дождями. Последнее время Соне все время казалось, что она заболевает. Такое неприятное состояние преднедуга, вроде и кашля нет, и температуры, но одолевает слабость, сонливость и озноб. Работа требовала внимания и силы, а ей порой тяжело было подняться с постели. Почти все утренние сеансы Соня перенесла на послеобеденное время, хотела выспаться. Но чем больше спала, тем больше хотелось.
Кирилл заволновался. Отправив детей в школу, остался дома.
– Сонь, что-то ты мне не нравишься.
Она отвернула край одеяла, выставив наружу только взъерошенную макушку и нос.
– Я и не должна тебе нравиться, люби меня.
– Прям сейчас?
Соня задумалась.
– Сейчас это будет похоже на некрофилию. Чувствую себя трупом.
Кирилл скривился.
– Фу, Сонька, – он пощупал её лоб, – что с тобой? Я переживаю. Может, нужно проверить щитовидку? Авитаминоз?
– Не знаю. Невесело мне. Всё такое серое и бессмысленное, как этот промозглый ноябрь. Дом все время стонет. Тоскливо, хоть вой.
Кирилл торопливо поднялся, наигранно хлопнул в ладоши.
– Я знаю, что тебе поможет. Поездка! Нужно выбраться из города, туда, где нет ничего серого. Помнишь, мы хотели съездить в Лаго-Наки? Там сейчас красиво. Скорее всего, снег лежит.
Соня приподнялась на локтях.
– Может быть. Придется клиентов предупредить, сеансы сдвинуть, – протянула она без энтузиазма.
– Сдвинешь. Это на пару дней. Детям тоже полезно будет отдохнуть. Поедем в пятницу после обеда, вернемся в воскресенье.
– Я подумаю. Дай мне еще часик поспать.
Кирилл покачал головой, скрутил Соню в охапку вместе с одеялом и понес в душ.
– Нет, Сонька, хватит оправдывать свое имя. Пришло время проснуться.
Муж оказался прав. Её встряхнула даже мысль о поездке. Детям пока не говорили, хотели сделать сюрприз. Втайне от них Соня собирала вещи и продумывала маршрут. Хорошо бы посетить водопады Руфабго, только пустят ли туда в такую холодрыгу? В любом случае их ждут красивые места: настоящие горы, покрытые пушистыми лесами, и скалистые берега реки Белой.
В четверг Соня все подготовила и утром наконец объявила о поездке. Тимур подпрыгнул, едва не упустил место в кресле-качалке, отвоёванное пару минут назад.
– О, круто. Как раз у нас тема в Кубановедении о достопримечательностях края. Нафоткаю и сделаю доклад.
Юля со стуком опустила на стол чашку, чай расплескался, запачкав манжет рубашки.
– Когда?
Соня растерялась. Радости от предстоящего приключения Юля точно не испытывала и даже не пыталась притворяться.
– Завтра после обеда.
– Я не еду.
– Как не едешь? Это семейная поездка.
– Я сказала, не еду. У меня другие планы.
Кирилл бросил взгляд на часы.
– Так, вы сейчас в школу опоздаете. Поговорим позже, – он повернулся к Соне, интенсивно сигнализируя бровями, – Юля как раз обдумает эту новость, и вечером поговорим.
Вечерний разговор с разъяренной Юлей достался Соне. После работы она решила заняться цветами. Продуваемый флигель с огромными окнами и легендарным пятном на потолке гораздо больше подходил для оранжереи, чем для спальни. Уже второй год Соня выращивала тут цветы, точнее созерцала, их медленное умирание. В садоводство иногда включалась Вера Андреевна, добывала косточки из магазинного авокадо, семечки из граната и закапывала в опустевшие естественным путем горшки. Вскоре благополучно забывала, что за ними нужно ухаживать, а у Сони появляюсь новые тяжелобольные приемыши.
