— Интересно, — сказал ари Деймос. Голос у него оказался внешности под стать: терпкий, горький и бьющий по нервам, как настоящий кофе. Тот самый, запрещённый, который как-то тайком протащил мне контрабандой Никки.
— Что, простите?
— Интересно, — повторил он. — Я ожидал увидеть не тебя.
Не поняла. Рамино там что, накурился какого-то гриба и перепутал гонщиков?
— Поняла, ухожу…
— Нет-нет, — Деймос выполнил кистью причудливо-изящную фигуру, которая, очевидно, должна была означать возражение. — Полагаю, именно вы — пилот, победивший в гонке?
— Да, — все непонятнее и непонятнее.
— Пси-устойчивость… Интересно. Наблюдая за вашим стилем полёта, я готов был поклясться, что вы — телепат или эмпат… Даже ожидал встретить одну из своих сестёр. Так что верно: вы не та, кого я ожидал.
Так у них ещё и сёстры есть? Очаровательные малышки, на что угодно готова поспорить. Как бы мне хоть с ними не встретиться?
Я задумалась об этом. В голове стоял туман, тело ещё не отошло от стимулятора, сказался шок от произошедшего… В общем, одно наложилось на другое, и я совершила о-очень большую глупость.
— Ари Деймос, а с чего вы взяли, что у меня пси-устойчивость? — уточнила я.
Он лениво поднял бровь. Было в нём всё — какое-то плавное, текучее, опасное, как омут. Завораживающее.
— Как вам сказать… Видите ли, не будь у вас устойчивости, вы бы с порога реагировали на меня иначе. А теперь позвольте мне спросить: откуда вы знаете моё имя?
Ой, ду-ура… Причём уже дохлая дура, судя по всему. И, главное, и винить-то некого — только себя.
— Эй, не надо так нервничать и себя корить, — покачал головой ари Деймос. — Не произошло ничего ужасного. Вы мне в достаточной мере интересны, чтобы жить дальше… неплохо жить. И, если вам это поможет справиться с самоедством, в воздухе этого зала распылен специальный реактив, повышающий восприимчивость гуманоидов к внешнему воздействию. Отлично работает в сочетании с примитивными гипнотическими техниками; никакой псионики, только старая добрая психология. Может влиять на вполне устойчивых людей. Мне, конечно, далеко до сестрёнки Гипнос в этом вопросе, но кое-что я, пожалуй, могу… Ладно, почему бы нам с вами не выпить вместе чаю? Мне весьма интересно будет узнать, кто прислал вас и почему. Не поделитесь?
Угу. И что мне ему сказать, интересно?
Так, Кат. Ну-ка собралась! Начинать тут надо не с разговоров.
Я демонстративно активировала режим лёгкого скафандра, предназначенный для среды четвёртой степени враждебности. Система подачи воздуха тут же стала автономной, отсекая все внешние факторы.
— Извините, — сказала я. — Вряд ли мне понравится ваш чай.
Он слегка улыбнулся:
— Зря, кстати. Чай совершенно обычный. То есть, экстраординарно-качественный, но это едва ли можно счесть недостатком… Но что же, воля ваша. Тогда почему бы вам не посидеть со мной? Я люблю чайные церемонии, если хотите знать. И мне при этом нравится смотреть на красоту… будь то космос, красивые люди или цветы.
— Намекаете, что я — цветок? — буркнула мрачно. — Потому что, если честно, вряд ли вы можете считать красивым кого-то из людей. Учитывая то, что каждый день видите в зеркале.
Он покачал головой и цокнул языком:
— Ну что же вы, право? Наши создатели сделали всё, чтобы мы были идеальными. Но идеал настолько же далёк от красоты, как гениальность от совершенства… Прошу, присядьте.
Как только он это сказал, из-за подвижной панели в гладкой стене выдвинулось ещё одно гравикресло.
Я прикинула, смогу ли сбежать. Но, даже с учётом физической неполноценности Деймоса, шансов у меня почти ноль — не моя территория. Так что остаётся, как любил говорить Кэп, действовать по обстоятельствам.
С этими мыслями я плюхнулась в поразительно удобное кресло.
— Разумно, — прокомментировал Деймос.
— У меня всё нормально с оперативной оценкой ситуации, спасибо, — отрезала я.
Он рассмеялся.
— О, право, вы определённо весьма очаровательны.
