как заболевание.
– Иногда я говорю пациентам, что это похоже на жизнь в чужой стране, где вы должны жить по ее правилам. Вам приходится постоянно изучать эти правила, в то время как для местных жителей они сами собой разумеются, – говорит он. – Местные жители не «прикрываются» этими правилами. Они просто так живут.
И хотя Стивен действительно не совершал бы преступления, если бы у него не было синдрома Аспергера, он все же стал преступником не просто потому, что страдал отклонениями в развитии. Если бы это было так, то все люди с синдромом Аспергера грабили банки или иным образом непрерывно совершали нарушающие закон поступки. Но это не так. Наоборот, большинство таких людей делают все возможное, чтобы смягчить последствия своего заболевания и управлять им, чтобы жить обычной жизнью, в которой не доминирует синдром Аспергера.
– Жаль, что я не знал об этом раньше, иначе у меня лучше получалось бы справляться со своим состоянием и, возможно, я обратился бы за поддержкой, – признается Стивен. – Даже простое понимание своей ситуации уже помогает. Это действительно так.
Вот только такой возможности Стивену не выпало. Его заболевание действительно доминировало над ним. Последствия этого, наравне с собственными решениями Стивена, навсегда изменили его жизнь.
8
К тому времени, когда Стивену исполнилось пятнадцать лет, стало ясно, что если он и получит образование и сдаст экзамены, то не в Сидмутском колледже. Учиться там ему стало невыносимо. Из-за тревожности и социофобии он едва мог находиться в классе с другими детьми. Он проводил столько же времени, прячась в близлежащих полях и лесах, сколько и на уроках, и, даже когда присутствовал на занятиях, считалось, что его поведение – раскачивание, хождение по кругу, бормотание, крики и дрожание – все более негативно влияет на других учеников.
В итоге решили, что Стивен станет посещать небольшое специализированное отделение при колледже Эксетера. Оно предназначалось для детей, страдающих боязнью школы, – диагностируемое явление, также известное как «отказ от школы», которое в подавляющем большинстве случаев встречается у детей с проблемами психического развития и из неблагополучных семей. Например, развод или тяжелая утрата могут привести к отказу от посещения школы, поскольку ребенок боится, что с родителем может случиться что-то плохое, пока он находится на учебе. Тот факт, что подобный психологический процесс можно наблюдать у ребенка, который зачастую по возвращении домой обнаруживает, что мать отправили в психиатрическое отделение, не требует особых объяснений.
Классы в колледже Эксетера были небольшими, всего по семь или восемь учеников, а часто и меньше, учитывая, что некоторые дети сплошь и рядом просто не появлялись на уроках. Именно здесь Стивен познакомился с Джоном Пейджем, веселым и красноречивым преподавателем математики, которому тогда было за сорок. Между учеником и учителем постепенно завязалась дружба, которая продолжалась и после того, как Стивен в восемнадцать лет закончил учебу. Хотя поначалу Пейдж был поражен тем, насколько неловко Стивен вел себя со сверстниками.
– Он практически не мог разговаривать в компании других ребят или даже смотреть им в глаза, – рассказывает Пейдж и описывает, как Стивен съеживался на дешевом пластиковом школьном стуле, когда в классе шло какое-нибудь обсуждение. Для Стивена было в порядке вещей просто встать и выйти из кабинета, если происходящее его слишком удручало. – Если ситуация становилась чересчур напряженной, он как бы втягивал голову в плечи и очень быстро уходил. Ему было невероятно трудно разговаривать лицом к лицу с любым из нас. Он был чрезвычайно напряжен.
Стивена и Пейджа постепенно сблизил общий интерес к теориям пространства и времени.
– Мы начали общаться, потому что я преподавал математику, а Стивен ненавидел математику, но был сильно увлечен космологией и Стивеном Хокингом, чем я тоже немного увлекался. Мы часто обсуждали эти темы, и я доказывал ему, что математика тоже имеет отношение к науке, которая его интересует, – вспоминает Пейдж. – Стивен написал довольно много собственных эссе на тему Большого взрыва [8] и Большого отскока [9], где демонстрировал очень сложные рассуждения. Я попросил его дать мне почитать эти работы, чтобы мы могли обсудить их, а затем решить несколько математических примеров. Это сработало.
Хотя другие подростки, обучающиеся в специализированном отделении при колледже, и страдали боязнью школы, между собой они общались вполне нормально. Они болтали и шутили, читали журналы, слушали музыку и занимались всем тем, чем обычно занимаются подростки. Все это было чуждо Стивену. Он не понимал, о чем они толкуют. Он не интересовался футболом, мыльными операми, музыкальными чартами. Честно говоря, Стивен и по сей день совершенно не разбирается в современной поп-культуре. Он думал, что «битлы» – это синоним слова «жуки». Если его настойчиво расспросить, он вспоминает, что ему очень нравилась группа «Спайс Гёрлз».
– Я помню несколько их песен. Но в остальном все это было мне чуждо.
Сам образ жизни подростков также был для Стивена проблемой. Из-за чувствительности к звуку, вызванной недиагностированным синдромом Аспергера, Стивен с трудом выносил громкую болтовню окружающих, высокую скорость их речи, смех, визг и улюлюканье – все это вызывало у него слишком большое напряжение. Как-то раз Стивен отправился на рейв на открытом воздухе, но это была катастрофа.
– Я могу сосредоточиться только на одной вещи за раз, поэтому, когда вокруг все шумят и при этом кто-то пытается со мной поговорить… Мне с этим не справиться. Я испытываю потрясение.
Стивен продолжал страдать из-за того, что у него нет друзей, и не знал, как это исправить. Да, он обсуждал с учителем математики вопросы космологии, но эти отношения не походили на дружбу, связывающую подростков. Дело даже не в том, что сверстники избегали или отвергали Стивена. Часто все получалось наоборот.
– Во многих случаях это я их сторонился, – признается он.
Стивен помнит, как однажды на удивление хорошо показал себя на школьных спортивных соревнованиях, и другие ученики подошли, чтобы поздравить его. Но он не стал с ними разговаривать.
– Я был слишком мнительным. Наверное, подумал, что они хотят надо мной поиздеваться.
Насколько Джон Пейдж мог понять, мир Стивена состоял только из его дома и родителей. В этом заключалась проблема, потому что отношения юноши с Питером стали очень натянутыми.
– Он был очень зол на своего отца. Страшно зол, – рассказывает Пейдж.
Стивен говорил об отце «ужасные» вещи, хотя Пейдж вспоминает, что его ученик помнил силу обид отчетливее, чем спровоцировавшие ее события. Питер кричал на жену и сына. Он спорил со Стивеном из-за его желания получать определенную еду в определенные дни, спорил