Читать интересную книгу Энн в Грингейбле - Люси Монтгомери

Диану Барри».

Энн прочитала записку, поцеловала закладку и тут же послала на другой конец класса ответ:

«Милая, дорогая Диана!

Я на тебя совсем не сержусь, — конечно, ты обязана слушаться маму. Но она не может запретить общаться нашим душам. Я буду вечно хранить твой чудесный подарок. Минни Эндрюс неплохая девочка, хотя у нее совсем нет воображения, но она никогда не сможет заменить мне мою закадычную подругу Диану.

Остаюсь вечно твоя до последнего вздоха

Энн, или Корделия Ширли.

P. S. Я положу твое письмо себе под подушку и постараюсь увидеть тебя во сне.

Э., или К. Ш.».

Марилла была настроена пессимистически и каждый день ожидала, что Энн опять что-нибудь натворит в школе. Но все шло благополучно. Может быть, Энн переняла кое-что от примерной ученицы Минни Эндрюс, — во всяком случае, у нее больше не было никаких конфликтов с учителями. Она поставила себе целью по всем предметам обогнать Джильберта Блайта и не жалела сил для осуществления этой задачи. Скоро их соперничество стало явным для всех. Но если Джильберт относился к нему весьма добродушно, об Энн этого, к сожалению, сказать было нельзя. Она не прощала обидчиков и ненавидела врагов с такой же страстью, с какой любила друзей.

В конце каждого месяца учитель проводил контрольные работы, и тут напряжение этой борьбы достигло апогея. В первый месяц Джильберт оказался на три балла впереди. В следующем на пять баллов вперед вырвалась Энн. Но ее триумф был омрачен добродушным поздравлением, которое Джильберт произнес перед всем классом. Энн, конечно, хотелось бы, чтобы он страдал от своего позорного поражения.

В результате этих титанических усилий Энн и Джильберт в конце семестра были переведены в пятый класс, где начиналось изучение латыни, геометрии, французского языка и алгебры. И тут Энн обнаружила свою полнейшую неспособность к геометрии.

— Это мучение, а не наука, — жаловалась она Марилле. — Я ничего не могу в ней понять. Она не дает никакого простора для воображения. Мистер Филлипс говорит, что в геометрии я тупица из тупиц. А Джильберт… Я хочу сказать, другим она дается легко. Диане, например. Но Диане мне уступить не жалко. Хотя мы встречаемся как чужие, я все равно люблю ее неугасимой любовью. Иногда, когда я думаю о ней, мне становится очень грустно. Но нельзя же все время грустить, когда такая интересная, правда, Марилла?

Глава восемнадцатая

ЭНН БРОСАЕТСЯ НА ПОМОЩЬ

В жизни большое и маленькое неразрывно связаны. Ну кто бы мог подумать, что решение премьер-министра Канады посетить во время своего предвыборного турне остров Принца Эдуарда окажет важное влияние на жизнь девочки Энн Ширли? Но именно так и случилось.

В январе премьер-министр приехал в Шарлоттаун, чтобы обратиться с речью к своим сторонникам, а также к тем из противников, которые сочтут нужным присутствовать на огромном предвыборном митинге. Большинство жителей Эвонли поддерживали взгляды премьер-министра, и поэтому в назначенный день почти все мужчины и очень многие женщины поехали из Эвонли в Шарлоттаун. Поехала и миссис Линд. Она, проявляя постоянный и глубокий интерес ко всем политическим событиям, даже не могла себе представить, чтобы политический митинг мог обойтись без ее участия, хотя она как раз поддерживала партию противников премьер-министра. Так что она отправилась в Шарлоттаун, захватив с собой мужа — присматривать за лошадью — и Мариллу Кутберт. Марилла и сама втайне интересовалась политикой, и к тому же она подумала, что больше ей в жизни, наверное, не представится возможность увидеть живого премьер-министра. Поэтому она с готовностью составила компанию миссис Линд, оставив дома Мэтью и Энн, на которых возложила обязанность вести хозяйство до ее возвращения.

И вот, в то время как Марилла и миссис Рэйчел хлопали и кричали на огромном митинге, Энн с Мэтью сидели на уютной кухне в Грингейбле. В старинной печи ярко горел огонь, окна были украшены сверкающим морозным узором. Мэтью дремал на диване с газетой в руках, а Энн старательно готовила уроки, хотя ее глаза то и дело устремлялись на полку: там лежала новая книга, которую ей дала почитать Джейн Эндрюс. Джейн уверяла, что книга до того интересная — не оторвешься, и Энн страшно хотелось бросить геометрию и поскорее достать ее с полки. Но тогда завтра Джильберт Блайт одержит над ней верх. Энн пересела так, чтобы не видеть полку, и попыталась представить, что никакой книги вовсе нет.

— Мэтью, ты в школе учил геометрию?