Я хмуро посмотрела на него.
— До вас мне далеко, так или иначе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне пришлось долго вырабатывать в себе это качество. Видите ли, меня создали, чтобы внушать ужас и сеять разрушения. И одна только сила моей ненависти к создателям позволила переучить себя… Но я заинтригован: вы считаете меня очаровательным? И предлагаю перейти на “ты”, коль уж мы заговорили о симпатиях. Что скажете?
Позер.
— Вот можно подумать, ты сам не знаешь, как действуешь на окружающих, парень. Вот в жизни не поверю.
— Приятно. Так у меня есть надежда на интересную ночь? Это было бы весьма приятно.
Чего?!
— Слушай, у меня ж модификация неподходящая! — брякнула я. — Давай без этого, идёт?
Он выгнул бровь:
— Любопытно. Неподходящая модификация, значит? Интересно, от кого ты это услышала? Едва ли от сестёр: одна из них не интересуется женщинами, другой ты бы явно понравилась. Ей все нравятся — до того, как наиграется. Остаётся понять, кто из моих братьев достаточно туп, чтобы так выразиться. Пока у меня три кандидатуры… Но я сведу список к одному кандидату, когда закончу первую чашку. Я люблю запивать интересные логические задачи чаем.
Когда он это сказал, отодвинулась другая настенная панель, пропуская андроида без лица, наряженного в старинный шмот с Земли. Кимоно? Ханьфу? Никогда толком не разбиралась в вопросе.
Робот катил перед собой старинный столик с глиняной посудой.
Глиняной.
Блин, ну и вкусы. Может, мы тут ещё огонь добудем?
Между тем, андроид установил столик на гравиплатформу и принялся производить какие-то странные манипуляции. Он кружил чайнички, заливал их, кутал, дозировал струю… Честно скажу, я залипла. Было в этом что-то…
— Есть в этом что-то эдакое, правда? — спросил Деймос. — Когда я только покинул “Богов новой эры”, именно такого рода представление помогло не сойти с ума. Показало, что, помимо задачи и выполнения, есть ещё и созерцание… Красивая концепция. Но ты её едва ли понимаешь. Правда, Родас? Ты ведь слышишь? Не стоит быть таким молчаливым, брат. Это тебя не спасёт.
— А что мне сказать тебе? — подал голос Тринадцатый. — Ты же явно невменяем. Дефектен. Тебя списали.
— Ну да, — улыбнулся Деймос, и от улыбки его кровь застыла у меня в жилах. — А ты пойман в клетку и беспомощен. Знал бы ты, как это приятно видеть! Учитывая то, что именно ты усадил меня в это кресло, мне приятно вдвойне. Люди говорят, что месть стоит подавать холодной; следует признать, в приготовлении пищи человечество хорошо разбирается. Мне всё больше нравятся их рецепты.
Ну вот ошалеть теперь.
— Ребят, — встряла я. — Слушайте, я не хочу быть вашим семейным психологом. Это не по моему профилю. И ари Деймос, к чему был этот цирк? Ты ведь знал заранее…
— Он не знал.
— Я не знал.
Единодушие, однако. Сразу видно — семейное.
— Я не знал, — продолжил Деймос. — Хотя мне стоило бы сразу догадаться. Но найти о тебе информацию, Катерина, было не так уж просто: даже мне непросто взломать военную базу. С другой стороны, пограничные посты защищены намного хуже. Я добрался до твоего транспортного талона, сопоставил пункт вылета, название груза, стиль полёта, информацию об исчезновении Родаса — и всё встало на свои места. Кстати, поразительно, что никто ещё не догадался. Но это вопрос времени, поверь. Итак… расскажи мне, что ты собираешься делать с моим братом? Надеюсь, не просто убить? Это, право, было бы так легко… Я бы хотел для любимого братишки чего-то более интересного.
Охренительно, что уж там.
Всю жизнь мечтала оказаться посреди замеса парочки генномодифицированных психопатов. И нет, никаких иллюзий насчёт ари Деймоса я не питала: сколько бы он ни строил из себя эдакого светского парня в белых перчатках, суть не скроешь.
И, пожалуй, я бы лучше Родаса встретила на кривой дорожке, чем Деймоса.
Тринадцатый хоть вроде из тех, кто убьёт быстро. А вот насчёт этого типа не уверена, совсем-совсем…