Алка, ты про что читаешь, про любовь?
Алка на базаре семечками торгует! огрызается Смирнова и сердито задвигает ящик.
Гы! оживляется Убыйбатько. И почем стакан?..
Алла, я же говорил вам: когда нет работы, читайте «Справочник гальванотехника», сурово произносит Толстобров, или «Популярную электронику». До сих пор ни схему собрать, ни электролит составить не умеете!
Лаборантка подходит к книжному шкафу, достает то и другое и возвращается на место, попутно одарив меня порцией отменного кареглазого презрения. Ничего, цыпочка, на работе надо работать.
2
…Ох, как повеяло на меня Нулем от этого незначительного эпизода! Я снова почувствовал, что здесь он, здесь даже Алла сидит на том же месте, только за другим столом, с приборами медконтроля, да нет стены, отделяющей нашу комнату от соседней. Там она тоже, когда нет дела, любит читать книги, выдвинув наполовину ящик стола (может, и сейчас, если никто не засек… да там сейчас из старших только Кадмич, а он если и увидит, ничего не скажет). Но какие книги!
Накануне последнего переброса я ее застукал, забрал книжку в мягкой синей обложке «Очерки истории», издательство «Мысль». Полистал бросилась в глаза фраза: «В декабре 1825 года в результате восстания войск Петербургского гарнизона, к которому присоединилось население города, а затем и всей страны, пал царизм. Династия Романовых была низложена, император Николай I (вошедший в историю под уточненным названием Николай ПП Первый и Последний) был вместе с семьей и ближайшими сановниками заключен в Петропавловскую крепость. В июле 1826 года по приговору народного трибунала бывший царь и его братья Михаил и Константин, возможные претенденты на престол, были повешены на острове Декабристов (названном так в честь победивших царизм) в устье Невы…»
Ого! я заинтересовался, стал просматривать.
Ну, скажу вам, это была история!.. В ней Франция сохранила репутацию революционной страны мира, ибо в ней в 1871 году победила Парижская Коммуна; установленный ею социальный порядок держится более ста лет вместо ста дней. В той истории победила Венгерская социалистическая революция 1919 года и Гамбургское восстание рабочих. Победили испанские республиканцы, а о генерале Франко упомянуто лишь, что за попытку мятежа в 1935 году он был расстрелян.
Да что о фактах новейшей истории даже восстание Спартака завершилось, согласно этим очеркам, созданием на юге Италии «республики свободных рабов», которая продержалась около сорока лет. Два поколения там вместо рабов жили свободные люди, даже более того завоевавшие свою свободу. Такие события могут менять историю.
Я листал, читал, ошеломленный. На меня от этой диковинной книжки терпко повеяло первичным смыслом процессов в ноосфере. Почему победили эти восстания? Потому что на их сторону встало явно больше людей, а против меньше. Откуда они взялись? Да из числа колеблющихся, которые решили не так.
…Философия стопроцентной причины обусловленности исторических процессов в сущности философия рабов и как таковая она по воздействию на умы равна религии, вере в бога всесильного и вездесущего, без воли которого волос с головы не упадет. Недаром же именно люди слабодушные, мелкие так любят объяснять. обосновывать, почему они промолчали (где могли правду сказать), уступили (где могли бы не уступить), предали того, кого сами и спровоцировали на рискованное действие, взятку дали, «за» проголосовали, когда надо бы «против»… Ведь потому, вонючки, и обосновывают, что сами чувствуют: могли альтернативно поступить, могли, могли! зуд совести своей утихомиривают.
Колебание есть колебание, выбор есть выбор. А уж с выбранного решения начинается далее логика причин и следствий и она может развиться в нечто совершенно иное. Не бывает «хаты с краю» мы участвуем в исторических процессах и бездействием, Хбросаем на ту или иную чашу весов даже свою нерешительность.
Снести покорно удар бича надсмотрщика или обрушить на него при случае обломок в каменоломне. Выйти на Сенатскую площадь или отсидеться дома, пока не станет ясно, чья берет… И, возможно, в варианте, где на острове Декабристов повесили не декабристов, а царя, даже Майборода (донесший на Пестеля и «южан») поколебался-поколебался и не донес.
Ты откуда взяла эту книгу?
Александр Иванович дал. Смирнова ясно смотрела на меня снизу вверх карими глазами.
Какой Александр Иванович?.. Я похолодел: это был вариант Нуля, до которого Стриж не дожил.
Но Алла уверила меня, что да, именно Стрижевич появлялся здесь и не через двери, а в кресле на помосте, то есть прибыл из каких-то вариантов. Немного полюбезничал, оставил на память книжку, дождался своей ПСВ и исчез, заявив, что там ему интересней.
Я показал книгу Тюрину, обсудив с ним «новость о Стриже». Мы сошлись на том, что это у Алки пунктик, который лучше не затрагивать. Мы ведь знали о вариантах, в которых она после гибели Сашки тронулась рассудком; а здесь комплекс вины проявил себя, вероятно, такой гипотезой: Стрижевич жив и все хорошо.
Да, но книга-то, очерки истории!..
А, мало что напишут и напечатают! Так и не разобравшись во всем этом, я ушел на следующий день по ПСВ в хороший вариант с живым батей и женой Люсей.
…Но ведь и в этом варианте, я знаю, повезло не только — моим близким и маршалам РККА Егорову, Тухачевскому и Блюхеру. В нем жив и здравствует Владимир Владимирович Маяковский. могучий старик, поэт и прозаик, главфантаст планеты Земля. Жив. не сложил голову под Каневом (где не было ни немцев, ни боев) Аркадий Гайдар. Не захлебнулся в литературно-мещанском болоте, не удавился от тоски Сергей Александрович Есенин и помимо поэмы «Черный человек» широко, еще шире известна его большая поэма «Люди-человеки», кроме «Персидских мотивов», все зачитываются циклами «Индийские мотивы». «Японские мотивы», «Яванские», «Замбийские», «Кубинские»… поэт хоть и стар. но на месте не сидит, любит путешествовать. Живут и здравствуют М. А. Булгаков и А. П. Платонов.
(И крутится около них такой круголицый темноволосый Жора-сибирячок. Галоши носит. И хоть дали ему эти корифеи благодушные рекомендации, его все не принимают и не принимают в Союз писателей из-за склонности к графоманству.)
Больше того: в школе там мы проходили законченный роман А. С. Пушкина «Арап Петра Великого» и другие его произведения периода 40 60-х годов XIX века. Проходили и философские поэмы позднего Лермонтова. То есть и они оба дожили до седин.
…А ведь варианты жизней таких людей нельзя свести к колебаниям типа «удавиться или погодить», «вызвать на дуэль клеветника или пренебречь», «сжечь второй том «Мертвых душ» или послать в редакцию» это на поверхности. Эти люди обнаженный нерв своего времени и среды: если последняя подводит их к подобным выборам это значит, что выбора-то уже и нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});