— Мисс Монахан, — громыхает Радович, доставая из поясной сумки еще одну банку. — Я только что говорил с Кертисом по телефону.
— О, хорошо, — говорю я, поправляя рубашку. — Он хорошо позаботится о мистере Фалькони. Я в этом уверена.
Но Радович качает головой.
— Он говорит, что вы будете работать с Джимми до конца сезона. Так что добро пожаловать в чертовы «Чикагские медведи».
***
— Ну, если я еду домой, то меня необходимо подвезти. Мне слишком больно, чтобы садиться за руль, — Джимми улыбается мне своей американской улыбкой короля бала. — У вас есть машина, мисс Монахан?
Это происходит на самом деле? Я не сплю? Неужели «Чикагские медведи» только что, без моего согласия, украли меня из Healing Therapies LLC?
Мой планшет издает звуковой сигнал, и загорается сообщение от доктора Кертиса:
Отлично!
Целый сезон с…
МЕДВЕДЯМИ!
Затем следует поток футбольных смайликов. Ответ? Да. Я сделала это. Вчера все было так просто. Все имело смысл. У меня была моя обычная работа, и я еще не сбила с ног огромного Бога секса. Мой мир не был потрясен человеком, который совершает покупки в Costco. Я не молила о пощаде в постели. Вчера я была главной. Теперь я нахожусь во власти капризов футбольных богов и глаз Джимми Фалькони.
— Отдохни со мной. Поехали домой со мной.
— Я не думаю, что ты поместишься, — говорю я ему, принимая во внимание размер его ног. Обхват. Длину... — мой Wrangler не привык к парням твоего размера.
— Мой Wrangler. Звучит довольно двусмысленно, — говорит Джимми, садясь и кладя свою огромную руку мне на плечо. — Но сегодня утром я пригнал твой Wrangler, киска. Или ты уже забыла?
Это утверждение с подвохом. Я не смогу сбежать.
— Давай, — умоляет он, соскальзывая со стола. — Прогуляй работу со мной. Это же лучше, чем хотеть потрахаться на публике и не иметь возможности ничего с этим поделать. Правда же?
***
Абсолютная правда. Джимми такой соблазнительный, сексуальный, милый и горячий. И все же это абсолютно запрещено.
Его глаза дразнят меня ещё больше. Но на его лице гримаса боли из-за травмы паха. И эта боль притягивает меня к нему больше, чем вся его сексуальность и двусмысленные разговоры. Я хочу помочь ему. Я хочу быть с ним. И теперь он мой единственный пациент.
Прежде всего Джимми должен дать отдых ноге. Не имеет значения, что происходит между ним и мной, как и то, что он делает со мной. Ему надо отдохнуть. Вот что сейчас важно.
— Давай. Я отвезу тебя домой.
— Черт, да, — рычит он.
Я обхватываю его живот ладонью. Его щетина касается моей щеки, а пальцы сжимаются на моем плече.
Пока мы идём по коридору звучат различные возгласы от «Пошёл ты к чёрту, Фалькони!» до «Поправляйся скорее, парень». Фрэнки бежит рядом с нами, а Джимми забирает у меня пустую сумку и перекидывает её через плечо. Это очень мило, и заставляет меня сразу же подумать о том, как он будет выглядеть, держа сумку с подгузниками.
Мэри!
На полпути к двери мы встречаем парня, который выглядит точь-в-точь как медведь гризли, весом килограмм так под двести. На его толстовке написано имя ВАЛЬДЕС.
— Знаете, если вы двое собираетесь притворяться, что не знаете друг друга, вам следует перестать так много улыбаться, — говорит он и выдавливает немного меда из палочки в рот.
Фалькони хватает несколько палочек из его руки и засовывает их в карман своей толстовки.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Вальдес. — говорит Джимми, наклоняясь ко мне еще немного ближе.
— Разумеется, Костко. Конечно. Просто... — Вальдес оглядывает меня с ног до головы, потом снова поворачивается к Джимми. — Не делай ничего такого, чего не сделал бы я.
И уносится прочь.
Джимми тянет меня к себе, прижимаясь губами к моему уху.
