Читать интересную книгу Санитары - Сергей Зайцев

Димка зажмурился, но это не спасло. Увесистый шлепок тяжелой ладонью. Челюсти лязгнули друг о друга, в глазах поплыли багровые пятна.

— Да не знаю я, что ему еще сказать! Что это за дурацкий допрос, если я сам должен угадывать вопросы!

— Ты мне лучше скажи, какого черта ты все-таки туда поперся? — с неожиданной злобой рявкнул Федор. — Каданцев нам что сказал? Отдохнуть и валить обратно! А его дела нас совсем не касались. И что теперь? Эта неразговорчивая скотина будет лупить нас по морде, пока не сдохнем, вот что!

— Отвяжись, Федор!

— Если нельзя, но очень хочется, то можно, так, что ли, Димон? Такой у тебя принцип? Ты ведь не первый раз идешь на поводу у своего характера. Что у тебя вышло в Полисе, мы уже знаем оба, да?

— Я же сказал, отвяжись! Вот уж от кого, а от тебя не ожидал услышать!

— Да сколько с тобой можно нянькаться, парень? Сколько ты еще в жилетку будешь плакаться по поводу своей несостоявшейся жизни? Ты думаешь, что один на все метро такой, с испоганенной судьбой? Да что ты хотя бы обо мне знаешь, а?

Димка невольно напрягся, чувствуя, как веревки врезаются в кожу на руках, а кровь приливает к лицу. По телу прокатилась теплая волна — ярость помогла хоть немного согреться. Палач медленно переводил взгляд с одного узника на другого, наверное, никак не мог решить, кому отвесить оплеуху первому. Затем слегка нагнулся и саданул Димку пудовым кулаком в живот. Лишь спинка кресла, к которой парень был крепко привязан, помешала ему согнуться пополам от вспышки невыносимой боли, раздирающей нутро. Он захрипел и закашлялся. Перед глазами поплыли черные пятна.

— Ёханый бабай, и откуда только такие уроды берутся? — заорал Федор. — Почему вас в детстве не убивают? Сразу же видно — если родился лысый, косноязычный и тупой, значит, надо сразу под нож! Как только твоя мать не удавилась, когда увидела, кого на свет божий явила?!

Федору удалось перевести на себя внимание Палача. Тот отправился к нему, заставив напарника обреченно простонать.

Но бритоголовый не дошел, замер на полпути, оборачиваясь к входу в камеру.

Загремела железная дверь, и в стылом, влажном помещении с голыми бетонными стенами возникли новые действующие лица — двое рослых охранников в серой с разводами форме.

«Все-таки Ганза», — вяло подумал Димка, все еще пытаясь справиться с тошнотой и головокружением после последней «ласки» бритоголового. Значит, они с Федором в исповедальне — такая комната для допроса, наделенная в народе метким прозвищем, имеется почти на любой станции Кольца.

Один из охранников внес и поставил в шаге напротив Федора небольшой металлический столик и сразу торопливо вышел с таким видом, словно ему было крайне тягостно находиться в этом помещении. У второго — жгучего брюнета с роскошными усами — нервы были определенно покрепче. Изуродованное лицо охранника покрывало такое количество безобразных шрамов, словно его когда-то сшивали по кускам, и теперь при каждом движении лицевых мышц по бледной коже змеились, пересекаясь, пиявки рубцов. Он аккуратно положил на столик увесистый брезентовый сверток, окинул пленников деланно сочувственным взглядом.

— Ангел, ты опять перестарался. Панкратову может не понравиться, как ты их разукрасил.

Палач равнодушно хрюкнул в ответ.

Димка пораженно уставился на охранника, затем снова перевел взгляд на Палача. Вот эта образина — Ангел? Ну и прозвище… Какой он, в задницу, ангел?! Скорее уж — сущий дьявол.

— Вот-вот, скажи ему, чтобы прекратил, — оживился Федор. — Мы же не знаем что ему надо! Зачем просто так лупить по морде, она у меня не казенная, а своя, родная! Я, ёханый бабай, к ней привык!

— Веселые у тебя пленники нынче, Ангел, — хмыкнул охранник.

— Посмотрю я, как ты веселиться начнешь, когда окажешься на моем месте! — буркнул Федор, окинув мужчину злым взглядом.

— В любом деле есть интересные нюансы, Кротов, — насмешливо подмигнул тот. — Особенность Ангела в том, что он не задает вопросов. Он лишь готовит таких, как ты, для ответов, уяснил?

— Яснее ясного, гражданин начальник… Знать бы еще, какого черта мы вообще тут делаем, за какие грехи, на душе было бы спокой…

Звук увесистой оплеухи.

— Заканчивай, Ангел. Очень уж ты любишь развлекаться до допроса.

— А это что было, вечерние посиделки на семейном чаепитии? — подавленно пробормотал Федор, заранее вжимая голову в плечи.

«Господи, да заткнись же ты наконец, Федь!» — мысленно взмолился про себя Димка.

