Читать интересную книгу Слуги меча - Энн Леки

— Коллекционер, капитан флота? Песен? Каких именно? — Это была крупная, дородная особа в ярко-розовых пиджаке и брюках и желто-зеленом шарфе. Темная кожа, темные глаза, пышная шапка тугих локонов, поднятых вверх и возвышающихся над головой. Она очень красива и, подумалось мне, прекрасно отдает себе в этом отчет, не обескураживая при этом окружающих. Рядом с ней сидела ее дочь Пайэт, молчаливая и странным образом погруженная в себя. Она оказалась не так крупна и не столь красива, но еще молода, и, вероятно, она сравняется однажды со своей матерью и в том и в другом.

— У меня скорее обширные интересы, нежели тонкий вкус, администратор. — Я отказалась жестом от очередной порции копченых яиц. Капитан Хетнис сидела молча рядом со мной, сосредоточившись на своей второй порции. Напротив меня за столом расположилась губернатор системы Джиарод, высокая и широкоплечая особа в мягком, струящемся зеленом пиджаке. Нечто особенное в оттенке ее кожи говорило о том, что она специально сделала ее более смуглой. С самого своего появления здесь она вела себя так сдержанно, словно это самый что ни на есть рутинный ужин, в котором нет ничего необычного.

— У меня особый интерес к гхаонийской музыке, — призналась администратор Селар.

Фосиф просияла. Ее дочь Раугхд неискренне улыбнулась, довольно умело скрывая свою скуку. Когда я пришла, она держалась слишком предупредительно, чересчур уважительно. Я видела так много молодежи ее класса, так близко и так долго, что даже без помощи ИИ поняла: она борется с похмельем. Похоже, теперь препарат от него, который она приняла, начал действовать.

— Я выросла всего лишь в нескольких шлюзах от Гхаона, понимаете, — продолжила администратор базы Селар, — и служила там помощником администратора базы двадцать лет. Это обворожительно! И так трудно найти настоящую, подлинную вещь. — Она взяла вилкой кусочек дреджфрута, но, вместо того чтобы отправить его в рот, понесла его к коленям, под стол. Ее дочь Пайэт рядом с ней слегка улыбнулась — впервые с той минуты, как я ее увидела.

— К гхаонийской музыке в целом? — База, на которой служила администратор Селар, еще только начинала строиться, когда я в последний раз побывала там несколько веков назад. — Во время аннексии на Гхаоне имелось по крайней мере три разных политических образования, в зависимости от того, как их учитывать, порядка семи главных языков и еще больше различных музыкальных стилей.

— Вы понимаете, — ответила она, мгновенно отбросив всю осторожность по отношению ко мне. — Меня интересует все это, а ведь осталось так мало подлинных гхаонийских песен.

— А что бы вы мне дали, — спросила я, — за гхаонийскую песню, которую никогда не слышали?

Ее глаза округлились, очевидно от недоверия.

— Сэр, — произнесла она с возмущением. Оскорбленная. — Вы меня высмеиваете.

Я приподняла бровь.

— Ни в коем случае, уверяю вас, администратор. У меня есть несколько — с корабля, который присутствовал там во время аннексии. — Я не упомянула, что сама и была тем самым кораблем.

— Вы встречались со «Справедливостью Торена»! — воскликнула она. — Какая это была потеря! Вы на нем служили? Так часто мне хотелось повидать кого-то, кто служил на нем. У одного из наших садоводов сестра служила на «Справедливости Торена», но это произошло задолго до того, как она появилась здесь. Она была еще ребенком, когда… — Она печально покачала головой. — Как жаль!

Пора уклониться от этой темы. Я повернулась к губернатору Джиарод.

— Прилично ли будет, губернатор, — спросила я, — осведомиться об этом храмовом ритуале, который занял вас на целый день? — Мое произношение было элегантно, как у любого имеющего знатное происхождение офицера, мой тон — весьма любезен, но с легчайшим намеком на резкость.

— О да, — ответила губернатор Джиарод, — но я не уверена, сколько ответов прилично будет дать. — Как и администратор базы Селар, она взяла кусочек дреджфрута, а затем, по всей видимости, опустила его себе на колени.

— Ах, — произнесла я, — храмовые таинства! — Мне приходилось видеть такие не раз за мою двухтысячелетнюю жизнь. Их не разрешалось продолжать, если Анаандер Мианнаи не допускали к их тайнам. В результате те, что сохранились, потеряли свою исключительность. Или по крайней мере теоретически — ведь приобщиться к ним было невероятно дорого.

Губернатор Джиарод потихоньку отправила под стол еще кусочек фрукта. Какому-то ребенку, догадалась я, более выносливому и, возможно, более предприимчивому, чем его ближние и дальние родичи.

— Эти таинства довольно древние, — заметила губернатор. — И очень важны для жителей Атхоека.