— Он женился на своей жене спустя целую неделю после знакомства. Вот как он поступил бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я смотрю на него снизу вверх.
— Ты просто часть моей работы, Сокол.
— Воу, воу! — сияет он. — Ну вот, теперь ты знаешь.
Фрэнки идет рядом с Джимми с видом самого крутого парня в кампусе.
— У меня есть Кодекс этики, Джимми, — говорю я, глядя на него снизу вверх. На его грудь, шею и подбородок, Господи, Боже мой.
Он притягивает меня ближе, как будто ему нужна дополнительная поддержка.
— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя.
Я чувствую, что моя защита слабеет, но я остаюсь сильной. Да. Я должна.
— Я не сплю с пациентами.
Джимми нажимает кнопку автоматического открытия на стене, и двойные двери раздвигаются. Снаружи дует холодный ветер с маленькими хлопьями снега. Фрэнки подпрыгивает и атакует сугроб.
— Спать? — спрашивает Джимми, снова и снова вертя в пальцах одну из медовых палочек, как это делают с карандашами. Я нахожу это действие завораживающим, гипнотическим и теряюсь в размерах его рук. — А кто говорит о сне?
__________________________
Примечания:
1 Летучие конкорды — ТВ-шоу, вышедшее на канале 2х2, про двух музыкантов Брэда и Джамая, приехавших в США из Новой Зеландии, чтобы попытать удачи со своей группой «Летучие конкорды»).
2 Juicy Fruit — фруктовая жевательная резинка фирмы Wrigley.
Глава 18
Джимми
Мэри вся такая деловая. Помогает мне сесть в машину и вообще ничего не говорит. Я почти слышу, как вращаются шестеренки в её голове. Скрежещут.
Перетирают.
Бл*дь. Ну что за женщина?
Помимо прочего, кажется, что она нервничает. Вероятно, даже немного зла. Не это она сейчас должна чувствовать. Совсем не это. Я с хлопком открываю медовую палочку и выдавливаю чуть-чуть жидкости себе на язык.
У меня на ногах сидит Фрэнки Наклз, передними лапами опираясь о мои колени. Когда мы выбираемся на шоссе, я помогаю ему смотреть в окно, удерживая рукой его маленькую грудь и делая так, чтобы он мог поставить лапы на дверцу машины. Мы объезжаем грузовик, медленно едущий плечом к плечу с нами. Сбоку на нем — бульдог, просто логотип, но Фрэнки это не нравится. Он издает низкий тихий рык и морщит губы. На холодном стекле появляется небольшое облачко пара от его горячего дыхания. Я вытираю его рукой, и пес снова рычит на проезжающего мимо бульдога. Мэри хватает панду из своей сумки и смотрит на меня, передавая игрушку. Она выглядит невероятно взволнованной, и это не то состояние, в котором я хочу её видеть. Есть большая разница между тем, чтобы быть на взводе и быть на грани.
Я кладу руку на её бедро.
— Мэри, никто ничего не узнает. Я, блин, обещаю.
— Но ты же знаешь! И я знаю! — она хлопает себя по груди рукой в перчатке. — Достаточно того, что я сбила тебя с ног — такого физиотерапевт никогда не должен делать со своим пациентом! Боже! — затем, словно в знак протеста, она включает дворники на полную мощность, и они скрипят, счищая снег с лобового стекла.
— Тогда я не был твоим пациентом, как и прошлой ночью.
— Но теперь ты мой пациент! И как физиотерапевт, я бы очень рекомендовала тебе ничего не повреждать, Джимми. У тебя проблемы с плечом, и ты тренируешься в боксерском зале?
Я вздрагиваю.
— Эти тренировки непостоянны. На самом деле плечо чувствует себя офигенно до момента игры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Взгляд Мэри скользит в мою сторону, но она не смотрит прямо на меня, а вместо этого включает обогреватель и кутается в шарф.
Правильно. Я знаю, что всё не идеально. Но есть одна вещь, которую я узнал как полу-успешный, стареющий квотербэк НФЛ — ты должен полностью подстроиться под любую ситуацию, хорошую и плохую. И как только ты увидишь просвет, ты, блин, должен воспользоваться им.