Выживали только устойчивые к перепадам температуры и неравномерности заботы: сансевиерия, традесканция и алоэ. Именно эти цветы когда-то занимали подоконники и шкафы в классе. Маруська Игоревна развела в кабинете биологии сказочные джунгли, правда, из трёх видов комнатных цветов. Остальные не преодолевали порог совершеннолетия, помирали так же, как сейчас у Сони.
Входная дверь хлопнула так громко, что пятно на потолке чуть увеличилось. Соня вздрогнула, едва не выронила лейку. По коридору простучали быстрые нервные шаги, звонкие, как цокот копыт. В комнату влетела Юля и без предисловия выпалила:
– Я никуда не еду!
Соня поставила лейку.
– Мы уже всё решили и забронировали номер в гостинице. Тебе понравится.
Юля прошлась вдоль окна, резко развернулась.
– Нет. Во-первых, у меня другие планы. Завтра Осенний бал, потом будет дискотека. Пенсионерская поездка мне нафиг не сдалась.
Соня задумалась.
– Ты участвуешь в выступлении?
В школьные годы Соня каждый год с воодушевлением окуналась в подготовку к Осеннему балу. Писала сценарий, курировала репетиции и, конечно же, блистала сама. День её высочайшего триумфа случился в одиннадцатом классе. Тогда она впервые не получила титул Мисс Осень, но стала настоящей королевой – и это было важнее, гораздо важнее и приятнее. Такую причину отказа от поездки она могла понять.
Но Юля насмешливо фыркнула.
– Ещё чего. Пусть другие мартышки кривляются. Придумали сценарий для пятого класса. Пусть сами на сцене позорятся.
– Тогда не понимаю, – Соня приподняла плеть повядшей традесканции. Не могла вспомнить, когда поливала ее. Земля выглядела влажной, но куст сухим, – раз ты не участвуешь, не вижу проблемы.
Юля снова ощетинилась.
– Я вижу! Меня никто не спросил. А вдруг я не могу уехать на выходных? Не хочу, в конце концов.
Соня развернулась и тут же напоролась на взгляд дочери. Острый, злой, почти ненавидящий. На щеках Юли, на шее и даже на тонких ключицах кляксами расплывались коралловые разводы. Соня тяжело сглотнула, невольно подалась вперёд, чтобы коснуться расцвеченной первой любовью дочери. Клубнично-мармеладные пятна с округлыми краями поблескивали оранжевыми всполохами. Абсолютно точно это была первая любовь. Но эти отпечатки принадлежали не Юле, а тому, кто её касался.
Соня опустила взгляд и нахмурилась. Коралловые извилистые узоры уходили на грудь, проступали сквозь серую рубашку и терялись на животе. Это были смелые прикосновения, слишком смелые для первой робкой любви. Память тут же подсунула Соне кадры из ее собственного прошлого. Она точно помнила, к чему приводят такие прикосновения. Её Юльке-Жульке уже семнадцать лет. Её девочке, из всех сил убегающей от детства, всего семнадцать лет!
– Ты едешь с нами, – безапелляционно заявила она.
Юля интуитивно уловила напряжение, зависшее, словно шаровая молния. Ни дышать, ни двинуться: рванёт.
– Нет! Вы меня в багажнике, что ли, повезёте?
– Надо будет, повезем.
– Почему? Зачем я вам там нужна? Скука смертная ваш Лаго-Наки.
Соня сложила руки на груди и выпрямилась.
– Я не думаю, что тебе стоит идти на дискотеку.
– Что? Мам, ты совсем уже? Почему это мне на дискотеку нельзя? Это не ночной клуб, не притон. Это школа!
Соня вздрогнула. Не обязательно идти в притон, чтобы совершить ошибку. Ей это не понадобилось.
– Нет. Я сказала: нет, ты никуда не пойдёшь! – Соня и сама понимала, что её категоричный отказ выглядит странно и глупо, но не могла остановиться.
Юля превратилась в грозовую тучу, её ноздри побелели, глаза сощурились.