Девушка собрала последние крохи маны и открыла пространственное хранилище, магией вынимая укрепляющее и согревающее зелья. Магия закончилась, когда она выпила половину второго.
Телу медленно возвращалось тепло, и вместе с тем Ингвильд все острее чувствовала, как невероятно устала.
Восстанавливающее зелье немного восполнило ману, девушка попыталась изменить положение, чтоб размять затекшие мышцы. Вода от движения всколыхнулась тихим плеском.
Краткий доклад патруля ничего не дал, Нэйвир уже сбился с ног, где ее искать?
Патруль на всякий случай отправили в лес, а красному дракону оставалось надеяться, что с Чистильщиком все в порядке.
И дело ведь не только в том, что он переживал за пару. Если девушку кто-то убил, то казнят всех причастных, их семьи, вождя и весь его род и всех воинов острова. Закон империи был строг к драконам, посягавшим на жизнь Чистильщиков.
Впрочем, это пока мало кого останавливало, приказ был издан всего три года назад, и многие драконы ещё не свыклись с мыслью, что вседозволенность наказуема.
Случаев казни ещё не было только лишь потому, что ни один Чистильщик пока на последние пять лет не умер от рук здоровых драконов. А вот если Чистильщика убивал зараженный — никто ничего не говорил. Этим пользовались многие, но не у всех получалось.
И только на Саркте жили идиоты, решившие, что раз никого не казнили, то приказ императора — просто страшилка, чтоб они не докучали Чистильщику.
Нэйвир снова вернулся на третью улицу, глубоко вдыхая ночной воздух и в очередной раз пытаясь уловить ее запах.
Тихий плеск помешал, сбив с едва уловимого шлейфа. Нэйвир сделал несколько шагов вперед, пытаясь снова поймать запах, плеск повторился.
Взгляд пробежался по ближайшим домам — нигде поблизости не было воды, шум волн от моря звучал иначе. И глаза зацепились за колодец.
Дракон метнулся к колодцу раньше, чем успел закончить мысль.
Там, на глубине десяти метров, понуро плескалась она.
Нэйвир облегченно выдохнул. Нашёл.
Ингвильд невольно подняла голову, когда слабый свет, пробивавшийся к ней, стал тусклее. Сверху на нее смотрело до отвратительного встревоженное лицо зараженного. И что он тут делает?
— Я сейчас тебя вытащу. — произнес Нэйвир, готовя заклинание. Ингвильд безучастно булькнула, с чего бы ему ее спасать?
Красный дракон осторожно окутал ее тело своей магией и поднял вверх. Она была ледяная и озябшая, смотрела на него мокрыми зелеными глазами и не понимала, почему не утопил ее там.
— Совсем замерзла. — тихо проговорил он, опустив ее на землю. Но у Ингвильд не было сил даже стоять, она вцепилась одеревеневшими пальцами в борт колодца и почти упала на траву, ноги подкосились от слабости.
Нэйвир нахмурился и достал из пространственного хранилища покрывало, завернул в него девушку и взял ее на руки, не обращая внимание на ее стеклянный взгляд.
Ингвильд было холодно, безумно холодно, голова отказывалась думать, и девушка просто наблюдала за происходящим, не сопротивляясь.
Зараженный крепче прижал ее к себе и взял на руки.
— Я отнесу тебя домой, больше никто на Саркте не посмеет тебя тронуть, не переживай. — пообещал Нэйвир. Чистильщик едва слышно вздохнула, она и не переживала, на это попросту не было сил.
Красный дракон был теплым, а его забота казалась ей странной, но не вызывала отторжения. И Ингвильд это не нравилось.
Она прикрыла глаза, прислонив голову к его плечу, и уснула.
Нэйвир до боли стиснул зубы. Когда он получил пророчество, то думал, что ему в пару достанется крепкая, жестокая драконица, но Ингвильд в эту секунду была до боли беззащитна. И мысль, что кто-то намеренно причинил ей вред, ранила.
Он любил свой остров и его жителей, но разве мог простить им подобное? Нэйвир знал, что ему придется выбирать, но не думал, что это окажется так больно, не думал, что внутри осядет послевкусие предательства.
Потому что многие уже знали — Чистильщик принадлежит ему, но посмели ее тронуть. Предали своего будущего вождя, пошли против его воли. А Нэйвир никогда не прощал предательства.
