— Как интересно, что вы занимаетесь математикой, — повернулась к нему Джорджиана, как только разговор о языках исчерпал себя. Она сидела справа от герцога, а Оливия слева, потому что Алтею посадили рядом с матерью. Куин старался пореже смотреть в сторону Оливии.
Джентльмену не подобает разглядывать невесту человека, который служит своей стране. Особенно если этот человек принадлежит к высшему обществу и мог бы избрать более легкий путь, как и сделал сам Куин.
В который раз он ощутил укол совести. Было нелегко оставаться «мирной молью»[1], как писал Шекспир. Мальчишкой он мечтал о том, как будет носить красный мундир и возглавлять батальон.
— Занятия математикой, — наконец произнес Куин. — Да, меня она очень интересует.
— Я читала о работах Леонарда Эйлера, посвященных математическим функциям, — застенчиво заметила Джорджиана. — Мне кажется, это замечательно.
— Вы читали про Эйлера?
Она чуть нахмурилась.
— Насколько мне известно, ваша светлость, не существует закона, запрещающего женщинам читать «Лондон газетт». Несколько месяцев назад там достаточно подробно обозревались труды Эйлера.
— Конечно, — поспешно ответил Куин. — Прошу прощения за свой скептицизм.
У мисс Джорджианы были прекрасные манеры. Она взглянула на него и обворожительно улыбнулась.
— Вы тоже работаете над математическими функциями?
— Да, — нехотя признался Куин. Но она снова улыбнулась, и он принялся рассказывать о вавилонском методе вычисления квадратного корня.
Через десять минут Куин очнулся и понял, что за столом воцарилась тишина и все пристально смотрят на него.
Он взглянул на Джорджиану: не отразилось ли и на ее лице плохо скрытое недоверие? Нет, в ее глазах был интерес, и она внимательно слушала.
— Если я правильно вас поняла, — произнесла она, — вы пытаетесь сказать, что это не сработает с отрицательными числами?
— Мне тоже так показалось, — заметила мать Куина.
Даже глупец понял бы, что она имеет в виду. Мисс Джорджиана только что прошла первое испытание. Она не была «синим чулком», но оказалась достаточно умна и интересовалась вопросами, выходящими за рамки ведения домашнего хозяйства.
Оливия, с другой стороны, смотрела на герцога с нескрываемым удивлением, но никак не с восторгом. Его математическая лекция не заворожила ее.
— Скучно, знаю, — покорно согласился Куин.
— Вовсе нет! — воскликнула Джорджиана.
— Да, верно, — одновременно с ней произнесла Оливия. — Возможно, в следующий раз вам лучше продавать билеты заранее.
— Билеты, мисс Литтон? — переспросила герцогиня.
— Верно. — Она одарила почтенную даму спокойной улыбкой. — Знаю, это недостаток, но я намного счастливее, если заплатила за лекцию, даже если и засну на ней. Образование должно быть дорогим, вам не кажется?
— Это нелепо, — заявила герцогиня.
— Как вы сами написали, ваша светлость: «Леди всегда должна знать свои слабости». Вряд ли стоит напоминать, что моя мать большая поклонница «Зеркала комплиментов».
— Знаю. — Герцогиня чуть оттаяла. — Я несколько раз встречала вашу мать, и она всегда производила на меня впечатление женщины весьма проницательной для своего круга.
В глазах Оливии вспыхнул гнев, и ее улыбка стала шире. Ямочек на этот раз не было. Куин отступил назад. Любой, решивший, что улыбка означала признательность, глубоко заблуждался.
— Вы напомнили мне еще один афоризм, — вежливо продолжала Оливия. — «Даже призраки покойных предков предпочтут заснуть, чем слушать, как кто-то болтает, как попугай». — Она помолчала. — Хотя, возможно, это отрывок и не из «Зеркала комплиментов».
— У вас очень живое чувство юмора, мисс Литтон, — заметила герцогиня. И это был не комплимент.
— А мне любопытно узнать о призраках моих живых предков, а не умерших, — лукаво вставил Джастин. — Чем они занимаются, когда Куин начинает рассуждать о математике?
— Мисс Литтон, — решил вмешаться Куин.
— Да, ваша светлость?
— Обещаю больше не говорить вам о квадратных корнях, предварительно не продав билеты.
— Лично я бы с удовольствием их получила, — тепло улыбнувшись, сказала Джорджиана. — И прошу прощения за непочтительность моей сестры. Боюсь, мы привыкли к подобным шуткам в узком кругу.
Да, она идеальная пара для Куина.
— У меня больше нет сил выносить лекции по математике, — заметил Джастин. — Прости меня, кузен, но я не стану покупать билет на лекцию о квадратных корнях.
— Мисс Джорджиана, мне бы хотелось услышать ваше мнение о каменных оконных переплетах в готическом стиле, — сказала герцогиня.
— Судя по сказанному тобой, когда-то у тебя были силы выносить математические лекции, — сказала Оливия. Глаза ее улыбались, словно она что-то задумала, и это понравилось Куину.
— Нет, ничего подобного, — возразил Джастин, подаваясь вперед. — По крайней мере, когда разговор заходит о математике. Но если вы будете говорить о чем-то очень интересном…
— О моде? — предположила Оливия.
— Я обожаю моду! — воскликнул Джастин. — Жизнь была бы никчемной без украшений и разных нарядов. Но больше всего я люблю писать стихи и баллады.
— Джастин написал сто тридцать восемь сонетов, посвященных одной женщине. — Куин вступил в разговор, хотя ему надлежало бы беседовать с Джорджианой. Правда, он ничего не знал об оконных переплетах, и его матери следовало с этим считаться.
— Правда? — пораженно воскликнула Оливия.
— Это называется венок сонетов, — сообщил Джастин.
— Это ведь очень много стихотворений и еще больше рифм. Когда ты пишешь подобный венок, можно повторять одни и те же слова, например, «любовь» и «голубка»?
— Только не голубки, — отмахнулся Джастин. — Голубки для печных труб и стариков. А слово «любовь» зарифмовать труднее, чем вы думаете. Например, как часто можно упоминать перчатки? После того как вы выразили желание быть перчаткой на руке дамы, что еще можно сказать?
— Зачем кому-то хотеть стать перчаткой на дамской руке? — осведомился Куин.
Джастин по привычке возвел глаза к потолку. Он делал это всякий раз, когда Куин вступал в разговор.
— Потому что она касается перчаткой своей щеки.
— И других мест тоже, — задумчиво протянула Оливия.
Куин, к своему удивлению, чуть не расхохотался.
— Например, носа, — добавила она.
— Это не очень романтично, — покачал головой Джастин.
— Боюсь, я совсем не романтична, — извинилась Оливия.
— Надеюсь, — вмешалась мать Куина. — Вам предстоит стать герцогиней, мисс Литтон, и уверяю вас, романтичная душа является серьезным недостатком у женщины в вашем положении. — Она многозначительно посмотрела на Оливию. — Уверена, нам всем бы хотелось поговорить о чем-то более возвышенном, чем слабые попытки лорда Джастина сочинять стихи. Леди Сиблторп, как продвигается ваша благотворительная деятельность со сбившимися с пути детьми?