьковская молодежь.
Этот интерес подогревала яркая личность лидера «Хронопа». Если Чиж застрял в своих симпатиях на классическом роке и