— Да нет, не пришлось, — ответил Мэтью, просыпаясь.

— Жаль, — вздохнула Энн. — Тогда бы ты, по крайней мере, мог мне посочувствовать. А если ты о ней понятия не имеешь, то тебе трудно представить, какая это гадость. Она отравляет мне всю жизнь. Я в ней просто ничего не смыслю.

— Ну, что ты, — успокоил ее Мэтью. — Ты очень даже хорошо во всем разбираешься. На прошлой неделе мистер Филлипс сказал мне в Кармоди, что ты хорошо учишься и делаешь огромные успехи. Он так и сказал: огромные успехи. Некоторые говорят, что Тедди Филлипс не больно-то хороший учитель, а по-моему, он дельный парень.

Мэтью объявил бы дельным парнем любого, кто хорошо отзывается о его милой Энн.

— У меня, может, получалось бы еще лучше, если бы он все время не менял буквы, — пожаловалась Энн. — Только я выучу теорему наизусть, а он возьмет и на доске поставит на углах треугольника не те буквы, которые в учебнике, и у меня все путается в голове. Разве это хорошо — так морочить своих учеников? А еще мы изучаем основы сельского хозяйства, и я теперь знаю, почему У нас дороги красного цвета. Мне всегда так хотелось это узнать. Интересно, как там Марилла и миссис Линд? Миссис Линд говорит, что если у власти останется теперешнее правительство, то Канада погибнет и что все избиратели должны это помнить, когда пойдут голосовать. О говорит, что если бы женщинам дали право голоса, все изменилось бы к лучшему. А ты за кого голосуешь, Мэтью?

— За консерваторов, — не задумываясь ответил Мэтью. Он всю жизнь голосовал за консерваторов.

— Тогда и я за консерваторов, — решила Энн. — И очень хорошо, потому что Джил… некоторые мальчики в школе за либералов. Мистер Филлипс тоже, наверное, за либералов, потому что отец Присси Эндрюс либерал, а Руби Джиллис говорит, что когда мужчина ухаживает за девушкой, он должен соглашаться с ее матерью в вопросах религии и с ее отцом — в вопросах политики. Это так, Мэтью?

— Да кто его знает, — Мэтью пожал плечами.

— А ты когда-нибудь ухаживал за девушкой?

— Да нет, как-то не пришлось, — ответил Мэтью, который за всю жизнь ни разу даже не помыслил ни о чем подобном.

Энн задумалась, подперев рукой подбородок.

— А ведь это, наверно, довольно интересно, а, Мэтью? Руби Джиллис говорит, что когда вырастет, заведет кучу ухажеров и все они будут сходить по ней с ума. А мне это не нравится. Я бы предпочла одного, и чтобы он был в здравом уме. Но Руби Джиллис в этих делах разбирается очень хорошо, потому что у нее много взрослых сестер, которых, как говорит миссис Линд, расхватали, как горячие пирожки. Мистер Филлипс приходит к Присси почти каждый вечер. Он уверяет, что готовит ее в колледж, но Миранда Слоун тоже собирается в колледж и нуждается в помощи гораздо больше, чем Присси, потому что глупее ее, однако к ней он вечером не приходил ни разу. Все-таки в мире много непонятного, Мэтью.

— Это верно, я и сам не все понимаю, — признался Мэтью.

— Ну ладно, надо заканчивать геометрию. Ни за что не открою книгу Джейн, пока не сделаю уроки. Если б ты только знал, Мэтью, какое это искушение. Даже когда я поворачиваюсь к ней спиной, я все равно вижу ее, будто она стоит передо мной. Джейн сказала, что пролила над ней море слез. Я обожаю книжки, над которыми плачешь. Вот что — унесу-ка я ее в гостиную и запру в шкафчик с вареньем, а ключ отдам тебе. И не давай его мне, Мэтью, пока я не разделаюсь с уроками, даже если я буду тебя умолять, стоя на коленях. Хорошо им говорить: боритесь с искушением, но все-таки с искушением бороться гораздо легче, когда у тебя нет ключа. Заодно сбегаю в погреб и принесу яблоки. Ты хочешь яблок, Мэтью?

— Что ж, почему бы и нет, — согласился Мэтью, который вообще не ел яблок, но знал, что Энн их очень любит.

И вот, когда Энн поднялась из погреба с тарелкой яблок в руках и лицом торжествующей добродетели, снаружи раздались торопливые шаги, мгновение спустя дверь распахнулась, и перед Энн предстала Диана Барри. Она прерывисто дышала, лицо ее было бледным, голова кое-как обмотана платком. От изумления Энн выронила и свечу, и тарелку, которые полетели вниз по ступенькам и на следующий день были обнаружены Мариллой на дне погреба в кучке оплавившегося воска. Собирая их, Марилла вознесла молитву Всевышнему за то, что Он спас их от пожара.