Читать интересную книгу Рыбка по имени Зайка - Дарья Донцова

– А что случилось с Риммой Победоносцевой? – быстро спросил я.

– Да какая разница, – отмахнулась Элис, – главное, усеки: Луиса познакомить с дочерью твоего хозяина можно, и поначалу все ей классно покажется. Портфолио делать начнет, нащелкивать девочку, только чем эта затея закончится? Вот вопрос. Впрочем, ответ на него ты уже знаешь.

– Расскажи про Римму!

– Зачем? – прищурилась Элис. – К тебе ее история отношения не имеет.

– Я заплачу за информацию.

– Сто долларов, – мигом выставила цену Элис.

Я кивнул:

– Идет.

– Давай деньги, – деловито сказала девушка.

Получив купюру, она быстро сунула ее в сумочку и улыбнулась:

– Хороший у меня сегодня день, в третьем месте гонорар получаю, так бы всегда. А насчет Римки… Луис в отношении ее слегка ошибся, из-за этого весь сыр-бор и разгорелся.

– Какой?

– Ты слушай, – рассердилась Элис, – а то слова сказать не даешь!

Я покосился на девушку, вообще-то я не болтлив, но сообщение о том, что Луис был знаком с убитой Риммой, сильно взволновало меня.

Некоторое время назад, находясь, как всегда, в состоянии поиска супруги, Луис был приглашен в качестве фотографа на день рождения одного богатея. Владелец заказал ему шикарный альбом о празднике. Луису велели снимать всех подряд. Парень бегал по залам, выполняя свою работу. В какой-то момент ему захотелось пить. Луис огляделся по сторонам, схватил за плечо одну из официанток и велел ей:

– Ну-ка, притащи колу.

– Вон она стоит, – подавальщица указала пальцем на длинный стол.

– Ваще, блин, – обозлился Луис, – мне самому ее наливать? А ты тогда тут зачем?

Девушка улыбнулась и пошла за бутылкой. Не успела она отойти от парня, как к нему подлетел старый знакомый Веня Полтавский, корреспондент одной из желтых газет.

– Как дела? – спросил он.

– Шоколадно, – улыбнулся Луис.

Завязалась ничего не значащая беседа, прерванная появлением официантки.

– Вот, – перебила она мужчин, протягивая фотографу бутылку.

– А стакан? – обозлился Луис. – Ты совсем больная? Прикажешь из горла хлебать?

– Но на столе нет чистых, – попыталась оправдаться девица.

– Жуть, убогая, – рявкнул Луис, – откуда вас только понабрали. Сбегай живенько к старшему и потребуй бокал.

Девушка снова улыбнулась и исчезла в толпе гостей.

– Ничего себе, – воскликнул Венька, – в каких ты с ней отношениях?

– С кем? – удивился Луис.

– С Риммой.

– С кем? – повторил фотограф, не поняв, кого имеет в виду Полтавский.

– Кого ты сейчас за стаканом погнал, знаешь?

– Официантку.

Веня начал смеяться:

– Ну ты даешь! Позволь процитировать тебе заезженную, но очень верную фразу: «Начальство надо знать в лицо». «Официантка» – дочь хозяина праздника.

Луис чуть не уронил фотоаппарат.

– Врешь!

– Нет, спроси кого угодно, ее тут многие знают.

– Но она одета как последнее чмо, – изумился Луис, – в черную юбочку и белую блузку, прямо как сикозявки с подносами! Ты ничего не путаешь?

– Нет.

– И драгоценностей на ней никаких нет, – продолжал недоумевать Луис.

– Тем не менее она дочь владельца всего этого, – стоял на своем Веня, – ты, однако, фраернулся!

Посмеиваясь, Полтавский отошел к другому знакомому, а Луис остался на прежнем месте, ожидая возвращения Риммы. Та не замедлила появиться через пару минут с пластиковым стаканчиком.

– Извини, – пробормотал Луис, – я принял тебя за прислугу.

Римма звонко рассмеялась:

– Ерунда, мне не трудно принести воды.

– Ты супер! – воскликнул фотограф. – Другая бы охрану позвала.

– С какой стати? – продолжала смеяться Римма.

Естественно, Луис сделал все возможное, чтобы девушка согласилась встретиться с ним завтра в городе. Римма, кстати, совсем не кривлялась, охотно пошла на контакт, и через месяц Луис впал в эйфорическое состояние. Наконец-то он нашел тот вариант, о котором мечтал.

Римма была вполне привлекательная внешне, и из нее могла выйти фотомодель. Она имела ровный, не вздорный, не капризный нрав и оказалась совершенно не избалованной. Одевалась дочь банкира очень просто, никаких дорогих, эксклюзивных вещей и драгоценностей не носила, по городу передвигалась на метро и получала образование не в МГИМО, не в МГУ, не в Лондоне или Нью-Йорке, а в заштатном институте. Никакой охраны у девчонки не было, никто ей постоянно не названивал на мобильный и не задавал вопросов типа: «Ты где?» или «Когда вернешься?»