— Ангел не любит молчунов — ему скучно, когда подследственные неразговорчивы, — охотно пояснил охранник. — Вот и коротает время, как умеет. А вот с капитаном Панкратовым, который займется вами сейчас, — все наоборот. Любой треп не по делу будет немедленно наказан. Это понятно?

Федор угрюмо кивнул, решив на этот раз, от греха подальше, обойтись без колкого комментария.

— Вот и хорошо. Через несколько минут у вас будет столько тем для ответов, что вы еще соскучитесь по прежнему обществу вашего молчаливого друга.

Охранник вышел, лязгнула дверь, запираемая снаружи на засов.

Палач с видом человека, которому спешить совершенно некуда, вразвалку приблизился к столику и неторопливыми движениями развернул брезентовый сверток. Звякнул металл. Садист чуть ли не с любовью обвел взглядом открывшееся взору богатство инструментального арсенала — притороченные к брезенту ремешками или покоящиеся в карманчиках всевозможных размеров и жутковатых форм щипцы, кусачки, скальпели, молотки, пилы и пилочки, штопоры и сверла. Даже парочке зловещего вида тесаков, которыми мясники потрошат туши в разделочных цехах возле свиноферм, нашлось заботливо отведенное место.

Димка думал, что хуже, чем есть, уже вряд ли можно сделать. Но сейчас при одном взгляде на пыточные инструменты пустой желудок скрутило в узел от острого болезненного спазма. Федор тоже уставился на всю эту металлическую хрень с недоверием, медленно перерастающим в тихий ужас. На Бауманке, конечно, ходили всякие нехорошие слухи о методах ведения допроса в Ганзе, но чтобы самому стать свидетелем и участником таких методов — этого ни одному из напарников и в дурном сне бы не привиделось.

Снова загремела дверь, впуская нового посетителя.

В исповедальне возник высокий, сухощавый тип в ганзейской военной форме. Деловито кивнув Ангелу вместо приветствия, он подошел и остановился напротив Димки, заложив длинные руки за прямую, как рельс, спину. Темные волосы коротко острижены, надменное лицо с острыми чертами, пронизывающий взгляд серых глаз. Целую минуту он разглядывал Димку с таким отвращением, словно не мог понять, как вместо человека в кресле оказалось непонятное науке животное. Вроде мутанта.

Это и есть капитан Панкратов? Димка зажмурился, не в силах выдерживать взгляд этого человека — столько в нем было темной властной силы, подавляющей всякую волю к сопротивлению. Столько многообещающей угрозы… и бездушной жестокости.

— Господин капитан… — нерешительно заговорил Федор.

— Молчать! — сухой надтреснутый голос Панкратова хлестнул в пустом помещении, словно одиночный автоматный выстрел. Не отреагировав ни одним движением на реплику Федора, он продолжал холодно разглядывать Димку. — Говорить только тогда, когда я разрешу. Итак, суть нашей беседы следующая: я спрашиваю, ты отвечаешь. За любой неверный ответ следует наказание. Начнем с пальцев. Ангел обожает отрезать пальцы, и лично я не вижу в этом ничего дурного. Сначала на руках, потом на ногах. Целых двадцать вопросов с неверными ответами. Не хватит пальцев — есть зубы, уши, глаза. Но так как ты мне нужен для информации, то такую роскошь, как обморок от боли или потери крови, я тебе не позволю. Поэтому Ангел начнет с твоего приятеля, а ты будешь смотреть.

Федор сдавленно охнул.

— Я… — судорожно выдохнул Димка, совершенно растерявшись, не зная, что сказать… — я…

— Молчать! Вопроса еще не было.

Димка торопливо кивнул, глядя на Панкратова расширенными от страха глазами. Как страстно ему хотелось в этот момент превратиться в ту самую подопытную крысу, за которую его тут принимали. Спрыгнуть с кресла и юркнуть в какую-нибудь темную норку, безопасную и недоступную для жутко поблескивающих пыточных инструментов.

— А теперь вопрос, — Панкратов прищурился, недобро играя желваками скул. — И не торопись открывать рот, парень, я дам тебе целую минуту, чтобы как следует подумать над ответом. Целую минуту, прежде чем Ангел начнет избавлять твоего приятеля от лишних деталей организма. Готов?

Димка снова судорожно дернул головой.

— Где находится база твоих сообщников?

Текли секунды, но даже если бы капитан отмерил для пленника не минуту, а целый год, ответа на этот вопрос у него все равно не было.

Сердце билось все быстрее, толчки крови громом отдавались в ушах. На лбу и висках крупными бисеринами выступил пот. Свет больше не резал глаз — во всем мире для Димки не осталось больше ничего, кроме лица Панкратова и его пронизывающего взгляда, выворачивающего душу наизнанку. И взгляд этого человека ясно давал понять, что «не знаю» или «не понимаю, о чем вы говорите» — это не тот ответ, который его устроит. Где-то очень далеко, словно в другой вселенной, захрипел Федор, забился в путах, пытаясь в слепой панике вырваться и сбежать от надвигающейся участи.