Он коротко поцеловал холодный лоб пары и магией открыл дверь ее дома.
Ужин по-прежнему стоял нетронутым, красный дракон положил уснувшую девушку возле камина и разжег огонь. Магией высушил ее одежду — получилось лишь с пятого раза, все же бытовые заклинания давались ему тяжело.
Нэйвир принес одеяла со второго этажа и переложил свою пару на них, закутав. И присел рядом, наблюдая.
Ближе к четырем часам у нее началась лихорадка, полное истощение резерва только добавило проблем, Нэйвир не покидал ее до самого рассвета, держа за руку и вливая свою магию. Под утро заснул сам.
Глава 19
Ингвильд проснулась в препоганейшем настроении, все тело ломило, голова раскалывалась, а ещё она проспала!
С тяжелым стоном открыла глаза и перевернулась на другой бок, взглядом натыкаясь на зараженного, валяющегося у нее в ногах. От злости захотелось его пнуть — ишь чего удумал, в дом к Чистильщику вламываться и спать тут!
От расправы Нэйвира спасло только то, что пара ему попалась благоразумная, с зачатками совести. Ингвильд выпуталась из одеял, снова вздохнула и села, обняв подушку.
Мда, ее спас зараженный, расскажет кому из Чистильщиков — не поверят.
Гривель воспитал ее приличным драконом, а не бессовестной неблагодарной гадиной, и потому у Ингвильд просто голова раскалывалась от мыслей.
Зараженный ее, своего будущего палача, спас, относится к ней дружелюбно, но и Ингвильд, если позволит себе человеческое отношение, сама же потом пострадает — сейчас у нее нет зелья, защищающего от Арамар. Осталось совсем мало, на крайний случай.
И выходило, либо она вежливая и воспитанная, но мертвая, либо неблагодарная дрянь, но вполне себе живая.
Ах, неловко будет убивать этого парня, когда вернется отец, но что поделать. В знак благодарности Ингвильд даст зараженному обезболивающее, так что он умрет безболезненно.
— Эй, вставай. — она пихнула его ногой в бок, хмурясь. Оставаться в одной комнате с незнакомым парнем, так ещё и с зараженным, она не собиралась.
Сейчас бы умыться, да одежду сменить, но делать это при постороннем в доме — строжайшее табу для Чистильщика. Тем более Ингвильд знала законы и помнила, что доброта драконов бывает обманчива.
У нее эта “доброта” уже в горле сидела и осталась глубокими шрамами на теле. Поэтому, насколько бы искренни и чисты ни были намерения красного дракона, Ингвильд не имела права ему доверять.
Доверие дракону — роскошь.
— Ты как? — спросил Нэйвир, широко зевнув. Ингвильд не ответила, смерила его подозрительным взглядом и тихо фыркнула, — Ясно, не ответишь, значит. Кто тебя столкнул хоть помнишь? — девушка отрицательно мотнула головой.
Помнила б, сама башку затейнику открутила.
— Проснулся, теперь проваливай. — хрипло отчеканила она, щурясь. Глаза болели. Впрочем, у нее вообще все болело. И Ингвильд было страшно представить, насколько тяжело пройдут женские дни в этот раз, когда она так сильно застудилась.
— А спасибо? — спросил красный дракон и так улыбнулся, с ухмылочкой, что Ингвильд захотелось его огреть.
— Спасибо. — огрызнулась девушка в ответ. Признаться, она была до безумия смущена всей этой ситуацией, но быть миленькой девочкой не собиралась, в такое она больше не играет, — И передай своим, чтоб принесли мне завтрак.
Нэйвир кивнул, мол, будет исполнено, и напомнил:
— Сегодня приплывают лекари по обмену, вечером будут посиделки у костра и знакомство. Приходи, ты обещала. — он особенно выделил последнее слово. Чистильщики на этих обещаниях малость помешаны, если верить слухам, поэтому Нэйвир надеялся, что драконица придет.
Ингвильд хмуро свела брови и сбила одеяла вокруг себя в кучу, устраивая импровизированное гнездо, сама того не замечая. Тихо чихнула и пришла к вполне логичной мысли.
— Это тебе поручили кормить меня? — она невольно прищурилась.