— Важны для жителей Атхоека или только для ксхаи? И связаны ли они каким-то образом с этой историей о жителях Атхоека, обладавших пенисами и притворившихся, что поотрезали их?

— Это неправильное представление, капитан флота, — ответила губернатор Джиарод. — Фестиваль гениталий гораздо древнее аннексии. Обитатели Атхоека, особенно ксхаи, — весьма благочестивые люди. Поэтому многое здесь — метафора, неподходящий материальный способ для разговора о нематериальном. Если имеете интерес к духовному, капитан флота, я бы всячески рекомендовала вам стать посвященной.

— Я весьма опасаюсь, — заявила гражданин Фосиф, прежде чем я успела ответить, — что интересы капитана флота скорее музыкальные, нежели духовные. Ее интересует только, есть ли там пение. — Грубовато и бесцеремонно. Но совершенно верно.

Под столом крошечная обнаженная ручонка схватила мою штанину, — кто бы там ни был, он потерял терпение из-за поглощенности губернатора разговором и решил попытать удачи со мной. Малышке чуть больше года, и она, насколько я видела, была совершенно голенькая. Я предложила ей кусок дреджфрута — явно самого любимого лакомства, — и она взяла его липкой ручонкой, положила в рот и принялась жевать, насупившись и отрешившись от всего остального, опершись на мою ногу.

— Гражданин Фосиф рассказывала мне, что рабочие в ее поместье много поют, — заметила я.

— О да! — согласилась администратор базы Селар. — В прошлом это были главным образом ссыльные самиренды, но сейчас все это вальскаайцы.

Это показалось мне странным.

— Все ваши полевые работники вальскаайцы? — Я потихоньку отправила под стол другой кусок дреджфрута. Калр Пять, наверное, будет недовольна липкими отпечатками рук на моих брюках. Но радчааи, как правило, балуют малышей, так что на самом деле она сердиться не станет.

— Самир был аннексирован довольно давно, капитан флота, — ответила Фосиф. — Все самиренды теперь более или менее цивилизованы.

— Более или менее, — пробормотала капитан Хетнис рядом со мной.

— Я неплохо знакома с вальскаайской музыкой, — призналась я. — Они говорят на дельсиге?

Фосиф нахмурилась.

— Ну конечно, капитан флота. Они не очень-то говорят на радчааи, это точно.

В системе Вальскаай имелась пригодная для обитания планета с умеренными климатическими условиями, не говоря уже о дюжинах баз и лун. Дельсиг мог понадобиться вальскаайцу, желавшему развивать бизнес за пределами родного дома, но это ни в коем случае не означало, что любой вальскааец будет говорить на этом языке.

— А они сохранили свои хоровые традиции?

— Отчасти, капитан флота, — ответила Селар. — Они также добавляют вариации для баса или дисканта в песни, которые выучили с тех пор, как прибыли сюда. Гудение, параллельное голосоведение, вы знаете такие вещи, очень примитивные. Но не слишком интересные.

— Потому что они не подлинные? — догадалась я.

— Именно так, — согласилась администратор базы Селар.

— А меня не слишком волнует аутентичность.

— Обширные интересы, как вы выразились, — с улыбкой произнесла администратор базы Селар.

Я подняла свою вилку в знак подтверждения.

— А кто-нибудь ввозил записанную музыку? — В определенных местах на Вальскаае — особенно в тех регионах, где дельсиг чаще всего был первым языком, — хоровые общества являлись важным социальным институтом и каждый хорошо образованный человек обучался чтению нотной записи. — Чтобы они не ограничивались примитивным и неинтересным гудением? — Я добавила в голос капельку сарказма.

— Милость Амаата, капитан флота! — вмешалась гражданин Фосиф. — Эти люди едва ли способны сказать три слова на радчааи. Я с трудом представляю, как мои полевые работники усаживаются, чтобы учиться читать музыку.

— Это могло бы их занять, — изрекла Раугхд, которая до сих пор сидела молча, неискренне улыбаясь, — удержать от разжигания беспорядков.

— Ну, что до этого, — произнесла Фосиф, — я бы сказала, что именно образованные самиренды создавали для нас наибольшие проблемы. Полевые надсмотрщики почти все были самирендами, капитан флота. Обычно неглупые типы. И в основном мы могли на них положиться. Но всегда найдется один или два, и позволь только этим двоим сойтись и убедить других — не успеешь оглянуться, как все полевые рабочие взбудоражены. Так и случилось лет пятнадцать-двадцать назад. Полевые работники на пяти различных плантациях уселись на землю и отказались собирать чай. Просто уселись на землю! И конечно же, мы перестали их кормить по той причине, что они отказались выполнять свои задания. Но на планете в этом нет смысла. Любой, кто не расположен работать, может жить, кормясь тем, что дает ему земля.