Глава двенадцатая НА ЛЬДИНЕ
По дрейфующему с севера ледяному полю, над которым через несколько мгновений должен был появиться высотный самолет, шли три человека и собака. Они не шли, - они бежали, часто падая и снова поднимаясь, задыхаясь, глотая ртом воздух. Они махали руками, хотя никто не мог их увидеть. Зато они видели. Они видели ледоколы у края ледяного поля, отчетливо видели их мачты. Спасенье! И вдруг по непонятной причине корабли стали уходить. Ни разу за время тревог и лишений отчаяние не овладевало людьми в такой степени, как сейчас. Спасение было так близко! Это были корабли, встретиться с которыми они рассчитывали, рискнув покинуть остров, и вот теперь... Галя, - это были она и ее друзья, - оказалась слабее всех. Она упала и не могла встать. Матвей Сергеевич вернулся, Ваня же далеко убежал вперед и не оглядывался. - Посидим, отдохнем немного, - сказал механик, усаживаясь рядом с Галей. Вернутся они, непременно вернутся. Неужто льдов испугались? Хотя льды паковые. Вы сами их, Галина Николаевна, выбирали, чтобы покрепче были. Сколько мы полей послабее мимо острова пропустили... Галя лежала, тяжело дыша. Гекса подбежала к ней и улеглась рядом, положив рыжую морду на передние лапы. Галя ласково посмотрела на собаку. - На этот раз ты, собачище, не поможешь, - через силу усмехнулась она. Вспомнилось, как лежали они с Матвеем Сергеевичем и Ваней на снегу, боясь взглянуть друг на друга, признаться, что все кончено. Тогда Гекса бросилась от людей, и Галя подумала, что собака снова испугалась. Но Гекса, не добежав до мачты бывшей радиоантенны, принялась рыть лапами снег. Галя долго наблюдала за ней, но потом, догадавшись, в чем дело, добралась до нее и стала помогать. Вскоре Галя почувствовала под рукой доску. Она поняла. Это была крыша! Конек крыши! Значит, дома целы! Их лишь занесло снегом так, что не было видно... Ведь прошло столько лет с тех пор, как отсюда ушли люди. Ваня и Добров дорылись до дверей. Это оказался склад. Когда дверь была открыта, путники обнаружили у самого входа жирный окорок. Матвей Сергеевич вынул свой нож и отрезал первый кусок. Он отдал его Гексе. Наевшись, они сутки пролежали без движения - во сне или в обмороке. Потом хотели дать о себе знать, но их ждало новое разочарование - автоматической метеостанции на острове не оказалось. Продовольствия в складе было мало. До лета жили на скупом пайке. С весной пришла новая беда. Каждый час с берега доносился грохот. Грунт таял... В море валились глыбы... В доме уже нельзя было жить. Перебрались в шалаш. После одного из обвалов дома не стало. Помощи ждать было неоткуда. Очевидно, никому в голову не пришло, что геологи прошли пешком двести километров через торосы. Дважды они слышали звук самолета. Первый был еще в полярную ночь, конечно, из числа поисковых, второй, много позже, из числа летавших в ледовую разведку. Оба раза остров был покрыт густым туманом. Геологи могли рассчитывать только на себя. Галя поддерживала товарищей. "Нужно выждать, еще немного выждать. Откроется навигация. На трассе мола начнутся работы. Работы не могут не начаться. Мы пойдем по дрейфующему льду, выбрав поле понадежнее. При той плотности работ, которая намечалась, нас не смогут не заметить. Это не шанс на спасение, это спасение наверняка, на все сто процентов!" Добров и Ваня верили ей. Они привыкли во всем полагаться на нее. Когда настал полярный день, Галя с товарищами не раз выходила на край припая, смотрела на дрейфовавшие мимо поля. Она все не решалась. То ей казалось, что корабли еще не вышли на трассу мола, то поля представлялись ей ненадежными, могли разломаться, растаять. А продовольствие кончалось. И вот Галя решилась. Несколько дней назад геологи с Гексой перешли на приставший к острову паковый лед, который в ту же ночь оторвало ветром и понесло на юг. Северный ветер дул им в спину. Они шли, шли на юг, шли к друзьям... с последней надеждой на спасение. Когда они увидели корабли на горизонте, то все словно сошли с ума. Гекса прыгала и лаяла. Люди бежали к кораблям, падали и поднимались, не замечая ушибов. Спасение было близко, и вдруг, когда можно было уже различить снасти, корабли стали удаляться. В полном изнеможении и отчаянии лежала Галя на снегу. Добров мрачно сидел подле нее. Ваня бежал назад, размахивая руками. - Самолет! Самолет! - кричал он. Галя села. Как осунулось ее лицо! Подурнело, постарело. Темные, обведенные кругами глаза смотрели на небо. - Самолет-то высотный! - воскликнул радостно Ваня. Матвей Сергеевич замотал головой: - Не заметит, не надейся... Высота-то какая!.. - Куда это он летит? - спросила Галя. - Уж не случилось ли чего... в мире? - Нет. Один не полетел бы, - заявил Добров. Самолет приближался. Геологи не знали, с какой целью появился здесь самолет. Самолет шел почти над самой стоянкой геологов. Галя откинулась назад, опершись о снег руками. Гекса умными глазами смотрела на хозяйку и тихо повизгивала. Видимо, волнение людей передалось и ей.