Римма без проблем оставалась на ночь у Луиса, а тот старался изо всех сил влюбить в себя богатую наследницу. Дело продвигалось вперед семимильными шагами, и в конце концов Луис произнес слова, которые мечтают услышать от своих любовников тысячи женщин:

– Дорогая, выходи за меня, вот мои сердце и рука.

Римма отреагировала на предложение восторженно. Сначала она бросилась Луису на шею, потом затараторила:

– Прямо завтра понесем заявление. Ой, хочу платье белое-белое, широкое, со шлейфом… Луис, ты меня очень любишь?

– Очень, – кивнул фотограф.

– Понимаешь, у меня есть младшая сестра, Надя. Пусть будет моей свидетельницей, ты разрешишь?

– Конечно, дорогая, – заулыбался жених.

– Ей тоже надо платье! Красивое! Мы его купим?

Луис удивился, но виду не подал.

– Естественно, приобретем любые шмотки, – согласился он, – кстати, ты уверена, что мы должны завтра идти в загс?

– А почему нет? – испугалась Римма.

– Твои родители не будут против? – осторожно начал прощупывать почву Луис. – Скандала не поднимут?

– Мама умерла, – грустно ответила Римма.

– Прости, – воскликнул Луис, – но отец-то…

И тут Римма впервые рассказала будущему мужу о себе.

Богатый Буратино не родной ее папа. Жил-был на свете Петр Шмаков, он женился на вдове с двумя дочками. Шмаков был беден, а мать Риммы и Нади богата. На ее деньги Петр и сумел раскрутить банк. Девочек Шмаков не притеснял, но особой любви к ним не испытывал, хотя они и жили все вместе несколько лет. Потом жена Шмакова скончалась, и тут выяснились совершенно удивительные вещи. Все имущество принадлежало вдовцу, у девочек не было ничего. Шмаков решил избавиться от обузы. Он купил дочкам умершей жены две комнаты в коммунальной квартире и отселил туда Римму и Надю со словами:

– Взрослые уже, нечего у меня на шее сидеть.

Может, будь сестры позубастее, они бы стали качать права, обратились к адвокатам, но девочки были тихими и предпочли покинуть дом, в котором прошло их детство. Жить им стало очень тяжело, потому что Шмаков денег никаких не давал, он постарался забыть о детях умершей жены.

Неизвестно, как разворачивались бы события дальше, но тут Петру ударило в голову пойти в политику, денег у него было много, захотелось власти. Шмаков нашел специально обученных людей, которые вели бы предвыборную кампанию и агитировали народ отдать голоса за него.

Пиарщики принялись за дело. Спустя месяц они представили Петру свои наработки. Там было много всякого, начиная с того, какие костюмы следует носить кандидату, и заканчивая планом предвыборной кампании. Один из пунктов возмутил Шмакова до глубины души.

– Что за гнусь! – заорал он, тыча пальцем в строки. – «Продемонстрировать любовь к дочерям». Это не мои девки!

– Знаем, – закивали пиарщики, – но конкуренты не дремлют. Рано или поздно они начнут рыть на вас компромат и узнают про девиц.

– И что с того? – злился Шмаков. – Эка печаль.

– Многие женщины, а они самая активная часть электората, отвернутся от вас, – задудели специалисты, – а надо, наоборот, привлечь к себе простых баб, для этого вам лучше выглядеть заботливым отцом сироток.

– Мне их у себя в особняке поселить прикажете? – взвился Шмаков. – Ни за что, хоть убейте!

Доверенные лица почесали затылки и нашли выход из создавшегося положения. В газетах появилось несколько статей, посвященных Шмакову. В частности, там рассказывалась его семейная история, тщательно подкорректированная пиарщиками. Выглядела она так: Шмаков женился на женщине с детьми и воспитывал девочек, как родных. Но после смерти матери дети взбунтовались и показали отчиму небо в алмазах. Они обвинили его в преждевременной кончине мамы, хотя всем вокруг было известно, как Шмаков любил жену и сколько сделал для того, чтобы вырвать ее из лап неизлечимой болезни. Но девушки не хотели ничего знать, скандал достиг накала, и детки стали жить отдельно. Шмаков очень переживал, даже попал в больницу с сердечным приступом. Но сейчас положение более или менее устаканилось. Девочки, правда, по-прежнему изображают самостоятельность, но Петр содержит их: одевает, обувает, кормит. Отношения между ним и Риммой с Надей налаживаются, похоже, неразумные финтифлюшки взрослеют и скоро вернутся в дом к человеку, который заменил им в свое время отца. Во всяком случае, Римма встречается со Шмаковым, присутствует на его днях рождения и праздниках, которые устраивают в банке. Надя на подобные мероприятия не ходит, она еще мала для тусовок. Шмаков не принадлежит к той категории отцов, которые позволяют детям до двадцати лет пить спиртное. Выходные Надя проводит в особняке отчима и никогда не уходит оттуда без подарка.