В кают-компании вокруг огромного блюда с пирожками шли оживленные дебаты. Проход первых проливов архипелага многими горячими головами принимался чуть ли не как завершение всего нашего похода. В разговорах проскальзывали самые неподдельные нотки гордости своим кораблем. Из открытой двери радиорубки донесся тонкий писк радиоприемника.
— Николай Николаевич! — послышался голос радиста.
За время плавания я уже привык к интонациям голоса «Маркони», как в шутку во флоте зовут радистов, и сразу же различил, что в его призыве было что-то не терпящее отлагательства. Кают-компания насторожилась. Радист с наушниками на голове что-то записывал на телеграфном бланке. Через его плечо я увидел, как остро отточенный карандаш быстро выводил:
«Подойдите к мысу Вега и снимите нашу топографическую партию, у нее кончается все продовольствие».
— Это с «Седова». Что ответить? — быстро спросил радист, продолжая внимательно вслушиваться в быструю трель телеграфных сигналов судов, разбросанных в море.
— Скажи, что будет исполнено.
Уже в полной темноте «Торос» отдал якорь в двух кабельтовых от мыса Вели. Около палатки замигал огонек. Через час население нашего корабля увеличилось на два человека — астронома и радиста, возвращавшихся с мыса Челюскина на «Седове» и использованных находившимися на его борту гидрографами для работ в архипелаге Норденшельда.
— Я ожидал встретить на берегу целый отряд. «Седов» нам радировал, что здесь работают топографы, а вас оказалось только двое, — обратился я к нашим гостям, с аппетитом прихлебывавшим горячий чай.
— Да нас и не двое. Недавно вся топографическая группа ушла по северному берегу Таймыра и сейчас находится километрах в пяти — восьми от нас. Их там семь человек.
— Ну что ж, сегодня искать их в темноте не имеет смысла. Завтра с рассветом пойдем и снимем всех. Сегодня-то у них будет что поесть?
— Ну, ясно, не умрут. Есть хлеб, две банки консервов было утром…
— Слабовато. А у вас как дело обстояло?
Астроном улыбнулся.
— У нас? Соли немного осталось. Мы думали, что на рассвете подойдет «Седов», ну и прикончили свои запасы.
— Так почему же вы не дали нам сигнала остановиться, когда мы проходили мимо вас?
— Неудобно было. Мы не знали, какое идет судно, мало ли с каким вы могли итти срочным заданием, а тут мы задержали бы вас по пустякам.
У меня нехватило духа сказать «напрасно». Таковы люди, идущие на Советский Север, таковы их законы, таково их отношение к делу.
— А вы, товарищи, того, не стесняйтесь. Наверное животы-то у вас по этим самым «пустякам» вот как соскучились! Нажимайте-ка на пироги! — потчевал гостей Сергей Александрович.
Утром над архипелагом опустился туман. «Торос», подавая сигналы сиреной, направился вдоль северных берегов острова Таймыра. Перед глазами в сероватой пелене разворачивалась панорама берега с глубоко вдающимися в него бухтами, скалистыми мысами и высокими горами. Карта, вместо этого красивого пейзажа, давала низменность с слегка волнистой береговой чертой.
Палатку топографического отряда мы заметили у мыса Приметного. Топографы присоединились к пассажирам «Тороса».
— Ну, как ваши успехи? — встретил я начальника отряда.
— Плохо! Боюсь, что произошла какая-то неприятная история.
— В чем дело? Тяжело пришлось с пищей? Ждали нас вчера?
— Ну, что вы! Мы видели, как вы подходили к Веге, и о продовольствии не беспокоились. Дело не в этом. «Седов» высадил на острове Таймыре две топографические гарпии — мою около Веги, а вторую на северо-восточной оконечности острова у мыса Лаптева. Съемку мы должны были вести навстречу друг другу по северному берегу острова. Ориентировочно стык съемок намечался в бухте Заостровной. Я дошел до бухты, успел снять и ее и все же отряда, идущего мне навстречу, не дождался. Вернулся на Вегу, вновь прошел до Заостровной — опять никого. Хотел сегодня итти искать, да вот продовольствие кончилось, ну я и оставил весь инструмент в Заостровной, а сам думал добраться до Веги, куда должен подойти «Седов».
— Да, это хуже, чем я предполагал. Сейчас сообщим на «Седов», а сами пойдем на поиски.
Пока топографы перевозили на «Торос» свой лагерь, со стороны мыса Веги потянулась полоса сплоченного льда. Судно очень быстро оказалось вынужденным уходить от опасного соседства с берегом.
— Владимир Алексеевич! Если сможешь, выбивайся в бухту Заостровную, пока я сговорюсь с «Седовым». Далеко уходить в море не стоит, а от напора льдов мы отстоимся в бухте.
— Если только она не абсолютно мелководная, — перебил меня капитан.
— Ну, тебе с мостика-то виднее, а людей бросать нельзя.
— Чего их бросать, когда они сами уже куда-то бросились. Все что можно — сделаем.
В радиорубке хриповато урчал репродуктор.
— Алло, Алло! «Торос»! Алло! Говорит «Седов», вызываю «Торос». Ваши телеграммы приняты, дальнейшую связь будем поддерживать по телефону. Только что сейчас принял на борт вторую топографическую партию. Когда ее высаживали, то думали, что это происходит у берега острова Таймыра, а на самом деле местом высадки оказался неизвестный остров, отделенный от Таймыра узким проливом. Острову дано название «остров Пилота Алексеева». Необходимо взять из Заостровной инструмент, оставленный первой топографической партией, и закрепить знаком конечную точку съемки. Остерегайтесь, чтобы вас не затерло льдом в бухте. Наше рандеву завтра к северу от острова Моисеева. Приготовьтесь к походу на остров Русский.
— Алло, «Седов», говорит «Торос»! Все понятно. Рандеву завтра к северу от острова Моисеева. Приготовиться к походу на остров Русский.
Итак, вопрос с исчезнувшей топографической партией был выяснен. Карта архипелага еще раз сыграла злую шутку, но все хорошо, что хорошо кончается. Две спущенные на воду шлюпки быстро доставили на берег лес и инструменты, и не более чем через час я уже видел матросов «Тороса», устанавливающих большой знак на вершине горы, образующей западный берег бухты Заостровная. К вечеру топографы закончили свою съемку, и мы могли бы сняться к «Седову», но темнота осенней ночи наложила свое veto на наши благие намерения.
Рассвет 21 сентября принес малоутешительную картину: весь вход в бухту был плотно забаррикадирован сплоченным льдом. Такой же лед простирался по всему видимому горизонту на запад. К востоку лед несколько разрежался, и если «Торос» и мог выйти из бухты, то только через восточную часть пролива между островами Моисеева и Таймыром. Какие там были глубины, никто сказать, конечно, не мог. «Седов» сообщил, что он находится у острова Близнецов.