...Тысячи глаз со всех кораблей напряженно следили за небом, но парашют под самолетом не появлялся. По палубе гидромонитора, расталкивая всех встречных, бежал радист Иван Гурьянович. Он взлетел на мостик и, задыхаясь, протянул радиограмму Терехову. - На льду обнаружены три человека и собака. Их рассмотрели с самолета через приборы. Выполнить задание не могут, - громко сказал Федор. Николай Николаевич обернулся. Лицо его было спокойно, только губы побелели. - Возможно ли, чтобы это... они? - Они! Уверен! - радостно сказал Федор, крепко пожимая руку Волкову. - Вертолет, немедленно! - командовал Ходов. - Прошу прощения, Николай Николаевич, но вам нельзя лететь. Подождите здесь. - Жаль, дяди Саши нет! Был бы счастлив! - сказал Федор. Вертолет поднялся с борта гидромонитора и стал набирать высоту. Он летел по направлению к белой полоске на горизонте. Через полчаса он уже вернулся и застыл над ледоколом, медленно снижаясь. Толпа моряков собралась на корме. Люди сидели на реллингах верхней палубы, забрались даже на ванты, на подъемную стрелу. Открылась дверца вертолета. Из нее выскочила трехлапая собака и запрыгала около людей, стараясь лизнуть каждого в лицо. Затем на палубу сошла Галя. Она была встречена криком торжества. Увидев Николая Николаевича, в первый момент она потеряла дар речи, потом бросилась к нему на грудь и заплакала. Он снял с нее шапку и долго смотрел ей в лицо, потом повел ее в салон капитана. - В тяжелую минуту нашлась ты, Галенька, - сказал Николай Николаевич, когда Галя, раскрасневшаяся, с поблескивающими глазами, кончила свой рассказ. Галя насторожилась. Ее похудевшее лицо теперь еще больше напоминало лицо юноши. Николай Николаевич подошел к Гале, положил ей руку на голову и заглянул в глаза. - Мы с тобой друзья... Я многое знаю, чего ты даже мне не говорила. Будь стойкой. Я не хочу от тебя скрывать... - Что случилось, папа? - Ледяное поле, которое доставило вас к нам, это ледяное поле одновременно скрыло под собой кессон с близкими, очень близкими нам... и тебе, особенно тебе, людьми. - Алеша! - вскрикнула Галя. Лицо ее побледнело. Она закрыла глаза, плотно сжала губы и крепко вцепилась в руку отца. - Так вот почему он не встречал меня... Алеша... - Галя, я не стану скрывать... - начал Волков. Галя замотала головой. - Не надо... Я все поняла. Он остался там, подо льдом, и ледоколы бессильны. Волков кивнул головой, придерживая дочь за плечи. Она ослабла вся, поникла и, не стесняясь, заплакала. Открылась дверь. Галя вздрогнула, отвернулась. - Высотный самолет! - крикнул радист и исчез. Галя смотрела теперь на отца широко открытыми, еще влажными глазами. - Зачем самолет? - тревожно спросила она. Волков сжал Гале руку выше локтя: - Крепись, девочка! Иду на мостик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});